Свое открытие двигательного центра речи ученый сделал случайно. В его клинике лечилось двое больных. Оба поступили к нему из Бисетрской больницы. Первому из них, Леборну, в это время был 51 год. К моменту поступления к Брока у него уже более 10 лет наблюдался паралич правой руки и ноги, и в течение 21 года он был лишен речи. Из всех слов родного французского языка больной сохранил способность с грехом пополам произносить два: «tan» (пора) да «Sacre nom d…» (четр возьми). Он утратил способность писать и совершенно не умел объясняться жестами. Товарищи по палате его не жаловали, называли вором. Однажды при смене нательного белья у него на правой ноге обнаружили обширное подкожное воспаление, что послужило поводом для перевода в хирургическую клинику.
Второму больному, по фамилии Лелонг, было 84 года. Он оказался в хирургической клинике из-за перелома бедра. За девять лет до поступления к Брока после припадка с потерей сознания у него исчезла речь. Сохранилась способность произносить лишь пять слов: «oui» (да), «non» (нет), «tois» — искаженное «trois» (три), «toujour» (всегда) и «Lelo» (Лелонг).
Не имея возможности произносить ничего другого, больной широко использовался остатками речи, однако чаще всего употреблял слова неправильно. Когда его спрашивали, умеет ли он писать, Лелонг говорил «да». Однако, если давали перо и бумагу и просили что-нибудь написать, вынужден был отвечать «нет!». И действительно, не только писать, вообще пользоваться пером он не мог. На часах больной мог показать лишь цифру десять, но при этом произносил слово «три». Других числительных в его словаре не было.
Причины потери речи были тогда еще совершенно непонятны, и лечить их даже не пытались. Оба больных умерли вскоре после поступления, здесь же, в клинике, и на вскрытии выяснилось, что у пациентов были поражены одинаковые районы левого полушария. Брока оказался прозорливым ученым. На основе всего двух случаев он сумел понять, что человеческой речью руководит левое полушарие. Открытие Брока потрясло ученый мир. Парадоксальность обнаруженного явления, всевозрастающий интерес к функции мозга вызвали поток специальных исследований и клинических наблюдений. Они полностью подтвердили выводы Брока. Те отделы мозга, которые были поражены у его пациентов, впоследствии квалифицировались как моторные центры речи и названы его именем. Нельзя пройти мимо того, что у Брока были предшественники.
Доктор Галь утверждал, что в головном мозге существует центр памяти на слова и способность речи. Он называл это филологическим талантом. Мало кому известно, что в 1822 году, задолго, следовательно, до Брока, описан был случай афазии, при котором найдено было заболевание левой лобной доли; это наблюдение опубликовал Томас Гудд в третьем томе английского издания «Френологического изыскания». Один из ближайших учеников Буйо много потратил энергии, чтобы доказать парижским академикам, что речевой центр памяти существует. В 1836 году безвестный сельский врач Марк Дакс, выступая в университете Монпелье на заседании Медицинского общества, заявил, что полушария нашего мозга выполняют различную работу. Работа Дакса была выполнена весьма обстоятельно на огромном по тем временам материале — анализе 40 больных. Суть его сообщения сводилась к тому, что потеря речи обычно сопровождается параличами правых конечностей, а следовательно, является результатом поражения левого полушария. Это было смелое заявление, которое надолго осталось без внимания, так как при жизни автора доклад напечатан не был. Его подготовил для печати сын Дакса и опубликовал через 30 лет. Сторонником Дакса-отца выступил тот же Буйо. Он приводил доказательства, которые должны были, по его словам, подтвердить мнения Галя о местоположении органа членораздельной речи. Против этого возражал среди других также и Брока. Когда через 25 лет великий ученый коренным образом переменил свое мнение и, таким образом, моторный центр речи был окончательно открыт, факт этот не остался незамеченным, произведя большое впечатление на ученых-медиков.
Существенный вклад в изучение обнаруженного парадокса внесли исследования Вернике, который обнаружил в задней трети первой височной извилины левого полушария вторую речевую область. При ее поражении больные теряли способность понимать речь и говорить, повторять слова, называть предметы, писать под диктовку. Таким образом, здесь же, в левом полушарии, был найден воспринимающий речевой центр, или сенсорный, как принято называть анализаторные зоны мозга. Этому отделу мозга присвоено имя Вернике. Утрата способности понимания человеческой речи, возникающая при поражении области Вернике, называется сенсорной афазией. Постепенно выяснилось, что деятельность левого полушария обслуживает и другие функции, так или иначе связанные с речью: чтение, письмо, счет, словесную память, мышление.
Карл Вернике (Wernicke, 1848–1905) — немецкий психиатр и невропатолог, нейропсихолог и нейроанатом, профессор душевных болезней в Бреславле и Галле, написал ценное руководство по болезням ЦНС, анатомии мозга (1883). Психиатрия обязана ему описанием множества симптомов: аллопсихоз, аутопсихоз, аутопсихоз экспансивный, аутохтонные идеи, афазию сенсорную корковую, полиоэнцефалит геморрагический, бред вторичный, псевдодеменцию, психоз страха, соматопсихоз, экспансивные идеи и т. д.
Для Брока 1867 год оказался счастливым, он становится профессором медицинского факультета Парижского университета (Сорбонна).
На торжественном обеде, устроенном друзьями в честь его избрания в 1880 году пожизненным сенатором, он сказал: «Я слишком счастлив! Самые смелые честолюбивые мечты, какие только может иметь человек науки, о чем только мог мечтать любой смертный, осуществлены; если бы я был так же суеверен, как древние, я считал бы свое настоящее избрание предвестником большой катастрофы, быть может, самой смерти». Какова ирония судьбы! Вскоре после произнесения речи 8 июля он умирает в Париже. По этому поводу хочется сказать словами Ренуара: «Судьба, нельзя ли без резкостей?!»
Шарко (1825–1893)
Глава прославленной психоневрологической школы «La Salpetriere» Жан-Мартэн Шарко (Charcot) родился в Париже, на улице Faubourg St. Martin, 29 ноября 1825 года, в семье бедных ремесленников. Его дед и отец были скромными каретниками. Когда три сына подросли, отец подозвал их к себе и сказал: «Дети мои, я хотел бы всех вас сделать учеными, но у меня на это не хватает средств, а посему тот из вас, кто к концу этого года окажется лучше всех в учении, займется наукой, другой будет солдатом, а третий унаследует мое ремесло». Лучшим стал Ж.-М. Шарко, и его определили в лицей Сан-Луи.
В 1844 году Шарко поступил на медицинский факультет Сорбонны. По окончании учебы он открыл собственный кабинет в неприметном доме на улице Лаффит, совмещая частную практику с медленным продвижением по служебной лестнице медицинского факультета и парижских больниц. Однажды, пройдясь по палатам La Salpetriere и увидев сотни агонизирующих умалишенных больных, лишенных элементарной помощи, он пережил моральное потрясение и тогда же принял решение: «Сюда нужно вернуться и здесь остаться». В 1848 году, в двадцать три года, он становится интерном в больнице при богадельне Ла Сальпетриер.
В 1860 году, через 12 лет, Шарко становится профессором Парижского университета и одновременно, с 1862 года, заведует отделением больницы Сальпетриер, в которой находилось 5035 больных. Ему было тридцать лет, когда он начал осуществлять тихую революцию по превращению Сальпетриера из заброшенного приюта в центр научных исследований. Никто не давал ему денег и не помогал. Он своими руками изготовил примитивное оборудование, создал лабораторию в темном коридоре и тем не менее сделал важные для патологической анатомии открытия при болезнях почек, печени, легких, спинного и головного мозга. После назначения в 1862 году Шарко начальником медицинской службы Сальпетриер стал полноценной действующей больницей.
С 1862 по 1893 год он работает в 4-м отделении неврологической клиники Сальпетриера. Когда Шарко приступил к чтению курса по неврологии, медицинский факультет не мог предоставить ему иного помещения, кроме освободившейся кухни или упраздненной аптеки. Столь же мало интереса проявляли студенты. В первый год на его лекции ходил лишь один молодой врач. Однако все это мало беспокоило Шарко, который активно превращал Сальпетриер из приюта в больницу, в центр научных исследований и подготовки молодых врачей. В 37 лет он достиг вершин в изучении неврологических заболеваний, всегда остававшихся за семью печатями. После того как он воцарился в Сальпетриере, клинику стали называть Меккой неврологов. Когда Шарко шествовал через старые палаты больницы для хронических больных, комментируя каждый случай болезни нервной системы и давая ему название в ярко выраженной патриархальной манере, за ним следовал огромный шлейф ассистентов, жадно ловивших каждое его слово.
