и т. д.
А затем, через две страницы, сокращая декрещендо:
Вдруг холодная мглаПоплыла, поплылаИ редеть начала…Вдруг – колокол!.. ВдругСветлеет вокруг.Кладбища нет.Кругом меня —Сияет дняРумяный свет,Блестит в окнеИ на стене…И слышен мнеЗа окном —Жизни гром…И светВновь полн,Как волн,Сует.И стих —МоихСнов злыхЗлойРой.
Честной игры ради приведем объявленное в рецензии «незаурядным» и звучащее на сегодняшний слух несколько пародийно стихотворение:
Ссора
Эпизод
Под пеплом дружбы ложнойОгонь вражды зарыт,И миг неосторожныйЕго воспламенит.«Во славу дружбы нашейЦелуй меня… и пей!»…И вдруг за общей чашейСтал другу друг злодей.Один за поцелуемК другому подходил.И, хмелем уж волнуем,Стакан свой уронил.И другу из стаканаОн пролил на рукавАтласного кафтанаВино, захохотав.И друг, нахмурив брови,Посмотрит на пятно…Страшнее пятен кровиПокажется вино.«Вином ты или кровьюЗабрызгал мой кафтан?..Ты дышишь нелюбовьюИль, может быть, ты пьян…И стал неосторожен?»Другой в ответ: «молчи!»И выхватят из ноженБлестящие мечи.Друг к другу, как тигрицы,Бросаются они:Глаза их – как зарницы,Летучие огни.И каждый движет бровью,Хрипит, как дикий конь…Зальют они лишь кровьюВдруг вспыхнувший огонь!..
А также двустопноанапестический фрагмент полиметрического «гротеска», как гласит подзаголовок, «Шутки Смерти» – монолога заглавной героини:
Я завыла из мрака,Как бесов целый полк —Он подумал: собакаЭто воет иль волк?..Я, как ведьма, промчаласьПеред ним на метле,А ему показалось —Это вьюга во мгле.Запищала я крысой,Черной крысой в углу,Я метелицей лысойЗаскребла по стеклу.У него за спиноюПрозвенела я вдругНепонятной струною,Полной жалоб и мук, —И он понял тот звук.И пришел в содроганье,Прошептав: «узнаю!»…Ледяного дыханьяЯ пустила струю…И он вдруг застонал,От окна отшатнулся…Так!.. меня он узнал!..Ужаснулся…
В помянутой рецензентом пьеске «Грабитель» есть в меру забавный поворот диалога, бывший бы многозначительным, оправдайся мое неуверенное предположение:
НеизвестныйДля чего ты угрожаешь мне ножом?Не ошибся ли ты, братец, этажом?..
ГрабительНет, брат, промаха, сдается, я не дал:Как прицелился, так в цель я и попал.
НеизвестныйДля чего же ты пожаловал, дружок?
ГрабительЧто-то очень уж распух твой кошелек:Он водянкою страдает, может быть…Я пришел его немножко облегчить.
НеизвестныйВ кошельке моем не сыщешь и рубля…
ГрабительОскудела, значит, русская земля,Коль у барина повывелась деньга!Вынь-ка денежки, и вся тут недолга.
НеизвестныйЭх, приятель, недоверчивость – порок,Я не лгать давно уж дал себе зарок.Погляди вокруг… что видишь?.. Стул да столДа кровать… Ну что: богат я или гол?..Видишь – зеркальце ручное, вон игла,Мыло с бритвою, бутылка из стекла,Посеребренная пуговица брюк…
ГрабительПолно вздор молоть!..
НеизвестныйНе вздор, а дело, друг.Поезжай в страну бушменов, пальм, песков,Бедуинов, кафров, золота и львов.За иглу дадут там курицу одну,А за зеркало – невольницу-жену,А за мыло – свежих фиников мешок,А за пуговицу – золота кусок,За стекло… ну скажем – рису целый тюк…
ГрабительЭто та страна, где люди-то без брюк?Знаю – Африка!.. далекая земля!..И в руках синица лучше журавля.
(Пьеска кончается отказом грабителя от своих целей в данном эпизоде.)
И продолжим, наконец, с оборванного места цитированный верлибр (подзаголовок – «Речитатив») «Бумажный змей»:
…Вот что было написано.
* * *Завещаю.Никто да не пожмет его руки,обагренной кровью братьев.Никто да не взглянет в его глаза,видевшие столько трупов.Никто да не прикоснется к нему,как к зачумленному.Никто да не поставит своей стопыв его след.Оказывай ему милосердие – нос презрением.Будет ли немощен и наг —отворотясь,брось ему лекарства и одежду.Будет ли томиться голодом и жаждой —не глядя, поставь перед ним хлеб и воду.И скорее уходи.Будет ли ползти за тобою и звать, извиваясь:брат! брат!.. —ответствуй ему издали:Авель уже убит… к кому взываешь?..Если ослабнет сердце твоеот ужаса воспоминаний и огненного гнева —не клейми чела егопинком твоей ноги —Ибо не стоит его челоприкосновения твоей подошвы.Когда же будет умирать…Не умрет —Хотя возжаждет смерти —Ибо бессмертен —В ужасе, скорби и ненавистипоколений, которых отцовон истязал и губил,которых матерей насиловал.Да будет проклят, проклят, проклят!..Завещаю.
* * *Ужасом, скорбью и ненавистьюзагорелось и мое сердце,когда я прочел это.Я возвратил змей детям,их законное наследие.
Впервые: Габриэлиада: [Интернетовский сборник статей] к 65-летию Г.Г.Суперфина (www.ruthenia.ru/document/ 545473.html). По сложным архивоведческим и библиографическим вопросам у пишущего эти строки всегда остается запасная возможность «звонка к другу», функцию которого выполняла и эта публикация.
Комментарии
1.
См.: Суперфин Г.Г., Сорокина М.Ю. «Был такой писатель Агеев…»: версия судьбы или о пользе наивного биографизма // Минувшее: Исторический альманах. Вып. 16. М.; СПб., 1994. С. 267.
2.
См., например: Гумилев Н. Стихотворения и поэмы. СПб., 2000. С. 679 (примечания М.Д. Эльзона)
3.
Гумилев Н. Письма о русской поэзии. М., 1990. С. 82.
4.
Переписка <В.Я. Брюсова> с Н.С. Гумилевым / Вступ. статья и коммент. Р.Д. Тименчика и Р.Л. Щербакова. Публикация Р.Л. Щербакова // Литературное наследство. Т. 98: Валерий Брюсов и его корреспонденты. Кн. 2. М., 1994. С. 414.
5.
Кравцова И.Г. Н.Гумилев и Эдгар По: Сопоставительная заметка Анны Ахматовой // Н. Гумилев и русский Парнас: Сборник. СПб., 1992. С. 54.
6.
См.: «I knew a Russian who kept in his library all the works of Edgar Allan Poe side by side with the French translation of them. “I love to look at these books”, he would say; “I enjoy turning the pages”» (Moravsky, Maria. Books and those who make them // Atlantic Monthly. 1919. May).
7.
См. наши комментарии: Гумилев Н. Письма о русской поэзии. М., 1990. С. 358.
8.
Ахматова А. Десятые годы. М., 1989. С. 34.
9.
Владимиру Георгиевичу Голикову стукнуло тогда 33. Вообще-то внимательный читатель «Весов», каким, думается, был юный Гумилев, мог бы запомнить имя этого поэта по отзыву о его книге прозы: «Мы помним его первые опыты, стихи, печатавшиеся в середине 90-х годов: мы ожидали от него большего» (Аврелий <В.Я. Брюсов> Рец. на кн.: Голиков В. Рассказы. СПб., 1904 // Весы. 1904. № 5. С. 54). См. недавнюю оценку сборника «Кровь и слезы»: «Разнохарактерный по содержанию и стилистике (гражд. мотивы, стилизации под ср. – век. баллады), сб-к интересен формальными экспериментами – «свободные» стихи, сверхдлинные строфы, односложные и одностопные строки» (Поливанов К.М. Голиков В.Г. // Русские писатели 1800–1917. Биографический словарь. Т. 1. М., 1989. С. 605). В 1910-х В.Г.Голиков стал одним из самых заметных авторов журнала «Вестник знания».
10.
См. опыт подступа к библиографированию этой темы: Орлицкий Ю.Б. Свободный стих в русской поэзии, критике и литературоведении (1890–1940). Материалы к библиографии // Русский стих: Метрика; Ритмика; Рифма; Строфика: В честь 60-летия М.Л.Гаспарова. М., 1996. С. 203–220.
11.
На титульный лист ее автор вынес два стиховых мотто:
Страданье – живым беспощадный, неистовый враг.Слезами и кровью омыт каждый жизненный шаг.И зло развевает над жизнью победный свой стяг.—Когда дождями брызжут грозы,Родится хлеб, цветок и плод…Но, если льются кровь и слезы,Какая жатва возрастет?
Часть V
Заметки о Мандельштаме
Три образчика мандельштамовской «зауми»
В мандельштамовских текстах не прокомментированные еще слова и словосочетания могут производить впечатление «заумных» – так, фраза из «Путешествия в Армению»: «Растение – это звук, извлеченный палочкой терменвокса, воркующий в перенасыщенной волновыми процессами сфере» – вызвала размышления иноязычного филолога: «Часто поэт является неологистом, рекомбинирующим словоковачем: какой именно нежный инструмент имел в виду Мандельштам, когда он призывал музыку терменвокса!» («Frequently, the poet is a neologist, a recombinant wordsmith: just what suave instrument had Mandelshtam in mind when he invoked the music of the tormenvox?»)1. Меж тем не Мандельштам выковал этот неологизм, и нежный инструмент для советского читателя 1930-х загадки не представлял: «Терменвокс, первый сов. электромуз. инстр-т. Сконструирован Л.С. Терменом. Высота звука в Т. изменяется в зависимости от расстояния правой руки исполнителя до одной из антенн, громкость – от расстояния левой руки до другой антенны» (БСЭ)2. Снимем ложное впечатление заумности еще в трех случаях.
