— Кто-то перерезал телефонный шнур.
— Это не я, — снова запротестовала Эмили.
— Странно, — удивился доктор Уиттекер-старший. — Кто же еще мог это сделать?
Джейн услышала, как они направились в заднюю часть коттеджа, уводя с собой Эмили.
— Мне это очень не нравится — заявила Дорис Уиттекер.
— Кажется, все остальное в порядке.
— Боже мой, Берти, посмотри сюда! Что случилось?
Джейн поняла, что миссис Уиттекер обнаружила сломанные жалюзи в окне своей спальни. В ее распоряжении остается мало времени.
— Ясно, что кто-то их сломал, — воскликнул Берт Уиттекер.
Джейн услышала, как в спальне выдвигают и задвигают ящики.
— Но они ничего не взяли. Телевизор, радиоприемник — все на месте. Наша одежда, даже деньги в копилке, — говорила Дорис Уиттекер, возвращаясь на кухню и проверяя содержимое большого стеклянного кувшина.
— Зачем кому-то понадобилось влезать в дом, только чтобы перерезать телефонный шнур?
— Мои вещи все на месте, — крикнула Эмили, прибежав на кухню.
— Может, это проказы соседских детей, — вяло предположил Берт Уиттекер. — Дорис, успокойся, ты травмируешь ребенка.
— Я нисколько не обиделась, дедушка.
— Правда? Ну, вот и хорошо. Ты прелестная маленькая девочка.
— Ты, кажется, сказал, что кто-то оставил открытым ящик кухонного стола? — спросила мужа Дорис Уиттекер.
— Да, сказал. — Короткая пауза. Звук открываемого ящика. — Вот этот.
— Боже, исчезли мои ножницы.
— Ими, наверное, и воспользовались, чтобы перерезать шнур. Нам надо обратиться в полицию.
— Берт.
— Что?
— А что, если это сделали не воры и не дети?
— Что ты хочешь сказать?
Еще одна пауза.
— Эмили, собери в сумку вещички. Мы уезжаем на пару дней в Вайнярд.
— Но Молли обещала сегодня прийти но мне поиграть.
— С Молли ты поиграешь в другой раз. Не спорь со мной. Делай, что тебе говорят. Какая противная девчонка!
— Нет, в самом деле, Дорис, кажется, ты слишком бурно реагируешь на происходящее.
— Думаю, что нас посетил не вор, — повторила Дорис Уиттекер, понизив голос до шепота, — думаю, что здесь побывала Джейн.
— Джейн?
— Тсс! Говори тише, если не хочешь, чтобы нас услышала Эмили.
— Почему ты считаешь, что это… она?
— Ну подумай немного. Есть только одно логическое объяснение. Зачем надо кому-то проникать в коттедж, чтобы ничего здесь не взять? Зачем перерезать телефонный провод? Ясно, за тем, чтобы нам никто не смог дозвониться и предупредить о ее приезде. Ну подумай же, Берт. Это непременно Джейн. Она приехала забрать Эмили.
— Ну, допустим, что это была она. Но она приехала, увидела, что нас нет, и уехала.
— Это нам надо немедленно уехать, — произнесла Дорис Уиттекер. — Если это она, то она где-то здесь. Нам надо немедленно уехать, пока Джейн не вернулась. Эмили! Эмили!
— Я собираю вещи, ба!
— Брось все. Мы сейчас же уезжаем.
— Я хочу взять с собой кролика.
— Не сейчас.
— Но я хочу.
— Мы купим тебе другого.
— Я не хочу другого кролика.
По голосу Эмили Джейн поняла, что ее дочка вот-вот расплачется.
«Не плачь, девочка моя, — хотелось сказать Джейн. — Не плачь».
— Я хочу взять Хопалонга.
— Потом мы купим тебе дюжину кроликов. А сейчас нам надо ехать.
— Но это же сумасшествие, — упирался Берт Уиттекер, — почему бы нам просто не обратиться в полицию?
— Сначала мы позвоним Майклу и узнаем, что происходит. Если я ошиблась, то ничего страшного не случится.
— Я не хочу ехать в Вайнярд, — заплакала Эмили. — Я хочу домой. Я хочу к мамочке.
Джейн неожиданно для себя выпрямилась, вышла из своего оранжево-коричневого укрытия и, пряча ножницы за спиной, загородила выход.
— Я здесь, ангелочек.
— Мамочка!
Дорис Уиттекер вскрикнула, ее муж, казалось, был близок к обмороку, но Джейн не обращала на них никакого внимания. Эмили вырвалась из рук бабушки и бросилась в объятия матери. Джейн подняла дочку левой рукой, покрывая поцелуями ее личико.
— Ребеночек мой. Ангелочек мой. Как ты выросла, моя девочка.
Эмили так сильно обвила ручонками шею Джейн, что чуть не свалила ее с ног.
— Мамочка, где же ты была? Где ты была?
— Потом я тебе все расскажу. Я обещаю, моя радость.
Эмили откинула назад голову и заглянула в глаза Джейн.
— Я так люблю тебя, мамочка.
— Я тоже очень люблю тебя, моя прелесть. — Джейн больше не в силах была одной рукой удерживать дочку и осторожно опустила ее на пол.
— Иди сюда, Эмили, — скомандовала Дорис Уиттекер. Она подошла к внучке и схватила ее за руку.
— Не прикасайтесь к ней, — крикнула Джейн, ее рука выскользнула из-за спины, в кулаке, как кинжал, были зажаты ножницы. — Не прикасайтесь к ней, или я убью вас! Клянусь вам!
— Мамочка!
— Вы сумасшедшая! — закричала Дорис Уиттекер. — Посмотрите только, что вы делаете со своей дочерью. Вы же напугали ее до смерти!
— Прости меня, солнышко. Я меньше всего на свете хочу тебя напугать.
— Положите ножницы, Джейн, — мягко проговорил Берт Уиттекер.
— Мне очень жаль, Берт, но я не могу этого сделать.
— Что вы хотите?
— Я хочу забрать мою дочь и уйти.
— Вы же знаете, что мы не позволим вам этого, — сказала Дорис Уиттекер, выпятив грудь, чтобы придать себе храбрости. Голос тем не менее выдавал ее испуг.
— Это не ваша война, Дорис, — спокойно парировала Джейн. — Не вмешивайтесь в нее.
— Эмили останется здесь, с нами.
— Она останется со своей матерью.
— Чтобы вы могли своей ложью затуманить ее голову? Чтобы вы могли рассказывать ей мерзкие, ужасные истории о ее отце? Чтобы заставить ее поверить вашей больной фантазии?
Джейн посмотрела на дочь и увидела в ее глазах растерянность и страх.
— Эмили, верь мне, сладкая моя. Ты же знаешь, что я никогда не причиню тебе вреда.
Девочка без колебаний согласно кивнула.
— Не слушай ее, Эмили, — предостерегающе крикнул Берт Уиттекер, — твоя мама больна. Это уже не тот человек, которого ты помнишь.
— Подожди меня в «крайслере», который стоит на подъездной дорожке через несколько домов отсюда, — сказала Джейн дочери, проигнорировав слова Берта.
— Это такой пурпурный? Он около дома Стюартов, бабушка еще поинтересовалась, чья это машина?
— Да, это она.
— Когда ты придешь?
— Через две минуты.
Взгляд Эмили метался между матерью и дедом с бабкой.
— Я боюсь.
— Не бойся, радость моя. Я обещаю тебе, что приду через несколько минут.
Эмили колебалась, и Джейн поняла, что девочка помнит, как ее мать уже один раз обещала прийти за ней, но нарушила свое обещание.
— Хорошо, — наконец решилась Эмили и побежала к двери, затем внезапно остановилась, когда заговорила Дорис Уиттекер.
— Твой папочка хочет, чтобы ты осталась с нами, — громко сказала ей миссис Уиттекер. — Ты же не хочешь обидеть папочку, правда, дорогая?
Эмили промолчала и взялась за ручку двери.
— Может быть, ты хотя бы поцелуешь и обнимешь на прощание своих бабушку и дедушку?
Эмили нерешительно взглянула на мать.
— Я не думаю, что это хорошая идея. По крайней мере, сейчас этого делать не следует, — проговорила Джейн, размышляя, что случится, если дойдет до физического столкновения.
— Может, ты хочешь и про нас рассказывать ей свои лживые басни? — спросила Дорис. Ее муж погрузился в молчание. Он всегда любил уклоняться от ссор, так ему было удобнее.
— Иди, девочка моя, — велела Джейн дочери, — я сейчас тоже приду.
— Я пошлю вам воздушный поцелуй. — Эмили нашла компромисс, поднесла руку ко рту и звонко чмокнула губками, потом помахала бабушке и дедушке. Дорис машинально подняла руку, чтобы поймать внучкин поцелуй. — Бай-бай.
Эмили застенчиво улыбнулась матери, подчеркнуто не замечая ножниц в ее руке, открыла дверь коттеджа и вышла на улицу.
Дорис Уиттекер расправила плечи и вздернула вверх подбородок.
— Далеко вы не уйдете. Мы доберемся до телефона и позвоним в полицию. Если, конечно, вы не свяжете нас, перед тем как уехать.
Джейн опустила ножницы, хотя их острия оставались направленными на супругов.
— Я могу догадаться, что Майкл рассказывал вам обо мне, — начала она, — и хочу, чтобы вы знали, что…
— Нас не интересует ваша ложь, — крикнула Дорис Уиттекер, зажимая уши ладонями, — как вы смеете сочинять подобные ужасные истории? Как смеете вы порочить доброе имя нашего сына? Только сумасшедшая может делать такие вещи.
— Но это ваш сын лгал вам.
— Я не желаю слушать эту клевету.
— Вы говорили с Эмили? Вы ее спросили?
Дорис Уиттекер проигнорировала вопрос, если она вообще его слышала.
— Не думайте, что это вам пройдет так легко. Не на таких напали. Вы сумасшедшая. Если у нас и были какие-то сомнения, то ваш маленький фокус убедил нас окончательно. Мой сын сохранит свою репутацию и свою дочь. В следующий раз мы увидимся в суде.
