Донья Эльвира.
Могли ль предположить во мне такую низость? Меня ль в притворстве вы могли подозревать, И мне ль угодливость рабыни проявлять? Мне ль чувству изменить? И раз я в вашей власти, Прикидываться мне ль охваченной к вам страстью? Меня не соблазнит победный ваш венок. Вы смели бросить мне в глаза такой упрек! Так знайте же: никто во всем подлунном мире Не в силах предписать унизиться Эльвире. И если я была вам предана душой — Что было, вижу я, ошибкой роковой, — То ныне к вам одно презрение питаю. Всей вашей славою себя я не прельщаю. И я сумею вам отныне доказать, Что низости во мне вовеки не сыскать.
Дон Гарсия.
О да, виновен я, и нет мне извиненья, Но все ж, прекрасная, молю у вас прощенья! Молю у ваших ног во имя той любви, Которая зажгла огонь в моей крови С такою силою!.. Нет никого на свете, Кто тяжко так страдал, как я, в минуты эти. Но если этот гнев не может быть смягчен И я на ненависть отныне обречен, То пусть тогда удар меча из состраданья Меня освободит от этого терзанья. Коль ненависть к себе я буду видеть в вас, Ужель смогу прожить я хоть единый час? Раскаянье томит меня тоскою жгучей, Мой светлый небосклон затмился грозной тучей, И стая коршунов уж носится под ним И злобно тешится страданием моим. Принцесса! Жду от вас последнего решенья: Коль нет отныне мне надежды на прощенье, То есть в моих руках мой неизменный меч, Чтоб жизнь несчастного у ваших ног пресечь. И я бы счастлив был, пред вами умирая, Когда бы знал, что кровь течет моя, смывая То преступление, которое свершил Лишь потому, что вас безумно я любил; Что если вспомнить вдруг вам обо мне случится, Презрением ко мне ваш взор не омрачится… Вот все, о чем теперь я смею умолять.
Донья Эльвира.
Жестокий человек!
Дон Гарсия.
Чего я должен ждать?
Донья Эльвира.
Должна ль, скажите, я вам даровать прощенье, Чтоб снова заслужить такое оскорбленье?
Дон Гарсия.
Ужели может тот, кто любит, оскорбить? Ужель порыв любви не следует простить?
Донья Эльвира.
Поступка вашего любовь не извиняет.
Дон Гарсия.
Она лишь пламень свой открыто проявляет. Чем пламенней любовь, принцесса, тем трудней…
Донья Эльвира.
Нет, недостойны вы теперь руки моей.
Дон Гарсия.
Я ненавистен вам?
Донья Эльвира.
Да. Силюсь всей душою Я ненавидеть вас. Стремлюсь владеть собою, Чтоб ненависть мою навеки сохранить, Хоть тяжко будет мне ее в себе носить.
Дон Гарсия.
Зачем же делать вам усилье над собою? Ведь меч мой занесен открыто надо мною. Прочтите приговор — и принц тотчас умрет.
Донья Эльвира.
В ком ненависти нет — не жаждет казни тот.
Дон Гарсия.
А я — я не могу влачить существованье, Когда ко мне у вас не будет состраданья. Одно из двух, молю: прощенье или казнь!
Донья Эльвира.
Увы! Не скрою я невольную боязнь: Ведь если вам теперь прощенье обещаю, То этим я себе жестоко изменяю.
Дон Гарсия.
О незабвенный миг! Прекрасная моя…
Донья Эльвира.
Оставьте! Боже мой, как малодушна я!
Донья Эльвира и Элиса уходят.
Дон Гарсия.
Я наконец…
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Дон Гарсия, дон Лопе.
Дон Лопе.
Мой принц! Я снова с донесеньем, Боюсь, оно опять вам причинит волненье.
Дон Гарсия.
Ступай ты от меня с известием твоим! Безумно счастлив я и не встревожусь им. Я только что здесь был восторженный свидетель, Что в ней одной слились краса и добродетель, Что в ней царит один великий, светлый дух. К докладам всем твоим отныне буду глух, Избавь меня от них…
Дон Лопе.
Мой принц! Как вам угодно. Распоряжаться мной вы можете свободно. Я думал, что секрет мне удалось открыть, Который должно вам тотчас же сообщить, Но так как, вижу я, он вам неинтересен, Я тему изменю. Быть может, неизвестен Вам тот восторг у всех леонских горожан, Которым устрашен зазнавшийся тиран? Народ при криках войск Кастилии ликует, Что истинный король теперь восторжествует.
Дон Гарсия.
И чтобы подвиг тот как должно завершить, С кастильской армией мою соединить Я поспешу теперь, над хищником управу Свершу, чтобы вкусить заслуженную славу… Ты сообщить хотел какую-то мне весть? Какую именно?
