Вепперс улыбнулся.
— Сомневаюсь.
Ксингре произвел звук, похожий на смешок.
— И тем не менее.
— А кроме того, — сказал лейтенант, — есть договоры, которые нужно соблюдать.
Вепперс обменялся взглядами с Джаскеном.
— Ну, конечно, есть.
— Как ответственный член галактического сообщества и Галактического совета, — сказал офицер, — мы являемся подписантами договоров, которые запрещают нам черезступать определенные технологии.
— Черезступать? — переспросил Вепперс голосом, в котором так и слышалось: «что это за херню вы несете?» Он перевел взгляд с лейтенанта на Джаскена, который пожал плечами.
— Это технический термин, — сказал Ксингре. — Можно продавать или дарить технологии цивилизации, которая находится на одну цивилизационную ступеньку ниже вашей, но не дальше.
— Ах, вот как, — с горечью сказал Вепперс. — Чтобы мы все знали свое место, верно?
Ксингре откинулся назад на своей сальной подушке и выглянул в окно верхолета.
— Ах, какой прекрасный город! — сказал он.
— И кроме того, — сказал офицер, — мы обязаны сохранять контроль над этими технологиями, чтобы не допустить их перепродажу вниз по цивилизационной лестнице, где они могут попасть к негодяям, действующим часто в роли посредников, жульнически.
— Сертификаты конечного пользователя, — подтвердил Ксингре.
— Значит, мы должны ждать, пока не изобретем что-то в этом роде сами, а купить у кого-то не имеем права? — спросил Вепперс.
— Именно так, — сказал Ксингре. Он помахал тонкой зеленой конечностью, показывая на особенно изящный, богато украшенный мост, над которым они пролетали. — Ах, какая элегантность формы! — Он показал на дорогу, на пешеходов, идущих по мосту, хотя никто не смотрел туда, к тому же на каплевидном фонаре верхолета играли блики.
— Такие договоры и соглашения препятствуют свободному доступу к высоким технологиям, — услужливо сказал лейтенант.
На Вепперса это не произвело впечатления.
— Гммм. Свободный доступ, — согласился Ксингре. — Фу.
Верхолет развернулся, направляясь в примыкающую боковую пещеру. Этот новый туннель в диаметре был в два раза меньше, чем тот, по которому они только что летели. Аппарат выровнялся, но снизился и полетел дальше в темноту. В этом туннеле не было ни выходов наверх, сквозь которые проникал бы свет, ни зданий. На экране в передней части верхолета появилось изображение пещеры перед ними. Каменистые неровные стены уходили вдаль.
— А мне нравится свободный доступ, — тихо сказал Вепперс.
Они сидели в бумажной лодке, плывущей по ртутному озеру, вдали из единственного отверстия в потолке проливался свет, похожий на луч прожектора.
Вепперс взял с собой слиток чистого золота. На мгновение он снял маску.
— Бросай его, — сказал он Джаскену.
Джаскен не стал снимать маску.
— Вы можете говорить через маску, господин Вепперс, — сказал он, и Вепперс нахмурился, потом нетерпеливо кивнул.
Джаскен вытащил из кармана слиток золота размером с брусок мыла, взял его за один конец, перенес руку за борт лодки и отпустил — тот исчез под серебристой поверхностью.
Вепперс ухватил руль лодки двумя пальцами, пошевелил его.
— В самом деле бумага? — спросил он Ксингре, снова стаскивая с себя маску.
Джхлупианцу маска не требовалась — для его вида пары ртути не были ядовиты.
— Бумага, — подтвердил инопланетянин. — Прессованная. — Он сделал жест конечностями, словно играя на гармошке. — Их потом проще ликвидировать.
Верхолет приземлился там, где кончался поводковый рельс, поводки с него сняли, и он пролетел по двум другим туннелям-связкам еще меньшего диаметра, пока они не добрались до пещеры с Ртутным озером, одной из скромных достопримечательностей Вебезуа, приманки для туристов.
Верхолет повис в нескольких сантиметрах над поверхностью озера, чтобы они смогли спуститься в бумажную лодку. Конечно, они могли и пойти по поверхности ртути, и Вепперс так и хотел поступить, но это явно было запрещено, или, по меньшей мере, не приветствовалось, или вызывало у вас морскую болезнь или еще что-то в этом роде. Вепперс решил, что ртуть могла бы быть и почище: на поверхности лежали пыль, мелкий гравий и маленькие обломки камней, похожие на темный песок.
У лодки был довольно нелепый вид — она напоминала увеличенный вариант бумажных лодочек, складываемых детьми. Да по этому озеру можно было передвигаться даже на плоту, а сделать его из золота или любого другого элемента с массовым числом ниже, чем у ртути. Свинец должен был тонуть в ртути, а золото — нет. Оно в периодической таблице предшествовало ртути, а потому должно было плавать в ней. Вепперс посмотрел на поверхность в то место, где в жидком металле исчез его слиток, но тот так и не появился.
Высадив их в лодку, верхолет взлетел, унося с собой двух других джхлупианцев. Если помощник и нужен был Ксингре, то лишь для того, чтобы Ксингре мог показать, какую важную роль он играет в джхлупианском флоте, а сам флот, хотя и имел контрактные обязательства безопасно доставить сюда Вепперса, не желал участвовать в том, что будет происходить дальше — в договоренностях, которые будут достигнуты.
Приблизился другой верхолет, поменьше размером, — Джаскен наблюдал за ним в окулинзы. Бумажная лодка находилась приблизительно в двух сотнях метров от ближайшей стены пещеры. Ртутное озеро не было естественным, хотя никто и не знал, кто решил разместить такое громадное количество металла в столь отдаленном уголке естественного лабиринта на планете, которая сама по себе была местом довольно изолированным. Приближающийся верхолет имел размеры всего три на четыре метра. Маловат для двух персон, принадлежащих разным видам, подумал Джаскен. У него было с собой разное оружие, включая и спрятанное под гипсом. Он почувствовал потребность проверить его готовность, но не стал это делать. Он прекрасно знал, что оно заряжено и взведено.
Изображение в окулинзах было туманистым из-за паров ртути в пещере, которая имела приближенно сферическую форму и около полукилометра в поперечнике. Она была заполнена ртутью приблизительно наполовину, а благодаря вулканической активности дно имело повышенную температуру, отчего время от времени вверх — словно отрыжку — выбрасывало гигантские пузыри. Из этих пузырей выходили газы, отравлявшие атмосферу в пещере для пангуманоидов и многих других биологических видов, а также практически исключавшие возможность наблюдать за вибрациями воздуха с помощью лазерной или другой аппаратуры.
Бумажная лодка держалась вблизи центра озера, но в то же время на достаточном отдалении, чтобы не быть опрокинутой волнами, образующимися при спорадических выбросах пузырей. Вулканическая активность тоже не была естественной; семью тысячами лет ранее (задолго до появления сичультианцев, которые, к своему удовольствию, нашли здесь вполне пригодную для обитания, хотя и необитаемую — если говорить о разумных видах — планету) здесь была пробурена скважина глубиной много десятков километров с целью создания небольшой камеры для магмы, которая обогревала бы днище пещеры и обеспечивала кипение ртути. Кто это сделал и для чего, известно не было. Высказывались предположения, что это имеет религиозную либо художественную подоплеку.
Джаскен наблюдал за приближающимся верхолетом, а Вепперс посмотрел на поверхность озера и увидел сияющую лепешку золотого слитка, которая всплыла, наконец, на поверхность. Он толкнул Джаскена в плечо, и тот достал слиток.
Верхолет опустился рядом с лодкой. Он был похож на толстую пулю из хрома и цветного стекла. Брюхо его разошлось, и внутри обнаружилась какая-то сверкающая масса. Едва различимая в ней просматривалась темная эллиптическая форма, с бахромой или щупальцами по концам.
— Добро пожаловать, друг с Флекке, — сказал Ксингре.
— Добрый день, — ответил явно синтезированный голос из раскрывшейся пули верхолета. — Генерал-функционер Чру Слуд Зсор.
— Рад приветствовать, — сказал Ксингре, покачнувшись на своей подушке.
— Мы предполагали, что вы появитесь с науптрианским переговорщиком, — сказал Вепперс через маску.
— Это я, я здесь, — сказал верхолет, в котором находился генерал с Флекке. Этот голос показался Вепперсу не таким искусственным, более органичным. — Хотя я и не науптрианец. Я представитель Науптре Реликварии. Вы предполагали увидеть представителя нашего кормового вида или просто ошиблись?
— Приношу извинения, — сказал Ксингре, протягивая к Вепперсу ближайшую к нему конечность ровно настолько, чтобы это движение можно было истолковать как жестикуляцию, и — неохотно — замолчал. — Мы биологический вид, — сказал Ксингре, придавая голосу шутливую интонацию, — в таких тонкостях делов, гмм, понимать спорадический эффект.
