Валлон напустил на себя дружелюбный вид и немного поговорил о хорошей погоде и о деталях дальнейшего плавания, прежде чем перейти к делу.
— Ты по-прежнему намерен прекратить сотрудничество с нами, как только мы придем в Оркни?
— Да, мне не терпится возвратиться домой.
— А если я изменю первоначальные условия найма? Скажем, одна треть от всех торговых прибылей. Это щедрое предложение, согласись.
— В Оркни я смогу взять на борт собственный груз. Навигационный сезон только начинается, и у вас не будет трудностей с наймом судна в Керкуолле. Я сам помогу вам подыскать команду.
— Сколько это будет стоить?
— Двадцать фунтов.
— И еще двадцать в Норвегию.
— Да, около того.
Валлон задумался и после паузы спокойно произнес:
— Вот что я тебе скажу. Я куплю у тебя «Буревестник» за сорок фунтов. Это помимо того, что мы тебе уже должны. Это почти полностью истощит нашу казну, но зато мы получим свободу действий. С пятьюдесятью фунтами наличных ты сможешь приобрести судно не хуже «Буревестника», и у тебя еще останется серебро.
Снорри энергично замотал головой еще до того, как Валлон договорил.
— Я не продам «Буревестник» ни за какие деньги.
Валлон предпринял последнюю попытку.
— Хорошо, ты не хочешь расставаться с судном. Тогда соглашайся продолжать путешествие с нами, и ты получишь сорок фунтов и плюс к этому одну треть торговой выручки. К тому же корабль возвращается к тебе сразу, как только мы доберемся до Руси. Если тебе это предложение кажется слишком щедрым, я с радостью заверю контракт у любого нотариуса по твоему выбору. Что скажешь?
Глядя, как Снорри в уме подсчитывает предложенные суммы, Валлон подумал, что поймал его на крючок. Он даже засомневался, не слишком ли много предложил.
— Вы в тяжелом положении, правда? — усмехнулся Снорри. — Уже не так могущественны, как раньше. — И топнул ногой. — На ваше предложение я отвечаю «Нет!». Возможно, я бы рассмотрел его более благосклонно, если бы вы не обращались со мной так скверно и оказывали мне больше уважения. И сдержали бы свое слово насчет девчонки.
— Думаю, есть и другие причины, — сказал Валлон, поднимаясь. — Когда мы впервые встретились, у меня возникли подозрения, что ты собираешься нас предать. Я надеялся, что со временем ты изменишь свои намерения, но теперь все идет к тому, что мои опасения, возможно, подтвердятся.
Клеймо на лбу Снорри налилось кровью. О я помахал своей единственной рукой перед лицом Валлона.
— Я знаю, что вы задумали. Вы собираетесь украсть у меня мой корабль. Только ничего у вас не выйдет. Я послал на Оркни сообщение. Если «Буревестник» придет туда без меш, вас арестуют за пиратство и убийство. Куда бы вы после этого ни направились, вас будут преследовать по закону.
— Нет, я не собираюсь нарушать наши договоры юности, — возразил ему Валлон. — Как только ты доставишь нас благополучно на Оркни и поможешь нанять другой корабль, твои обязанности будут считаться выполненными и ты получишь все, что тебе причитается.
— Так-то будет лучше, — сказал Снорри, понимая, что Валлон еще не окончил.
Франк устремил взгляд мимо него.
— Но если у меня появятся доказательства, что ты не собираешься выполнить полностью свою часть договора, то…
Валлон улыбнулся, но выражение его глаз ничего радостного не предвещало.
Другим источником беспокойства, по крайней мере для Вэланда и Сиз, был пес. Его ранения оказались более тяжелыми, чем можно было подумать поначалу. На третий день он отказался от еды и лежал пластом, часто дыша. К следующему утру его голова сильно распухла, а из полузакрытых глаз начал сочиться гной. Геро прописал жидкую пищу и припарки из теплой морской воды. Валлон не питал ни малейшей привязанности к животному и был рад скорому избавлению от него. Сиз совсем лишилась покоя и проводила все свое свободное время возле пса, прикладывая компрессы к его голове. Когда стало ясно, что это не помогает, она растворила кусок соли в кипящей воде. Дав раствору остыть только до той температуры, когда в него уже можно было засунуть руку, она попросила Вэланда подержать пса, чтобы обернуть горячей тканью морду животного. Пес яростно отбивался, мотая обоих лекарей по всей палубе. Когда компресс остыл, Сиз обновила его. Она повторяла эту процедуру, наверное, раз десять, прежде чем один из воспалившихся укусов на морде пса не прорвало и оттуда не вышел сгусток гноя вместе с обломком клыка Дормарта. Сиз обежала всех, показывая зуб на пропитанной гноем и кровью тряпке, будто это был фрагмент креста Господня.
Немного позже пес поднялся и, стоя на разъезжающихся лапах, словно новорожденный жеребенок, подошел к своей миске и съел похлебку из отрубей. Когда они пристали к берегу в графстве Кейтнесс на следующий вечер, он уже полностью выздоровел и носился по линии прибоя, поднимая фонтаны брызг и заставляя взмывать в воздух крикливых чаек. Сиз бегала за ним с распростертыми руками, а позади трусил Вэланд со смущенной улыбкой на лице.
Для ночевки они стали в устье реки Берридейл. Дэвид сказал, что при благоприятном ветре они будут в городе Уик на следующий день, а еще через два в Оркни. Валлон решил не заходить в Уик и распорядился наполнить бочки водой. Встав рано утром, он встретил Вэланда, возвращающегося в лагерь с оленем на плечах. Он ушел до рассвета и подстрелил зверя в лесу вверх по течению реки. Путешественники досыта наелись оленины и оставались еще долго в устье, прогуливаясь по берегу и купаясь в озерцах с янтарной водой под развесистыми дубами. Они как будто знали, что в последний раз ходят по британской земле.
Уже было за полдень, когда они вновь отправились в путь, держась близко от суровых скал побережья и спугивая диких голубей, которые, хлопая крыльями, взлетали ввысь и, резко меняя курс, снова опускались на свои утесы. Черные как сажа птички, размером не больше ласточек, носились з і кормой «Буревестника», шлепая лапами по воде, как будто не в силах подняться в воздух.
— Птенцы Матушки Кэри[56], — сказал Радульф и добавил, видя, что на Валлона это сообщение не произвело никакого впечатления: — Матушка Кэри — царица океана. Она сидит на дне морском и чешет свои зеленые волосы гребнем из ребер утонувших моряков.
Радульф мотнул головой в сторону лоцмана, стоявшего на носу и смотревшего на череду мысов, уходящих на север.
— У Дэвида было три сына, и веере их забрало море. Двое погибли в шторме, третий — от несчастного случая во время рыбалки. Нашли только изуродованное крабами тело одного из них.
