с морозилкой в две трети общего размера, а сама дырка в полу переехала вглубь, став неплохим унитазом с возможностью непрямого гидромассажа ягодиц.
Правда, зачем это моржу, трудно установить. И уж точно нечего лезть в гугл с запросом: “Есть ли ягодицы у моржей?”
– Так что, ты от сердца писал в “Крепководской правде”? – повторил вопрос немного подвыпивший Вэй.
Как раз после того, как Серетун выбежал из дома, усатый морж, не проронив ни слова, достал из тогда ещё проруби бутылку хорошего рома, который прибило сюда подводным течением, разнёсшим потаённые запасы пиратов по квартирам довольных жильцов. А то шумные пирушки Ибн Заде с похищением еды заставили их знатно приуныть.
– Да ну тебя, – шлёпнул брата по лбу Ой. – Если б я писал, что думаю, знаешь, где бы я закончил, в конце концов?
– Всё, понял, – развёл ластами Вэй. – Больше ни слова о политике.
– Но какой же всё-таки Бешбардак козёл, – мощно рыкнул Ой, чтобы закрыть эту тему.
– Бурёнушка! – продолжал грустно взывать Серетун. – Вернись, я всё прощу!
Фоновая музыка резко сменилась с напряжённой на стильную.
Да, саундтрек по-прежнему преследовал волшебника по пятам, начиная с самого его появления в хижине у Поля Брани, только автору было не с руки об этом писать, но сейчас в качестве средства выразительности наличие мелодического сопровождения было как нельзя кстати.
Потому что к Серетуну со спины бесшумно подъехала потрясающая машина, легонько толкнув чародея в локоть.
– Кто посмел?! – взревел разъярённый волшебник в ответ на внезапное рукоприкладство, но когда увидел автомобиль, так и обомлел.
Обтекаемые формы, создающие небывалую аэродинамику, блестели глянцевой краской, которая в точности повторяла коричневые пятна любимой коровы Серетуна. Радиатор чем-то напоминал говяжью ухмылку, а из крышки багажника торчал похожий на рога спойлер.
– Ну ничего себе, – чуть не разрыдался чародей. – Всегда мечтал о такой тачке.
На самом деле ни о чём Серетун, конечно же, не мечтал, просто натянутая Ткань Повествования исказила всё сущее.
– Как иронично, – вдруг залился смехом Гарюрич. – Она марки “Мустанг”!
– Вот уж точно благородный скакун, – волшебник провёл рукой по изгибам корпуса.
– Что делать-то будем? – спросил нетерпеливый Гадис.
– Ну как же, – довольно ответил Серетун. – Залезайте внутрь, мы едем к Бальтазару! Только сначала подхватим кое-кого по дороге.
Тем временем, возникший у забытого богами Аминомикуса смерч закручивался всё сильнее, прошибая огромную дистанцию от неба прямо до земли, вырывая с корнями деревья, круша дома и перемалывая целые горные хребты.
С тех пор, как Сеня ушёл, квартира на Корабельной улице замерла. Серафимыч выполнил свою задачу и оказался выброшенным на свалку, словно сломанный пылесос. Дал денег на карманные расходы – и всё, пора баиньки.
Но сейчас в застывшем воздухе появилось едва ощутимое движение. Сначала чуть слышно, почти на грани человеческого восприятия, затряслась посуда, звеня высокими частотами. Потом дрожь распространилась на паркет и, резонируя с кухонными полками, усилилась настолько, что добралась до прихожей, где старик и продолжал стоять, служа надёжным запором для двери.
Его рука шелохнулась.
В то же самое время форточка в комнате сдвинулась на пару миллиметров, пропуская лёгкий ветерок с улицы.
Серафимыч постепенно обретал подвижность, а ветер с каждой секундой усиливался, пока ураганным порывом не снёс окна вдребезги.
Испуганный дедуля прикрылся руками от осколков, но они не долетели до него, испарившись в новоявленном портале.
Туда же и полетел старик, чтобы гордо предстать перед целой ротой хорошо обученных стрелков.
Цвет пикселей на форме показался Серафимычу странным. Чёрный и фиолетовый ещё никогда не сочетали в военной символике.
Оказавшись по ту сторону реальности, Дима увидел бескрайнее поле из хлопковой ткани. Просто кусок хорошего материала на фоне усеянного звёздами неба.
Хотя Мир Эскапистов просвечивал через эту фантасмагорию.
Писатель снова почувствовал, что может летать. Но сейчас он бодрствовал, в отличие от того раза, когда Наталия перенесла его в книжку.
Так вот что видят призраки на самом деле!
Чуть привыкнув к местной специфике, Дима стал замечать, как нити натягиваются и изгибаются, формируя тот или иной сюжетный поворот.
Каждый объект тыльной стороны реальности буквально состоял из Ткани Повествования, готовой в любой момент отрастить новые связи, рождая самые причудливые сочетания идей.
Казалось бы, в одной из комнат Царства Мёртвых стояли всего два кресла, но каждое обладало бесконечным потенциалом для историй. Смотря кто сядет на мягкую обивку, смотря какой разговор будет вести – так и нити себя поведут, оплетая всё новые и новые горизонты событий.
Как и прежде, в левом кресле сидел неказистый дракон, внимательно изучая только что съеденного человека.
– Ты брешь в системе, – без лишних вступлений заговорил писатель, отметив, что Бальтазар утвердительно кивнул. – Ты появился не вопреки, а благодаря. Когда я потерял связь с книжкой, насильно разорвав собственноручно выписанные нити, пришлось чем-то заполнять образовавшуюся дыру. С изнанки Ткани Повествования стекла антиматерия, породив нечто тёмное. Мир Эскапистов наоборот.
Дракон молча слушал, как Дима философствует, продолжая с ним соглашаться.
– Так появилась смерть. То есть она была тут и раньше, но совсем игрушечная, просто для галочки. Никто не воспринимал её всерьёз. Так появился ты. В отличие от настоящих эскапистов, снедаемый жаждой власти и желающий переродиться в ипостаси автора миров, а не всего лишь одного из его жителей.
– Власть не была моей конечной целью, – молвил Бальтазар, снова став субтильным бюрократом в твидовом пиджачке и неподходящих очках. – Ты и так уже это понял. Я заманил тебя сюда, чтобы ты залатал брешь в Ткани.
– И сказать прямо, конечно же, было нельзя, – развёл прозрачными руками Дима.
– Конечно же, нет, – согласился Бальтазар. – Подчиняясь твоим же законам, я вынужден был создать условия, при которых свой выбор ты совершишь сам.
– А как же Реальность-Над-Реальностью? Разве автор не помогал мне прийти к нужным умозаключениям?
– Это немного не так работает, – впервые за всё время улыбнулся Бальтазар. – Всё как раз с точностью до наоборот. Автор никому и ничем не помогает. Его главная задача – писать текст, чтобы персонажи имели возможность натолкнуть своего любимого создателя на нужный ход мыслей. Только так
