Питер понял, что никакого счета не будет, и пожалел об этом. Этот человек спас жизнь Вал и жизнь ее будущих детей, возможно, даже от Марка. Питера интересовало, положит ли это конец их роману или еще больше сблизит их. Все понемногу стали приходить в себя, ожидая, когда Вал очнется после наркоза.
Они разговорились и даже немного пошутили, но в целом атмосфера оставалась подавленной. Питер отвез Пам и Мэтью в коттедж еще до того, как Вал проснулась, несмотря на все их протесты, Марк и Джесс настояли, что останутся с Мел; им хотелось увидеть Вал.
— Мы хотим увидеть Вал, — хныкал Мэтью.
— Вам не разрешат, и к тому же уже поздно, Мэт. — Отец говорил с ним мягко, но решительно. — Если разрешат, вы увидите ее завтра.
— Я хочу увидеть ее сегодня.
Питер повел его на улицу, и Пам последовала за ними, бросив последний взгляд на Мел, Марка и Джесс. А когда Питер вернулся, Вал только что проснулась, и ее перевезли в палату, но она еще находилась в полудремотном состоянии и не понимала, что они говорили ей. Она только улыбнулась и снова закрыла глаза. А когда она увидела Марка, то протянула к нему руку и прошептала:
— Извини… я… — И затем опять погрузилась в сон. А через час они вернулись в коттедж. Время приближалось к полуночи, и все были совершенно измучены.
Мел поцеловала Джесси, пожелала ей спокойной ночи, а потом прижала ее к себе. Джессика печальными глазами посмотрела на мать.
— Прости меня за то, что я сказала.
— Возможно, кое в чем ты была права. Наверное, я слишком много уделяла внимания другим.
— Теперь нас много, и на тебя так много свалилось. Я понимаю это, мамочка… — У нее сорвался голос при воспоминании о другом времени, другом месте… когда она всецело принадлежала им.
— Это не извиняет меня, Джесс. Я постараюсь с этого момента быть одинаково внимательной ко всем.
Но как могла она дать каждому все, что им требовалось? Сколько еще часов может быть в сутках? Теперь она была матерью пятерых детей и женой известного хирурга, не говоря уже о работе на телевидении в программе новостей. Это практически не оставляло ей времени, чтобы спокойно вздохнуть. И ее дочь обвинила мать в том, что она больше интересуется приемными детьми, чем своими собственными. Может быть, она слишком усердно старалась угодить им всем. Она поцеловала и Марка, пожелав ему спокойной ночи, а затем упала на постель рядом с Питером, но, несмотря на усталость, не могла заснуть. Она несколько часов пролежала без сна, думая о словах, сказанных Джесс, и о Вал, лежавшей в крови на снегу.
Питер чувствовал, как она дрожит рядом с ним.
— Я никогда не прощу себя за то, что ничего не знала о происходящем.
— Ты не можешь знать все, Мел. Они почти взрослые люди.
— Но сегодня ты говорил совсем другое. Ты сказал, что они такие же взрослые, как Мэтью.
— Возможно, я был не прав. — Его потрясло то, что у его сына чуть не появился ребенок. Но Марку в августе исполнилось восемнадцать. На самом деле он уже мужчина. — Я знаю, что они молоды, даже слишком, чтобы заниматься любовью, делать аборты, но такое случается, Мел. — Он приподнялся, опершись на локоть, и посмотрел на жену. — Они попытались справиться с этим самостоятельно, и это делает им честь.
— Знаешь, кое-что из сказанного Джесси правда.
Я настолько была занята тобой, Пам и Мэтью, что на них у меня почти не оставалось времени.
— У тебя теперь пятеро детей, работа, большое домашнее хозяйство и я. Чего еще ты можешь ожидать от себя, Мел?
— Думаю, большего. — Но эта мысль доконала ее;
— Какую еще ношу ты можешь взвалить на свои плечи?
— Не знаю. Но, очевидно, я делаю недостаточно, иначе этого никогда не случилось бы с Вал. Мне следовало заметить, что происходит. Я должна была понять без всяких слов.
— Что ты хочешь сделать? Играть роль полицейского? Уйти с работы, чтобы возить детей в школу и обратно?
— Хотя Анна делала именно это, не так ли?
— Да, но вы совершенно разные. Мел. И если хочешь знать правду, я думаю, она понимала, что не раскрыла себя как личность. А ты нашла себя, и поэтому ты счастливый человек. — Ей были приятны его слова. Она с улыбкой повернулась к нему, они лежали в темноте, и только лунный свет бросал на них мягкие тени.
— Знаешь, Питер, ты помогаешь мне по-новому взглянуть на многие вещи. И даже на самое себя.
— Надеюсь. Ты тоже вселяешь в меня уверенность. Я знаю, что ты с уважением относишься к тому, что я делаю. — Он глубоко вздохнул. — Анна никогда не одобряла моего увлечения трансплантацией сердца. — Он с едва заметной улыбкой посмотрел на Мел. — Она считала пересадки сердца кощунством.
Это результат домашнего воспитания. Ее мать была религиозной женщиной и всегда с недоверием относилась к профессии врача.
— Тебе, наверное, было нелегко. — Он впервые коснулся этой темы. Его признание явилось для Мел полной неожиданностью.
— Да. Тяжело осознавать, что любимый человек не разделяет твоих взглядов.
— Я понимаю тебя, Питер, и одобряю все, что ты делаешь. Ты ведь знаешь.
— Конечно, моя дорогая. И для меня это много значит. Именно это понравилось мне в тебе в первую очередь. Мы уважали друг в друге профессионалов. — Он улыбнулся и поцеловал ее в кончик носа. — А потом я влюбился в твои сексуальные ножки и великолепную попку, и вот к чему все привело.
Мел нежно засмеялась, поражаясь, какой странной бывает порой жизнь. Всего несколько часов назад она билась в истерике, едва не потеряв дочь, а сейчас они лежат в темноте и мирно беседуют, доверяя друг другу свои тайны. Но она поняла то, чего не знала прежде. За последние несколько месяцев они с Питером стали друзьями, самыми близкими друзьями. Он сломал стены, которые она возводила годами, а она даже не заметила этого.
— Я люблю тебя, Питер Галлам, и намного сильнее, чем ты предполагаешь. — С этими словами она зевнула и заснула в его объятиях, а когда он посмотрел на нее, то увидел, что она улыбается во сне.
Глава 29
В воскресенье вечером Питер увез Марка, Пам, Джесс и Мэтью домой, а Мел осталась в Траки с Вал.
Она отказалась от коттеджа и сняла номер в мотеле и каждый день ходила в больницу. А в среду доктор сказал, что девочка может возвращаться домой. Время, проведенное Мел с дочерью, оказалось приятным и полезным для них обеих. Они подолгу разговаривали о жизни, о мальчиках, о Марке, о сексе, о браке и Питере, о Мел. И Мелани почувствовала, что теперь знает Вал намного лучше, чем прежде. Ей хотелось, чтобы у них чаще появлялась возможность для общения, но, разумеется, без таких трагических обстоятельств.
Вал тяжело пережила аборт, но понимала, что, родив ребенка в шестнадцать лет, она разрушит всю свою дальнейшую жизнь. Мел не могла не согласиться с этим. Девочка призналась матери, что была готова на некоторое время отвлечься от Марка и встречаться с другими мальчиками. Глубина их взаимоотношений пугала Вал, и ей не хотелось, чтобы подобное повторилось. Мел порадовалась выводам дочери и надеялась, что этот урок пойдет ей на пользу.
