звериными клыками метнулись к шее Прометея.
Катя не могла поверить в то, что происходит. Оба оставшихся на ногах элементаля были Повелителями. Их сила стихии достигла вершины, на которую удавалось взобраться лишь немногим избранным.
Так почему разница между ними оказалась настолько велика?
Гефест бил быстро и яростно, наседал на Прометея изо всех сил, но тот со снисходительной улыбкой уходил от его мечей, изредка атакуя в ответ. В рыцарском доспехе повсюду виднелись прорехи, из которых выглядывала кровь. Забрало шлема исчезло, обнажив оскаленное, украшенное внушительным синяком лицо Гефеста. На Прометее же не было ни царапины.
После очередного столкновения они отпрыгнули в разные стороны. Грудь Гефеста тяжело вздымалась, с хрипом втягивая в лёгкие воздух. Руки, сжимавшие мечи, обессиленно опустились вниз. Прометей покачал головой:
— Пора заканчивать.
Он первым бросился в атаку. Запредельным усилием Гефест поднял клинки, но не для того, чтобы блокировать удар: лезвия взметнулись навстречу Прометею в последней, отчаянной попытке забрать его с собой.
Прометей пригнулся, присел низко, так, что мечи, не встретив сопротивления, неловко мазнули воздух над его головой, и вскинул руку, одним пальцем пробив доспех, укрывающий левую половину груди металлического Повелителя. Глаза Гефеста расширились.
— Зря ты меня предал, — сказал Прометей, высвобождая руку.
Засипев, Гефест лицом вперёд упал на кафель. Прометей, больше не обращая на него внимания, повернулся, собираясь уйти, но тут какое-то движение привлекло его внимание, и он замер, приподняв брови.
— А. Так ты ещё жив?
***
В бою нельзя отягощать свой ум бесполезными размышлениями. Есть только ты и твой противник, и единственное, на чём следует сосредоточиться, так это на том, как победить врага, и при этом уцелеть самому. Всё остальное — лишь отвлекающие факторы, а отвлекаться в бою подобно смерти.
И всё же Кирилл не мог перестать думать о том, в какой момент всё пошло не так.
Когда они совершили ошибку? В какой момент? Может, тогда, когда решили напасть несмотря на то, что пришли далеко не все элементали, которые должны были их поддержать? Или, быть может, когда Стрелок и Броненосец, поняв, что им не справиться с превосходящими силами Дома Прометея, сбежали, прихватив с собой своих людей? Что именно следовало предпринять, чтобы сегодняшнего провала не случилось?
По всему выходило, что главной ошибкой, которую они допустили, было прийти сюда.
Они были разгромлены. Те, кто пришёл с ним и Глазуновым, либо сбежали, либо лежали на полу, и проверить, живы они или нет, не представлялось никакой возможности. Из главарей банд остался сражаться лишь Бык, но и он пал, попав под огненный смерч одного из элементалей.
Возможно, если бы он не позволил Прометею сломать свою ногу… Или если бы щит не подвёл Глазунова…Или если бы Игорь, утром отправивший ему сообщение, чтобы объединённые силы банд выдвигались в Институт, тоже пришёл бы сюда, а не пропал и не отвечал на звонки… Тогда, быть может, им удалось бы… Скрипач осёкся.
Ничего бы не изменилось. Прометей был слишком силён.
Скрипач видел, как умер Миша. Они никогда не были близки с братом: Миша был на несколько лет старше, да и вообще в их Семье дружба была большой редкостью, но всё же Кирилл уважал Глазунова. Уважал за силу, за твёрдость характера, позволившую ему сказать об уходе Гефесту прямо в лицо. Сам Кирилл не стал никого предупреждать и позорно сбежал из Дома. На большее ему не хватило смелости.
Гефест… Глава Семьи Титановых внушал Кириллу страх. Его сила была несомненна и неоспорима, в глазах Скрипача он был недостижимым идолом, — но он тоже пал, не выдержав противостояния с Прометеем. А теперь его убийца направлялся к Кириллу:
— А. Так ты ещё жив?
Если Гефеста Кирилл просто боялся, то Прометей вызывал в нём животный ужас. Он поселился в душе Скрипача в тот день, когда огненный элементаль, избив его, словно беспомощного ребёнка, лишил его одного глаза, и с того самого дня лишь увеличивался, заполняя всё естество Кирилла. Сейчас он беспомощно смотрел на то, как огненный Повелитель приближается к нему, и тело Скрипача, сильнейшего из главарей банд, била неконтролируемая дрожь.
Собрав всю свою гордость в кулак, Скрипач попытался встать. Странно, но нога практически не болела, — наверное, из-за бушующего в крови адреналина. Кирилл с силой сжал челюсти, чтобы никто не услышал, как стучат от страха его зубы, и гордо вскинул голову, намереваясь встретить смерть лицом к лицу.
— Тебе пора, — сказал Прометей, поднимая руку, — Твои друзья тебя уже заждались.
«К сожалению, нас вряд ли можно считать друзьями», — печально подумал Кирилл, а в следующую секунду Прометей пронзил его сердце.
***
— Глава!
Прометей повернулся. Битва с тремя металлистами потребовала от него серьёзных усилий, но будь он проклят, если позволит своим подчинённым это заметить.
— Слушаю?
— Наши дозорные докладывают, что машины остальных Домов и Семей в нескольких минутах езды от Института. Что прикажете делать?
Краснота постепенно исчезала. Прометей посмотрел на свои руки: сейчас он выглядел практически как обычный человек.
В любой другой день он приказал бы остаться здесь. Сказал бы прибывшим Главам, что просто прибыл на место первым, чтобы разобраться в произошедшем, и остальные, не имея доказательств его причастности, не посмели бы возражать. На его стороне была сила, а этот аргумент важнее всех прочих. Но сейчас…
Аид и Гермес, пусть и были сильнейшими элементалями в своих Семьях, оставались Старшими Магами, а потому Прометей даже не воспринимал их всерьёз. Молодые Повелители вроде Ареса и Посейдона тоже не представляли опасности, как, впрочем, и выскочка-Зевс. Но если все они будут все вместе…
Прометей раздражённо цокнул языком. Это может стать проблемой, особенно учитывая тот факт, что вместе с остальными прибудет и Деметра. Этого проклятого старика ввести в заблуждение не удастся: с его опытом он сразу поймёт, что Глава огненного Дома сейчас не в лучшей форме.
Нет. Прежде, чем встретиться лицом к лицу с остальными Главами, ему следовало восстановиться.
— Мы сделали то, что нам было нужно, — приняв решение, громко произнёс Прометей. — Уходим отсюда.
— Что делать с
