В прямом столкновении с ИРИ у стран ССАГПЗ нет никаких шансов. Присутствие в регионе США, Великобритании и Франции, а также альянс с Турцией позволяют им выстроить баланс отношений с Ираном на базе НАТО. Противостоять НАТО Иран может только в рамках «асимметричной войны» – опыт его войны с Ираком 1980–1988 годов показывает, что Иран к ней готов. Готовы ли к такой войне его вероятные противники – за исключением Израиля, у которого нет другого выхода, неизвестно. Правда, подписание с Ираном «ядерной сделки» даёт ему шанс выйти из регионального противостояния, превратившись в региональную сверхдержаву мирным путём. И зависеть это будет только от курса, выбранного иранским руководством.
Внешнеполитические проблемы Пакистана сосредоточены на двух направлениях: Индии и Афганистане. Баланс сил в Кашмире, раздел которого закреплён на протяжении десятилетий, поддержка со стороны Китая и ядерный потенциал ИРП сводят риск военного конфликта Пакистана с Индией до минимума. Даже пограничные инциденты и активность на территории Индии пакистанских исламистских террористических групп не привели к масштабной войне, на что изначально были рассчитаны их организаторами. Индия и Пакистан поддерживают отношения, которые, несмотря на периодические обострения, постепенно снижают конфликтный потенциал.
Закрепление пакистанского влияния в Афганистане после вывода оттуда войск западной коалиции является одним из главных приоритетов его внешней политики. Именно это заставляет ИРП поддерживать отношения с афганскими исламистами, базирующимися в афгано-пакистанском пограничье, минимизировать операции против них собственной армии и добиваться того же от американцев. Правда, как показывает опыт, в конечном счёте это ведёт к укреплению позиций радикальных исламистов во внутренних провинциях Пакистана, включая крупные города и саму столицу.
Племена в окраинных регионах Пакистана практически независимы от центральных властей. Сепаратизм провинций нарастает, и попытки поставить их под контроль приводят к дальнейшему расшатыванию единства страны и ослаблению лояльности армии – и без того не слишком высокой в отношении действующего гражданского руководства. Как следствие, возможность распада Исламской Республики Пакистан достаточно высока. Тем более что эта страна имеет соответствующий исторический опыт – отделение от неё при поддержке Индии в 1971-м году Республики Бангладеш…
Информация к размышлению
Периферия – ближняя и дальняя
Традиционное для профессиональных организаций и ведомств «практическое востоковедение» рассматривает Ближний и Средний Восток, ограничивая себя географическими рамками – в лучшем случае всего региона, а иногда какой-либо его части. Между тем процессы, идущие на исламской периферии – на Балканах, в Африке, Закавказье, Центральной, Южной и Юго-Восточной Азии, чрезвычайно важны для понимания происходящего в регионе. Как и деятельность сетевых исламистских структур, активных не только в исламском мире, но и за его пределами. Экономическая и политическая роль новых исламских игроков часто преуменьшается. Однако она растёт, как растёт и их значение для обеспечения международной безопасности.
Ведущими игроками «второго ряда» исламского мира являются Индонезия и Малайзия – мусульманский «Дальний Восток». Малайзия со времен Мохаммада Мохатхира – амбициозного и авторитарного премьер-министра, превратившего эту страну в одного из «дальневосточных тигров», сочетает экономическую политику, опирающуюся на эксплуатацию государственными компаниями запасов углеводородов, официальный этноконфессиональный протекционизм в пользу малайцев-мусульман и демонстративную фронду в отношении Запада и Китая.
Индонезия, население которой превышает 250 миллионов человек, – крупнейшая страна мусульманского мира и член G-20. Джакарта в 1998-м году покончила с 33-летним правлением Хаджи Мухаммеда Сухарто, однако экономика страны развивается медленными темпами и её внешняя политика по-прежнему ориентируется на США. Дискриминационный курс, который оба государства проводят в отношении индусов, китайцев, христиан и племён, исповедующих традиционные культы (в Индонезии – на Калимантане и Новой Гвинее), провоцирует эмиграцию образованной молодёжи из числа меньшинств, сепаратизм и партизанскую деятельность в отдалённых районах.
Под влиянием распространения в регионе из Саудовской Аравии и Пакистана салафитских идей в обеих странах усилилось влияние исламистских радикалов. Они провоцируют конфликты мусульман с властью в Таиланде с территории Малайзии и вступают в альянсы против центральных властей с сепаратистами в индонезийском Ачехе. Ведут борьбу с неисламским коренным населением на христианском Амбоне и индуистском Бали. Организуют теракты против западных и китайских компаний и иностранных туристов. Причём и Малайзия, и Индонезия придерживаются в отношении исламистов двойных стандартов, преследуя их после резонансных терактов и позволяя действовать там, где их интересы совпадают с политикой Куала-Лумпура и Джакарты.
Стремясь к увеличению своего веса на международной арене, Малайзия и Индонезия добиваются этого через Организацию исламского сотрудничества, контакты с Лигой арабских государств, Турцией, Пакистаном, Саудовской Аравией, ОАЭ, Катаром, Ираном и другими ведущими игроками исламского мира, одновременно поддерживая высокий уровень координации своей политики с Западом. Как следствие они выступали с направленными против Израиля заявлениями, как Мохатхир, принимали участие в таких пропалестинских акциях, как «флотилии свободы», осуждали антииранские санкции ООН и, подобно Индонезии, заявляли о готовности участия в миротворческой деятельности в Ливии после прекращения там военных действий.
Этноконфессиональные конфликты, проблемы экономики и сепаратизм могут поставить под вопрос целостность Малайзии и Индонезии. При этом на их территории всё более активны международные исламистские структуры, в том числе «Исламское государство», в составе которого в Сирии и Ираке отмечены соединения террористов из Юго-Восточной Азии. ИГ активно вербует сторонников в Индонезии, Малайзии и на Филиппинах. Пресечение распространения с их территории в регионе радикального исламизма – общий интерес Китая, Запада, включая Австралию и Новую Зеландию, и государств Юго-Восточной Азии, в том числе Таиланда, Сингапура и Вьетнама.
«Дальневосточные тигры» – часть исламской периферии Ближнего и Среднего Востока. В неё на восточной окраине региона, в районе Индийского и Тихого океанов, помимо этих стран входят: беднейшая страна Южной Азии – Бангладеш, сравнимый по богатству только с нефтяными монархиями Персидского залива Бруней, превышающая большинство стран исламского мира по численности мусульманская община Индии и ряд значительно меньших общин государств Юго-Восточной Азии.
Бангладеш испытывает такое же давление радикального ислама, как Пакистан. Близость к Индии и Юго-Восточной Азии, распространённость «отходничества» – преимущественно в страны Залива, многомиллионная диаспора в США, Великобритании и тех же странах Залива превращают страну в плацдарм, используемый «Аль-Каидой» и ИГ для вербовки будущих шахидов. Причём опасность этого традиционно недооценивается, работа мировых спецслужб в этой стране не выдерживает критики, а уровень террористической активности на её территории непрерывно растёт.
Под давлением извне радикальные исламистские настроения распространяются и в регионах традиционной веротерпимости – Таиланде и на южных Филиппинах. В то же время составляющие 13,4 % (по официальным данным – неофициальные оценки близки к 20 %) из более чем миллиарда жителей Индии мусульмане, несмотря на притеснения, которым они подвергаются (примером которых является Гуджаратский погром 90-х годов), в абсолютном большинстве лояльны к своей стране. Отметим при этом, что процентное соотношение радикалов и лоялистов не отражает уровня потенциальной угрозы, тем более что активно проводимые в жизнь при открытой поддержке премьер-министра Индии Нарендры Моди индуистскими радикалами принципы «Хиндутвы» («Индии для индусов») резко усиливают межконфессиональную напряжённость в «крупнейшей демократии мира».
Южное «подбрюшье» БСВ составляют Тропическая Африка и Сахель. Последний является тылом исламистских группировок, старейшая из которых – «Аль-Каида в странах исламского Магриба», тесно связанная с радикалами в Марокко, Алжире, Ливии и Тунисе. Война между режимом Каддафи и бенгазийской оппозицией позволила АКИМ получить доступ к ливийским арсеналам, что превратило группировку в наиболее сильную вооружённую структуру Сахеля. При этом западные эксперты часто принимают на веру джихадистские лозунги, которыми прикрывают свои интересы сепаратисты, а также многочисленные криминальные группировки и наркокартели Сахары и Сахеля.
