с Надеждой.
— Здесь мы будем жить? — спросила она, несмело входя в комнату и ахнула, — как чудесно! И комната какая большая! И окно! Миша, смотри, какое большое окно!
— И примус Муля оставил, и шкаф, — похвастался Миша и подмигнул мне.
Я стоял рядом и тихо радовался ихнему счастью.
— Ой, Мишаня, смотри, а из окна детский сад видно. Сюда Леночку будем водить. Близко!
Она радостно засмеялась. И Миша с нею.
Я тихо-тихо, на цыпочках, вышел в коридор. Вот и хорошо, я рад за них. Авось в этом отрезке реальности судьба Михаила Пуговкина будет чуточку лучше, чем в том, моём мире…
А через несколько дней, сразу после обеда, мы собрались у здания Комитета с сумками и чемоданами. Автобус уже ждал нас.
— Все собрались? — строго спросил товарищ Иванов и добавил, — товарищи! Перекличка!
Он зорко осмотрел всю толпу и молвил:
— Я сейчас буду называть фамилии, вы отзывайтесь. Я буду отмечать. Итак, Бубнов!
— Здесь! — сказал я.
— Троянский!
— Здесь я! — крикнул парень, возле которого стояли толстый дядька и тощая тётка с высокой причёской.
— Иванова!
— Здесь! — звонко ответила Лёля.
— Ты Иванова, я — Иванов. Как бы нам друг друга не перепутать, — пошутил товарищ Иванов и продолжил перекличку, — Так, вижу, что товарищ Сидоров тоже здесь. Хорошо. Толстиков, Раневская, Чвакина, Пуговкин, Матвеев, Зелёная, Тельняшев, Лапина, Павлов, Болдырев, Корнеев, и Мальц. Все здесь. Прекрасно.
Он с довольным видом улыбнулся и спрятал блокнотик в нагрудный карман:
— Товарищи! Предлагаю попрощаться с сопровождающими здесь. Автобус один, все не поместимся. Так что поторопитесь. У вас ровно пять минут! Не задерживаемся. До вокзала ехать долго.
Я оглядел взволнованную толпу. Нашёл Фаину Георгиевну. Её глаза лучились радостью:
— Ну что, Муля, в Югославию? — усмехнулась она, подмигнула мне, подхватила сумку, и первая пошла в автобус занимать место.
А. Фонд
Муля не нервируй… Книга 6
Глава 1
А Дуся скучала. Она вернулась из магазина и принялась варить борщ. Так-то на обед была жаренная рыба, гречневая каша и вчерашние щи. Им на двоих должно вполне хватить. Тем более, Модест Фёдорович будет обедать в институте, а Ярослав на весь день ушёл в интернат, у них там производственная практика (окна общежития моют). Но надо же было чем-то себя занять — Дусина душа была вся в тревоге. Как-то там её Мулечка едет? В такую даль!
Дуся вздохнула и принялась пассировать лук на сале до золотистого цвета. Сковорода весело шкварчала. А вот Дусе было совсем не весело. Нет, плохо, что Муля уехал. Так-то Дуся понимала, что для карьеры мальчику эта поездка будет очень полезна. Но как же теперь быть ей, Дусе?
— Дуся! Окно открой! — крикнула из комнаты Машенька, — завоняла всю квартиру!
Дуся вздохнула и открыла окно — сразу ворвались весёлые перекрикивания грузчиков и запах выпечки — в булочную, что под ними, привезли хлеб. Тревожно шумела очередь.
— Ты дверь на кухню не соображаешь, чтобы закрыть? — Маша, растрёпанная и одутловатая, вбежала на кухню, — провоняешь Модесту Фёдоровичу все костюмы своей зажаркой!
— Да я же на маленьком огне, — попыталась объяснить Дуся. — Ещё только морковка осталась и всё.
— Зачем ты борщ варишь?! Кто его будет есть? Модест Фёдорович обедает на работе! А я не люблю борщ твой этот вонючий! Сколько раз тебе можно повторять! — зажав нос, она сердито выскочила с кухни и с силой хлопнула кухонной дверью.
Жалобно задребезжали стёкла в буфете.
Дуся вздохнула, доварила борщ, закрыла окно и тихо вышла из квартиры. До вечера ещё почти четыре часа. Или даже пять. Модест Фёдорович часто задерживается. А Ярослав вечерами ходит на кружок по моделированию в Дом пионеров.
И вот куда податься?
Может, к Надежде Петровне сходить? Можно будет поговорить про Мулю.
Хотя нет, они же с этим противным Адияковым собираются в санаторий. Сейчас ей точно не до разговоров.
А куда же сходить?
И тут Дуся вспомнила, что не забрала вещи из каморки Герасима, когда Муленька там ночевал. Вот! Точно! Надо срочно сходить и посмотреть, что там. А то, не дай бог, унесут, а там перина же. А соседи, особенно этот Василий, за ними нужно глаз да глаз.
Дуся облегчённо вздохнула, улыбнулась и заспешила в коммуналку.
Среди всех профессий самая тяжелая и невыносимая жизнь у вожатых в пионерском лагере! Никакому асфальтоукладчику или сталевару даже и не снилось, какой же это тяжёлый и адский труд.
Я в этом уже практически убедился. И как они терпят всё это?
Но расскажу по порядку.
Дорога в Югославию прошла быстро и даже весело. Добрались мы на место без особых приключений, если не считать, что Евгения Чвакина потеряла чемодан и пришлось всем искать. Чемодан оказался брошен прямо на вокзале, где мы ожидали свой поезд (мы ехали двумя поездами с пересадкой). Как объяснила Евгения «все побежали, и я побежала». А о том, что каждому пассажиру полагается нести свой чемодан самому, девушка не подумала. И вот результат. К счастью товарищ Иванов вместе с товарищем Сидоровым куда-то отлучились, кому-то там звонили, и в результате выяснили, что чемодан найден и вскоре его доставят нам по адресу, прямо в гостиницу.
Оставшуюся часть дороги Женя доставала всех жалобами, что дескать ей нужен какой-то там особо волшебный лосьон, который был в чемодане, и без этого замечательного лосьона она никуда ехать не может. И вообще жить без него не может. Этими претензиями она сначала пыталась доставать меня, но я мягко, но твёрдо отправил её к товарищу Сидорову. Пусть у него голова болит, раз напихал мне всех этих «золотых деточек».
Кроме того, подрались Богдан Тельняшев и Иван Болдырев. Ну, как подрались. Тельняшев сначала пытался доставать меня, но я отмахнулся — и так работы было, что ой. Ведь, кроме людей, мы везли часть какого-то очень нужного реквизита и костюмы. И всё это полагалось доставить в целости и сохранности. Поэтому на его попытки втянуть меня в ссору, я даже внимания не обратил. Поэтому Тельняшев немного поскучал и принялся самоутверждаться на других членах группы. И когда очередь дошла до Болдырева, тот терпеть не стал, ведь у него дядя является аж заместителем административно-хозяйственного отдела Министерства строительства СССР. А это так-то не шутки.
К счастью, они успели съездить друг друга только в ухо и в нос, а
