о них, евнух, — ответил я, глядя ему прямо в глаза, — но кто знает, какую песню будешь петь ты через восемь дней?
— То, что я делаю, закреплено властью древней и священной Печати Печатей, — ответил тот дрожащим голосом, трогая маленький цилиндр из белой ракушки, который я заметил на самом царе. Теперь он свисал с золотой цепочки, которая блестела на шее евнуха.
После этого он сделал знак, который выходцы с востока используют для предотвращения зла, потом снова отъехал, выглядев при этом очень испуганным.
Итак, мы приехали в царский город и направились в прекрасный дворец. Здесь нас высадили из повозки и провели в комнату, где был накрыт стол и имелись в огромном количестве еда и питье, и я даже подумал, что меня принимают за какого-то важного гостя, и это меня позабавило и удивило. Бэс уселся на полу на некотором расстоянии от меня, он тоже пил и ел, поскольку у него были свои причины набить живот, как будто это был бурдюк с вином, пока слуги не начали дразнить его обжорой.
Когда мы закончили есть, появились рабы, неся что-то вроде деревянной рамы, на которой были подвешены весы. Также пришли служащие царской сокровищницы, они несли кожаные мешки, в которых, когда их открыли, оказались монеты из чистого золота. Они поставили несколько мешков на одну чашу весов, затем приказали Бэсу встать на другую. Поскольку он оказался тяжелее, чем ожидалось, слуги были вынуждены отправиться в сокровищницу, чтобы принести еще золота, потому что Бэс, хоть и был невысоким, теперь сравнялся по весу с крупным человеком. Один из казначеев заворчал, сказав, что надо было взвешивать перед тем, как он ел и пил. Но чиновник, к которому он обратился, усмехнулся и ответил, что это ничего не меняет, потому что царь наследует все имущество преступников и эти мешки скоро вернутся в сокровищницу, только их придется отмыть. Надо заметить, что эта реплика меня несказанно удивила.
Наконец, когда весы были наполнены, привели шестерых охотников, чьи жизни я выиграл и которые были отданы мне в качестве рабов, и на плечи им положили мешки с золотом. Я был схвачен, руки мне связали за спиной. Я поступил под охрану евнуха Хумана, который проинформировал меня с плохо скрываемой злобой, что ему поручено проследить, чтобы мне обеспечили все удобства до самого моего конца. Вместе с ним было четверо черных людей, одетых одинаково. Это были, как сказал евнух, палачи. Последним прибыл Бэс под охраной трех царских конвоиров, вооруженных копьями, на случай, если карлик попытается освободить меня или причинить кому-то зло.
Мое сердце забилось быстрее, и я спросил Хумана, что же будет со мной.
— А вот что, о египтянин, убивающий львов! Тебя водрузят на ложе в маленькой лодке, спустят на воду, а другую расположат над тобой. Мы называем эти лодки «близнецами». Твоя голова и руки будут на одной стороне, а ноги — на другой. Так тебя и оставят. Тебе будет удобно, как младенцу в колыбели. Дважды в день тебе будут приносить лучшую еду и напитки. Если у тебя пропадет аппетит, моей обязанностью будет пробуждать его при помощи уколов ножа. После каждого приема пищи я буду умывать твое лицо, твои руки и ноги молоком и медом, чтобы мухи, кружащие над тобой, не испытывали голода, а также убирать за тобой естественные отправления. Также я буду защищать твою кожу от солнечных ожогов. Таким образом, ты будешь медленно слабеть и однажды уснешь. Последний, кто был в лодке, — этот тот несчастный, который случайно вошел во двор гарема и видел нескольких женщин с непокрытой головой, он продержался двенадцать дней, а ты, значительно более сильный, проживешь дней восемнадцать. Еще что-то тебя интересует? Если так, то спрашивай быстрей, потому что мы уже рядом с рекой.
Теперь, когда я услышал это и понял весь ужас того, что меня ожидает, то сразу забыл видение своего великого дяди, святого Танофера, и его благоприятные пророчества. У меня заболело сердце, и я не мог сдвинуться с места.
— Ну что, охотник на львов и посланник царей, ты думаешь, что еще рано отправляться в постель? — усмехнулся этот злобный евнух. — Я буду с тобой, — и он начал хлестать меня по лицу ручкой веера.
И тут мужество вернулось ко мне.
— Когда это царь приказал тебе прикасаться ко мне, жирная свинья? — заревел я, повернулся, потому что иначе не мог дотянуться до него связанными руками, и ударил в живот со всей силы, так что он упал, скорчившись и крича от боли. Если бы не охранники, бросившиеся на меня, я мог бы лишить его жизни, пока он лежал. Однако они тут же схватили меня, и Хуман быстро оправился от ударов и оперся на плечи двух охранников. Только теперь он больше не насмехался надо мной.
Мы достигли причала, когда солнце уже садилось. Здесь под охраной одноглазого черного раба в устье реки плавала маленькая квадратная лодка, а на самом причале лежала вверх дном такая же, но более короткая. Теперь охотники, которых я выиграл в пари, смотрели на меня с состраданием, потому что это были смелые люди, и они знали, что именно я спас их жизни. Они разместили мешки с золотом на дне плавающей лодки, на носу которой лежал тюфяк, набитый соломой. Мне на пояс повесили ожерелье из красного жемчуга, руки развязали. Палачи схватили меня и положили на тюфяк. Мои запястья и щиколотки были привязаны к железным кольцам, прикрепленным к банкам на лодке. После этого другая, более короткая лодка была расположена сверху таким образом, что она не касалась меня, оставив мою голову, руки и ноги незащищенными, как и говорил евнух.
Пока делалась эта страшная работа, Бэс сидел на причале и смотрел, как меня прикрепляли и закрывали второй лодкой. После этого он начал смеяться, хлопать в ладони и танцевать с радостным видом, пока евнух, который уже оправился от удара, не спросил с любопытством, что это с ним случилось.
— О благородный евнух, — отвечал Бэс, — когда-то я был свободен, и этот человек сделал меня рабом, и много лет я должен был трудиться для
