— С позволения вашего величества, я предпочел бы служить в гвардии королевы. — Осни усмехнулся, отчего царапины у него на щеке сделались ярко-красными. Серсея провела по ним пальцами.
— У вас дерзкий язык, сир. Вы заставляете меня забываться помимо воли.
— Это хорошо. — Он припал губами к ее руке. — Возлюбленная моя королева.
— Вы злой. Рыцари так не поступают. — Его ладонь гладила ее груди сквозь шелковую ткань платья. — Довольно.
— Нет. Я хочу вас.
— Я уже была вашей.
— Всего один раз. — Он грубо стиснул ей грудь, и ей вспомнился Роберт.
— Одна славная ночь для одного славного рыцаря. Вы оказали мне услугу, и я вас вознаградила. — Пальцы Серсеи переместились к завязкам его бриджей, где чувствовалась твердая плоть. — Тот конь, на котором вы скакали вчера во дворе, у вас новый?
— Черный жеребец? Да. Подарок от брата Осфрида. Я назвал его Полуночником.
— Прекрасный боевой конь, но для развлечений лучше подходит резвая молодая кобылка. — Ее пальцы легонько сжались. — Скажите правду — вы находите маленькую королеву красивой?
Сир Осни настороженно отстранился.
— Пожалуй, да — для девицы. Мне больше нравятся зрелые женщины.
— Можно иметь и ту, и другую, — прошептала она. — Сорвите для меня эту розочку, и я в долгу не останусь.
— Розочку… речь ведь о Маргери? — Серсея почувствовала, что пыла у него поубавилось. — Но она жена короля. Один королевский рыцарь уже лишился головы за то, что спал с женой короля, верно?
— Это было давно. — Тот рыцарь спал с любовницей, а не с женой, и голова как раз осталась при нем. Все остальное Эйегон велел ему отрубить на глазах у женщины. Не нужно, впрочем, чтобы Осни задумывался над этой старой историей. — И Томмен — не Эйегон Недостойный. Он делает то, что велит ему мать, я же хочу, чтобы головы лишилась Маргери, а не вы.
Рыцарь пораздумал.
— А заодно и невинности?
— И ее тоже, если допустить, что она все еще невинна. — Серсея вновь провела пальцами по шрамам у него на лице. — Или вы опасаетесь, что Маргери не поддастся вашим… чарам?
— Я ей нравлюсь, — обиделся рыцарь. — Ее кузины вечно подшучивают над моим носом, но в последний раз Маргери велела Мегге замолчать и сказала, что лицо у меня красивое.
— Вот видите.
— Вижу, — с сомнением подтвердил Осни, — но что со мной будет после того, как…
— Как вы сделаете то, что задумали? — с колючей улыбкой подсказала Серсея. — Связь с королевой — это государственная измена. Томмену, хочешь не хочешь, придется послать вас на Стену.
— На Стену? — опешил рыцарь.
Она с трудом удержалась от смеха. Нет, это лишнее. Мужчины не любят, когда над ними смеются.
— Черный плащ очень пойдет к вашим глазам. И к волосам тоже.
— Со Стены люди не возвращаются.
— Вы вернетесь, но сначала убьете там одного мальчишку.
— Какого мальчишку?
— Бастарда, который сговорился со Станнисом. Он совсем молод и зелен, а с вами будет сотня людей.
Она чувствовала, что Осни боится, но гордость не позволяла ему сознаться в этом. Мужчины все одинаковы.
— Я убил уже столько мальчишек, что и счет потерял, — заявил он. — Когда он умрет, я получу помилование от короля?
— Помилование и лордство в придачу. — Если собратья Сноу прежде тебя не повесят. — У королевы должен быть принц-консорт, не знающий страха.
— Лорд Кеттлблэк? — Медленная улыбка поползла по лицу Осни, и шрамы налились красным. — Красиво звучит. Такой-сякой лорд…
— …достойный разделить ложе с королевой.
— Больно там холодно, на Стене, — нахмурился он.
— Зато у меня тепло. — Серсея обвила его шею руками. — Переспи с девчонкой, убей мальчишку, и я буду твоей. Надеюсь, у тебя хватит мужества?
Осни, помедлив не больше мгновения, кивнул.
— Я ваш.
— Да, сир, вы мой. — Она поцеловала его, дав почувствовать свой язык, и отпрянула. — На сегодня довольно. Прочее подождет. Будешь грезить обо мне ночью?
— Да, — хрипло ответил он.
— А когда ляжешь в постель с нашей девой Маргери — будешь?
— Буду, — пообещал Осни.
— Вот и хорошо.
Он ушел, и она позвала Джаселину. Пока та расчесывала ей волосы, Серсея скинула туфли и потянулась, как кошка. Я рождена для всего этого, думалось ей. Изящество замысла, вот что самое главное. Даже Мейс Тирелл не посмеет вступиться за свою доченьку, если ее застанут с таким, как Кеттлблэк, и ни Станнис Баратеон, ни Джон Сноу не удивятся тому, что Осни после этого отправили на Стену. Серсея позаботится о том, чтобы измену раскрыл сир Осмунд, чтобы преданность двух других братьев Кеттлблэк не ставили под сомнение. Если б отец видел ее сейчас, он не торопился бы так выдавать ее замуж снова. Жаль, что ему это недоступно. Все умерли — он, Роберт, Джон Аррен, Нед Старк, Ренли Баратеон. Один Тирион остался, но и он не протянет долго.
Вечером королева позвала в свою спальню леди Мерривезер.
— Хотите вина?
— Немножко, — засмеялась мирийка. — Впрочем, можно и побольше.
— Я хочу, чтобы завтра вы посетили мою невестку, — сказала Серсея, пока Доркас раздевала ее на ночь.
— Леди Маргери мне всегда рада.
— Я знаю. — От Серсеи не укрылся тон, которым Таэна всегда отзывалась о маленькой королеве. — Скажите ей, что я послала в Септу Бейелора семь восковых свечей за упокой нашего дорогого верховного септона.
— Тогда она пошлет семьдесят семь, — со смехом предсказала Таэна, — чтобы доказать, как велика ее скорбь.
— Я очень рассержусь, если она не сделает этого, — улыбнулась Серсея. — Скажите также, что у нее есть тайный поклонник, рыцарь, которого ее красота лишила сна и покоя.
— Могу я спросить, кто этот рыцарь? — В темных глазах Таэны зажглись огоньки. — Не сир ли Осни?
— Возможно, но имени сразу не называйте. Заставьте себя долго уламывать. Сделаете?
— Единственное мое желание — угодить вашему величеству.
Ветер выл за окном, а они до поздней ночи пили борское золотое и рассказывали друг другу истории. Таэна напилась пьяная и призналась Серсее, что ее любовником был корабельный капитан, мириец, наполовину пират, с черными волосами до плеч и шрамом через все лицо.
— Сто раз я говорила ему «нет», а он отвечал «да» — и в конце концов я тоже сказала «да». Таким мужчинам, как он, отказать невозможно.
— Мне это известно, — с кривой улыбкой сказала Серсея.
— Вашему величеству тоже такие встречались?
— Роберт, — солгала она, думая о Джейме.
Но когда она легла спать, ей приснился другой брат и три оборванца, с которых начался ее день. Во сне они вправду принесли ей голову Тириона. Она велела покрыть ее бронзой и держала в своем ночном горшке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
