— Вероятно, через месяц, — прихлебывая маленькими глотками кофе, сказал гость. — Пора уже, ваше сиятельство, показать план места, где спрятаны сокровища.
— Пора! Но без господина Курочкина не могу, — спокойно ответил старик.
— Почему? — удивился фон Мюллер.
— Очень просто. Я человек чести и слова, надеюсь, и вы также. В вашем присутствии я сказал господину Курочкину, который, собственно, и свел нас для этого важного дела. Я, как вы помните, сказал, что дело это наше общее, мое и его, а раз это так, то, естественно, при передаче документа вам должен присутствовать и он. Как вы полагаете сами об этом? — строго спросил старик.
— Пожалуйста, — поморщился гость, — хотя присутствие третьего лица в таком деле не обязательно.
— Обязательно! — сердито сказал старик. — Слово дворянина — его честь! Оно крепче железа и скалы, так, во всяком случае, думали в мое время. — И он, задумавшись, повел глазами куда-то поверх гостя.
— Хорошо! Зовите его завтра часам к пяти. В четыре я закончу все формальности с отъездом, в пять буду у вас, и вы отдадите мне план места.
— Деньги не забудьте захватить, — поедая третью сосиску, пробормотал бывший князь, — и мне и господину Курочкину.
— Деньги будут. Честь имею! — недовольным тоном ответил фон Мюллер и, кивнув головой, вышел.
Старик, что-то бормоча под нос, с наслаждением пил сладкий и черный, как деготь, кофе.
В половине четвертого следующего дня фон Мюллер снова появился у стола вежливого чиновника министерства:
— Добрый день!
— Добрый день, уважаемый господин фон Мюллер, — ласково улыбнулся на его приветствие чиновник.
— Можно получить мне мои бумаги? — продолжая ласково глядеть на него, спросил коммерсант.
— Можно. Пожалуйста, только они еще не готовы, — приветливо сказал чиновник.
— То есть как — не готовы? Уже около четырех часов, — показывая на циферблат стенных часов, сказал фон Мюллер.
— Совершенно верно. И на моих без семи четыре, — подтвердил чиновник, — но ваши бумаги… — он широко развел руками, — не го-то-вы!
— Почему? — удивился фон Мюллер.
— Не знаю. Потрудитесь пройти к нашему начальству, господину Циммерману. Вероятно, он объяснит вам все. Извините, но дела мешают мне продолжать с вами приятную беседу. — И чиновник, уткнувшись в бумаги, стал перелистывать какое-то дело.
«Стран-но!» — озабоченно подумал фон Мюллер, входя в кабинет Циммермана.
— Ваше дело простое, господин фон Мюллер. До получения от нас разрешения вам необходимо зайти к господину гауптману[4] фон Вернеру. Вы, кажется, знаете его адрес. А еще было бы лучше, если б вы прямо направились к майору Гопкинсу.
— Американцу… начальнику развед…
— Пс-ст! — остановил его Циммерман. — Я не знаю и не хочу знать, кто такой Гопкинс и чем он занимается. В стенах этого здания нельзя произносить кое-какие слова. Вы понимаете меня?
Коммерсант утвердительно кивнул головой.
— Очень хорошо! Вы зайдите к упомянутому мною джентльмену, побеседуйте с ним, после чего, я уверен, ваши бумаги будут в порядке. Ауфвидерзейн! — И, подобно первому чиновнику, он углубился в свои бумаги.
Фон Мюллер медленно шел по улице. Было около пяти часов, князь с Курочкиным, вероятно, ожидали его, а что он мог сказать им о своем отъезде?
Дело срывалось, и только потому, что фон Вернер, а вернее, начальник особого разведбюро американской службы Гопкинс опять заинтересовался им.
Когда он вошел к Щербатову, Курочкин уже находился там.
— Честь имею! — поднимаясь с места, сказал он.
Они поздоровались.
— Господа, — сказал фон Мюллер, — передача документа сегодня не состоится.
— Почему? — встревоженно спросил Курочкин.
— Деньги не захватили? — с вежливым ехидством сказал бывший князь.
— Не то, не то! — досадливо остановил его фон Мюллер. — Деньги в кармане. Непредвиденное обстоятельство, которое я надеюсь ликвидировать в ближайшие дни.
— Нельзя узнать какое? — поинтересовался Щербатов.
— Пока умолчу. Когда все улажу, тогда… А теперь, чтобы у вас не было сомнения в моем искреннем благожелательстве, в данном деле, я выдам вам еще некоторый аванс. Пишите расписки.
— На какую сумму? — охотно сказал бывший князь.
— Вам еще на полтораста марок, а господину Курочкину — на пятьдесят.
Получив расписки, фон Мюллер выдал обоим эмигрантам деньги и, сказав «до послезавтра», удалился.
Теперь, когда это непредвиденное препятствие неожиданно встало на его пути, ему вдесятеро острей и сильнее захотелось поехать в Россию.
Капитан Вернер молча поднял глаза на вошедшего Мюллера. Гость молчал, молчал и герр гауптман, ведавший «отделением разведки областей Востока Европы».
— Я к вам, господин гауптман. Вы хотели меня видеть? — наконец осторожно сказал фон Мюллер.
— Я не вызывал вас и прямо скажу, что после вашего последнего отказа посетить Советский Союз перестал интересоваться вами.
— Однако господин Циммерман сказал мне, что вы и господин майор Гопкинс хотели видеть меня.
Капитан поднял брови, пожал плечами и холодно сказал:
— Повторяю, я позабыл о вас. Нам не нужны чистоплюи, слюнтяи и трусы. Любой из этих эпитетов можете взять себе на память.
Мюллер нахмурился и искоса смотрел на капитана. Но тот, казалось, не замечал обиженного лица коммерсанта.
— А относительно Гопкинса сейчас узнаем, хотя… — капитан развел руками, — зачем ему вы? Он тоже отлично знает, как мужественно вы отказывались от нашего, в сущности, безопасного для вас предложения.
Капитан снял одну из трубок многочисленных телефонов, стоявших на столе, и подобревшим, немного вкрадчивым голосом спросил:
— Мистер Гопкинс у себя?.. Ах, это вы, дорогой майор? Говорит Вернер. Дело в следующем. Меня посетил сейчас господин фон Мюллер… Ну да, тот самый. Он уверяет, что я и вы хотели его видеть… Как, как? — переспросил капитан. — А-ах, так… Ну, это другое дело… Так, угу… Понятно… угу! Очень хорошо. В таком случае мы вдвоем сейчас же едем к вам… Буквально через двадцать минут, — вешая трубку, поспешно сказал Вернер, нажимая кнопку звонка. — Дежурную машину! — приказал он вбежавшему солдату. — Вы готовы? — повернулся он к растерянному Мюллеру. — Тогда вперед. Мы едем к майору!
Гопкинс принял их не сразу. Телефонные звонки и отдельные слова иногда долетали до слуха покорно сидевших в приемной Мюллера и капитана. Наконец дверь распахнулась.
— Войдите! Майор ожидает вас, — сказал плечистый человек в штатском костюме.
