В другой части дома хлопнула дверь гаража. Керри подскочила, замерев. Кто сейчас открыл гаражную дверь? Она бросила быстрый взгляд на часы, которые показывали только три тридцать. Тиффани не должно быть дома, по крайней мере, еще час, а может быть, и больше. С ее «патологическим везением», войти в дом мог только сумасшедший убийца. Шаги раздались в прачечной, потом кто-то вошел в зал и направился к кухне. Керри спряталась за шторы, закрывающие от потолка до пола окно в гостиной. Спустя несколько мгновений кто-то вошел в кухню, бормоча проклятия… которые она могла бы узнать где угодно. Керри с облегчением выдохнула.
- Тифф? - она выглянула из-за двери в кухню, выходя из укрытия.
Взвизгнув, Тиффани подскочила, прижав руку к небольшой груди, когда Керри вошла в гостиную.
- Ты? О боже мой, ты меня напугала ! Я-я не ожидала тебя увидеть.
- Извини.
Судя по тому, что кожа Тифф покрылась мертвенной бледностью, Керри, должно быть, действительно ее испугала.
- Хм…нет, это моя вина, - заверила ее Тифф, улыбнувшись одной из своих сладких улыбок, - я должна была заметить снаружи твой автомобиль. Не знаю, как я пропустила его. Полагаю все дело в том, что я задумалась.
- Все в порядке?
- Тяжелый день, - Тиффани попыталась улыбнуться, - пока не забыла спросить… ты знаешь, в каком номере остановился мистер Доусон? Смайкинс хочет посетить его лично, так как мистер Доусон не отвечает на его звонки. Мне не хватит слов, чтобы рассказать тебе, насколько сильно разозлен управляющий. Весь день он устраивал мне разносы.
Ах, это объясняет вполне лаконичное приветствие от Тифф. Не говоря уже о ее растрепанной прическе и наполовину заправленной блузке. Она ненавидела слушать разглагольствования Смайкинса. С другой стороны, а кто любил?
- Я бы позвонила, но мой дом… сгорел. На самом деле, я думаю, что кто-то поджег его и попытался меня убить.
У Тиффани от ужаса открылся рот.
- О, боже! Что говорят пожарные?
Она фыркнула.
- Дескать, что-то загорелось на кухне.
- Ты не думаешь, что это возможно?
- Знаю, что я не великий кулинар, но я не готовила в тот момент, - она нахмурилась, - я хотела заварить чай, но не успела.
- Чай? - нахмурилась Тиффани, - ты завариваешь чай, только когда расстроена. Что случилось?
- Ты имеешь в виду, что случилось, кроме моей исчезающей надежды на раскрытие правды в предполагаемом преступлении Марка, домогательств лучшего друга брата и безответной влюбленности в парня моей мечты? Кроме этого, ничего, – обжигающие слезы, выступившие на глазах, испортили ее беспечный вид.
Тиффани похлопала ее по спине.
- Я знаю, что в последнее время тебе было очень трудно.
Всхлипывая, Керри с благодарностью посмотрела глазами, полными слез, на свою невестку. Они с Тиффани никогда не были близки, как сестры, но жена Марка всегда терпеливо ее выслушивала. Она, казалось, не всегда понимала суть проблемы, но сегодня Керри просто нужно было выговориться. На самом деле, стоило Тиффани проявить хоть кроху доброты, и самообладание Керри таяло, как пластик под паяльной лампой. Недосып в сочетании с переизбытком эмоций, стресса и страха - все сразу нахлынули на нее. Боже, она уже не могла даже плакать. Ее глаза щипало, будто они были полны песка, а голова раскалывалась от боли. Она чувствовала себя опустошенной, выжатой как лимон. Конечно, Керри и так много плакала за последнее время. Но она не смогла остановить новый поток слез, который мог соперничать с водопадом, что она видела на фотографиях с Гавайев. И, черт побери, слезы продолжали литься вместе с нахлынувшей болью потери, унижения. Каким-то образом она знала, что ее жизнь никогда не будет прежней без вдохновляющего Марка и без любящего Рейфа. Она не может обнять их, помочь, быть с ними. Реальность происходящего вызывала тошноту. Ее подбородок дрожал, и Керри подняла глаза к потолку, отчаянно пытаясь сдержать слезы.
- Я все разрушила! Моя жизнь… разваливается на куски. Мой дом и большая часть вещей превратились в угли, кто-то пытался меня убить, а мужчина, которого я люблю… сказал, что не любит меня. И Марк… Я так старалась помочь ему, но полностью провалила свой план.
Новый поток слез заглушил ее слова.
- Скоро все закончится,- пробормотала Тиффани, стоя рядом с ней, - я помогу тебе.
- Как, - Керри повернулась, и нахмурив брови, посмотрела на невестку, - как освободить моего брата? Как я могу вернуть свое сердце? Я просто не знаю, - она снова всхлипнула, очередной раз заливаясь слезами, - я не хочу больше плакать, но не могу остановиться. Я не знаю к кому обратиться. Я не могу помочь Марку, и я…
- Знаю, ты хочешь поспособствовать брату и готова пойти на многое, чтобы увидеть его на свободе, но я думаю, что все дело в тяжелом характере Доусона. Ты ведь в него влюбилась, не так ли?
Керри кивнула.
- Откуда ты знаешь?
- Джейсон. Кстати, я не удивлена, что он к тебе приставал. Но ты из тех девушек, которые хотят надежных мужчин рядом. Доусон не такой. В каком номере он остановился, чтобы я могла высказать ему свое мнение? Ох, и я могу попросить Смайкинса, чтобы он поделился с Доусоном хоть частичкой своего ума… тем немногим, что у него осталось, - невестка улыбнулась.
Поднявшись, Керри взяла на кухне бумажное полотенце и вернулась в гостиную, вытирая опухшие глаза.
- Я не пожелала бы этого даже своему злейшему врагу.
На узком лице Тиффани появилась натянутая улыбка.
- Знаю, но я обещала коротышке узнать это сегодня и сообщить. Он поклялся, что уволит меня, если я этого не сделаю. Ты можешь мне помочь? Потом мы вместе подумаем, как решить наши проблемы, я обещаю.
Взвесив потерю невесткой работы и возможность побеспокоить Рейфа, Керри назвала номер комнаты Рейфа в отеле.
- Спасибо, дорогая. Ты выглядишь чертовски уставшей. Давай я сделаю тебе бутерброд.
Тифф невозможно было не любить. Она считала, что все проблемы можно решить хорошей едой. Ей самой повезло с фигурой и быстрым обменом веществ – ешь, что захочешь.
- Нет, спасибо, я…
- Ты хоть ела сегодня?
- Ну, нет, - если подумать она действительно не ела.
- Бутерброд решит эту проблему.
«Позволь ей сделать бутерброд», - сказала себе Керри. Это заставит Тиффани почувствовать себя лучше.
Девушка промолчала, наблюдая, как невестка направляется в кухню, выглядя при этом напряженной и несчастной. И ей стало стыдно. Она не единственная страдала. Тиффани была новобрачной, лишившейся своего жениха, влюбленной женщиной без своего мужчины, хорошо организованной ассистенткой у придурка-босса. Обстоятельства сложились так, что «вино и розы» закончились для нее через месяц, как они с Марком поженились.
