Возня с коноплей и грибами отнимала массу времени – руки у Лома не доходили до опиума-сырца. А тут еще Добрыня со своими подручными фашистами вечно наезжает с требованиями срочно и много сделать какой-нибудь фигни, абсолютно бесполезной в хозяйстве Лома и Кислого. Ну на фига, спрашивается, им все дела бросать и делать тот же тринитротолуол?[17] Толку-то им от него? Тротил курить не получится, а возни с ним побольше, чем с химкой. Или все бросай и бегом готовь гремучку для капсюлей. Для этого надо чуть ли не на коленке выделить ртуть из киновари, а потом еще ее нитровать. А ведь это вредно – здоровье сильно портится. В принципе Лом и Кислый были готовы портить здоровье, но только при условии, что при этом будет получен кайф. А какой кайф им от заданий Добрыни? Дышать парами ртути и рисковать остаться без рук или головы при малейшей ошибке? Они не мазохисты, чтобы от такого кайфовать.
Сегодня Кислый с утра был занят все той же ботаникой. Но не в степи – работал в химическом цехе. Здоровенный сарай с круговым помостом второго яруса, кучей перегородок и комнатушек. Все завалено кучами минералов, керамической и стеклянной посудой, бочками, ящиками, мешками. При желании в этом бедламе можно было спрятать десять тонн дури, и никто не заметит (чем приятели и пользовались).
Рассевшись рядом с бочкой, заполненной колосками ржи, украденными на ближайшем поле, Кислый терпеливо сортировал их на две кучи. В первой, маленькой, оставались почерневшие верхушки явно очень больных растений, во вторую уходили более-менее здоровые экземпляры. К сожалению, воровством злаков Кислый занимался в потемках, вот и пришлось дергать хорошее сырье вперемешку с никуда не годными, не зараженными колосками. Время от времени Лом забирал сырье из малой кучи, пропускал его через мясорубку, засыпал в широкий кувшин, после чего заливал вонючей гадостью из толстой стеклянной бутыли с притертой пробкой.
Свой странный труд они скрашивали немудреным развлечением – курили самокрутки (отличную бумагу выменяли еще весной у Паука) и ублажали слух музыкой, доносившейся из динамиков ноутбука. Помимо ушей компьютер услаждал еще и взор – на мониторе одна за другой сменялись откровенные фотки гламурных красоток. Отвлекаясь на эти зрелища, приятели часто допускали оплошности: Лом ронял посуду и проливал реактивы, Кислый путал больные колоски со здоровыми. Эти мелкие неприятности их не слишком расстраивали – каждое подобное происшествие вызывало у них всплеск веселья. Неудивительно, ведь помимо измельченных листьев дикого винограда в их самокрутках присутствовали и менее безобидные ингредиенты.
– Лом, а ты уверен, что из этой параши можно кислоту[18] делать? – примерно в пятисотый раз поинтересовался Кислый.
Лом на этот вопрос готов был отвечать хоть тысячу раз:
– Был бы неуверен, не стал бы с мясорубкой корячиться.
– Похоже на червей заплесневелых.
– Сам ты червь. Гриб это, паразитический. Вроде тебя. Только тебя, дурака, хоть под пресс клади – кислоты не получится, а из этого грибка запросто.
– Лом, это тебе не Земля. Может, гриб не такой.
– Рожь такая, значит, и гриб такой. Завтра, думаю, можно будет испытать, что получилось.
– Если нас раньше не поймают. Ты обнаглел, средь бела дня таким заниматься! Сейчас заявится кто-нибудь, вроде того же Добрыни, и спалимся.
– Хватит курить, ты уже на измену[19] падать начал.
– Да че тут курить? Нифиля голимые – целый стог этой параши надо высмолить, чтобы нормально вставило. Да и правду говорю, вечером надо такое делать, а не так, как ты начал.
– Спокойно, Кислый. С утра тишина полная, никто не заявился и вряд ли уже заявится. В поселке, похоже, аврал какой-то, и до нас никому дела нет. К нам народ просто так не ходит. А если кто припрется, то сигнализация сработает. К нам мышь не проскочит незамеченной – Паук четко сделал все. Не зря мы этому Электронику крупнокалиберный пакован травы подогнали.
– Сигналка у нас на мостике и на калитке со стороны мастерских. С других сторон, если кто заявится, не заметим, пока дверь не откроют.
– Ну ты, млин, насмешил! С каких других сторон? Через овраг и кусты? Самому-то хоть не смешно? Я сейчас от смеха лопну: представляю, как Добрыня тащит свой толстый зад через заросли и по-пластунски подбирается к нашей двери. Иди, трусиха, дверь на щеколду прикрой, а то заикой от страха останешься. Фантазер…
* * *
Добрыне пришлось потратить несколько часов – он сделал широченный крюк вокруг опасных мест, пробираясь по самым неудобным местам на карачках, а то и по-пластунски. Не так-то легко возле поселка остаться незамеченным – повсюду детвора бродит в поисках земляники, местные охотнички проверяют силки, поставленные на зайцев и птиц, грибников хватает, пастухов, косарей. И вообще непонятные личности здесь днем шляются, делая вид, что работают.
Сейчас ему оставалось пройти последние метры. Выбравшись из густо заросшего оврага, выходящего к берегу Хрустальной, прячась среди кустов, он подбирался к боковой стене химического цеха. Вряд ли разгильдяи-химики держат дверь черного хода закрытой. Если он туда заберется, то окажется в тихом закутке, скрытом высокими перегородками. Уже оттуда можно оценить обстановку и, если кроме Лома и Кислого никого здесь не обнаружится, выйти к ним.
Последняя перебежка. Все, Добрыня прижался к стене цеха. Убогая дверь, сбитая из разных обрезков, поддалась легко – распахнулась с легким скрипом. Мэр островитян скользнул внутрь, встал на пороге во весь рост, в один миг изучил обстановку.
Закуток оказался не пуст – здесь, под конусом вытяжки, засели оба химика. Кислый, очевидно окончательно тронувшись, забавлялся с ржаными колосками. Лом в мясорубке перекручивал какую-то очень подозрительную растительную массу. Сумрак темного уголка разгоняло мерцание монитора ноутбука, оттуда на убогую обстановку кустарной лаборатории по-коровьи таращилась практически голая девица, демонстрировавшая свои неестественно правильные формы на фоне явно пластмассовых пальм. Музыка, доносившаяся из динамиков, резала слух своим искренним дебилизмом, слова и вовсе было не разобрать – там, похоже, вместо певца поставили беззубого маразматика зачитывать инструкцию по вторичному использованию туалетной бумаги.
Добрыню тут явно не ждали. Кислый при виде мэра отвесил челюсть до пупка и судорожно попытался спрятать огромную кучу колосков своим телом. Лом, отвесив челюсть еще ниже, уронил тлеющую самокрутку за отворот рубахи и отодвинулся от мясорубки с таким видом, будто пытался доказать, что не имеет к происходящему ни малейшего отношения. И вообще, совершенно случайно сюда зашел, ровно за пятнадцать секунд перед Добрыней, а все, что при нем найдут, происки коварных врагов – подкинули гады.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
