— Мы собираем информацию, которая помогает нам в изучении диких популяций, — рассказывал он. — Например, измеряем кенгурят в сумках и следим, как они растут. Это позволяет вычертить кривые роста, а по ним можно определить возраст пойманных диких детенышей. А кроме того, мы осматриваем зубы — это очень важно, ведь по степени стертости зубов также можно установить возраст кенгуру. По этому признаку мы составляем представление о возрастном составе той или иной популяции на воле. Проработаем этот вопрос здесь, в лаборатории, потом отправляемся в поле и метим пробы из дикой популяции кенгуру, чтобы можно было их опознать. А затем каждый раз, когда их поймаем повторно, проверяем зубы и смотрим, развиваются ли они у диких кенгуру так же, как у наших.
— А как с плодовитостью самок? — спросил я.
— Ужасно, — ответил Джефф. — Это все равно что поточная линия на заводе Форда. Посмотришь — один детеныш развивается в чреве, второй висит на соске в сумке, а третий уже бегает, но еще сосет.
Я спросил Джеффа, как происходят роды у кенгуру, — предмет, который всегда меня интересовал, — и тут он меня ошарашил.
— Ах, роды, — небрежно произнес он. — У меня есть небольшая лента на эту тему, могу показать.
— Вы засняли роды? — Я не верил своим ушам. — Но мне всегда казалось, что мало кто наблюдал роды у кенгуру, не говоря уже о том, чтобы снять их.
— Да, пожалуй, мы это сделали впервые, — сказал он. — Но ведь у нас все отработано до тонкостей, мы можем предсказать роды с точностью до нескольких часов.
Крис и Джеки в это время стояли у другого загона, флиртуя с очень милым и не по возрасту развитым валлаби, отделенным от них проволочной сеткой. Я подбежал к Крису.
— Крис, знаешь, что мне сейчас сказал Джефф Шермен?
— Что? — безучастно спросил Крис, продолжая совращать валлаби.
— Он сказал, что у него есть лента, на которой запечатлены роды кенгуру!
— В самом деле? — произнес Крис, слегка озадаченный моим волнением; по его лицу было заметно, что он не видит ничего особенного в том, что у кого-то есть лента, на которой запечатлены роды кенгуру. — Ну и что?
— Как ну и что? — возмутился я. — Пустая голова, неужели ты не понимаешь, что мало кто вообще видел роды у кенгуру. А уж чтобы снять их!.. Насколько мне известно, Джефф первым в мире сделал это.
— Гм. — Взор Криса стал более осмысленным. — А что, это так интересно?
— Конечно, интересно, — сказал я. — Когда детеныш появляется на свет, он всего-то с орех величиной. Это по сути дела зародыш, и чтобы попасть в сумку матери, ему еще бог весть сколько до нее карабкаться.
— Похоже, это и в самом деле интересно. — Крис слегка воодушевился. — Как по-твоему, Джефф разрешит нам воспользоваться его лентой?
Мы подошли к Джеффу, который только что извлек голенького и довольно непривлекательного кенгуренка из сумки матери и теперь с сосредоточенным видом взвешивал его в мешочке.
— Джефф, — льстиво заговорил я, — не могли бы вы дать нам свою ленту про роды у кенгуру?
— Пожалуйста, — сразу ответил он, однако тут же окатил меня холодным душем: — Только сперва спросите у Гарри.
— Разумеется, — сказал я, — я так и сделаю. Но скажите, если лента вдруг нам не подойдет, есть надежда снять этот эпизод заново?
— Конечно, это очень просто, у нас много самок, которые вот-вот должны родить, но опять же вам надо получить разрешение Гарри.
— А если Гарри даст согласие, вы не будете возражать? — спросил я, добиваясь полной ясности.
— Ни капельки, — ответил Джефф. — Я с радостью вам помогу.
Мы заранее условились с Гарри позавтракать вместе, и за ленчем я ловко уклонялся от разговора о родах у сумчатых, пока он не поглотил изрядное количество бараньих котлет и пинту-другую пива, после чего его суровые лицо самую малость смягчилось. Тогда я сделал глубокий вдох и приступил:
— Гарри… Джефф Шермен говорит, что у вас есть лента, на которую сняты роды кенгуру.
Гарри холодно посмотрел на меня.
— Есть, — осторожно произнес он,
— А нельзя нам снять с нее копию, чтобы включить в свой фильм?
— Почему же нельзя. Но решить этот вопрос должен Джефф.
— О, — сказал я, — тогда все в порядке, он уже согласился, только велел получить ваше подтверждение.
Гарри принял к сведению мои слова, и в глазах его сверкнула какая-то искорка.
— Но предположим, — я поспешно налил ему еще пива, — что эта лента не совсем подходит для телевидения?
— Предположим… что тогда?
— Можно будет снять этот эпизод заново?
— Полагаю, — сухо произнес Гарри, — что вы уже заручились согласием Джеффа Шермена?
— В общем-то, да, — признался я. — Но он сказал, что последнее слово за вами.
— Я не возражаю, — сказал Гарри. — Если Джефф считает, что съемки не помешают его работе и он может это организовать для вас, я нисколько не возражаю.
Я облегченно вздохнул и улыбнулся Кристоферу.
— Заруби себе на носу, дружище, — это будет гвоздь нашего фильма. Если сумеем заснять!
После ленча, ликующие, мы вернулись к Джеффу Шермену и сообщили ему, что Гарри не возражает. Джефф порадовался вместе с нами и живо установил в своем кабинете проектор, чтобы прокрутить заветную ленту. Увы, она нас разочаровала. Мы увидели все подробности, столь важные для Джеффа как ученого, но для телевидения этот материал не годился. Теперь вступал в силу план номер два: снимать эпизод заново.
— Пожалуй, вернее всего ориентироваться на Памелу, — сказал Джефф, пристально глядя на большеглазого серого кенгуру, который торопливо хватал своими обезьяноподобными передними лапами куски моркови и энергично их пережевывал. — Ей рожать примерно через неделю, а если она подведет, у нас есть в запасе Мерилин или Марлен, у них срок сразу за ней.
— И какой же порядок мы установим? — спросил я.
— Понимаете, — объяснил Джефф, — первый признак — это когда самка принимается чистить сумку. Обычно она это делает за несколько часов до родов. Если вы в это время будете где-нибудь поблизости, мы вам позвоним, и вы успеете установить свои светильники и камеры.
— А камеры и свет ее не испугают? — поинтересовался Крис.
— Ни капли, — ответил Джефф. — Она у нас очень спокойная.
И потянулось ожидание. Первое время мы ходили вокруг загона, словно будущие отцы вокруг родильного дома, и снимали каждое движение Памелы. Но так как кроме родов (если получится) нам хотелось запечатлеть на пленку все аспекты «проблемы кенгуру», Гарри и Бивэн Бауэн повезли нас на «участок» под Канберрой (этакое небольшое хозяйство площадью в каких-нибудь 200 тысяч акров), где они изучали один из вопросов биологии кенгуру.
