было некогда, и мы побежали по склону к южной вершине. Вскарабкались на нее в стремительно прибывавшем утреннем свете, а когда пробирались по узкому карнизу, мне было не до тревог. Наконец вошли в глубокую расщелину, где мы с Шерри условились о встрече, – но там было тихо и пусто. Я отчаянно крикнул: «Шерри, любовь моя, ты здесь?» – но тени молчали.
– У них была приличная фора, – повернулся я к Чабби, – почему их здесь нет?
В этот момент недавние автоматные очереди обрели новый смысл.
Я достал бинокль, а рюкзак сунул в трещину в скале.
– Они попали в беду, Чабби. Пойдем узнаем, что стряслось.
Мы снова прошли по опасному карнизу и стали спускаться по каменистому хаосу к взморью, но даже в спешке и жутком волнении за безопасность Шерри передвигались мы осторожно, стараясь, чтобы нас не заметили из рощи или с побережья.
На рубеже хребта перед нами открылся новый вид: белый изгиб побережья и черные зазубрины Артиллерийского рифа.
Я замер, притянул Чабби к себе, и мы пригнулись.
У входа в лагуну стоял на якоре зинбальский патрульный катер, флагман моего доброго друга Сулеймана Дады. С берега к нему шла юркая моторная лодка с крошечными человеческими фигурками на борту.
– Черт! – пробурчал я. – Разыграли все как по нотам. Мэнни Резник нашел союзника. Вот почему он так долго к нам подбирался. Пока Мэнни высаживался в бухте, Дада контролировал лагуну, чтобы мы не удрали, как в прошлый раз. И на берегу были его люди. Помнишь автоматные очереди? «Мандрагора» вошла в бухту с намерением спугнуть нас, а Дада караулил черный ход.
– Ну а что насчет мисс Шерри и Анджело? Как думаешь, они сумели уйти? Или люди Дады перехватили их на седловине?
– О господи! – простонал я и проклял себя за то, что не остался с Шерри. Снова схватил бинокль и навел его на моторную лодку: она выходила из лагуны, направляясь к заякоренному катеру. – Ничего не видать.
В окулярах бинокля пассажиры лодки сливались в темную массу на фоне слепящего утреннего солнца и сверкающей воды. Я даже отдельных фигур не мог различить – не говоря уже о том, чтобы разобрать лица.
– Может, их везут на катер – но разглядеть не могу.
В волнении я высунулся из-за камней, чтобы поискать точку обзора получше, и лучи солнца, что слепили меня, должно быть, подсветили мой движущийся силуэт.
Я увидел знакомую вспышку, длинное белое перышко порохового дыма, извергнутое дулом скорострельного орудия на баке патрульного катера, и услышал звук, похожий на шелест орлиных крыльев, когда к нам устремился орудийный снаряд.
– Пригнись! – крикнул я Чабби и распластался на камнях.
Снаряд разорвался совсем рядом, и нас опалило жаркой вспышкой, словно на миг открыли печную дверцу. Когда отсвистели осколки металла и камня, я вскочил на ноги, крикнул: «Бежим!» И мы бросились спасаться от артиллерийского огня за скалой, стараясь не мелькать на небесном фоне. Следующий снаряд прошел поверху. Мы пригнулись и вздрогнули от оглушительного грохота.
Когда укрылись за гребнем, я заметил, что Чабби размазывает по предплечью кровь.
– Ты цел?
– Так, царапина, – проворчал он. – Камушком зацепило.
– Схожу узнаю, что с нашими, Чабби. Обоим рисковать нет смысла, так что жди здесь.
– Гарри, хватит пустых разговоров. Без меня ты не пойдешь.
Прихватив автомат, он направился вниз. Я подумал, не забрать ли у него «ФН» – при стрельбе с закрытыми глазами толку от него не больше, чем от детской рогатки, – но решил не делать этого: автомат придавал Чабби уверенности.
Двигались медленно, от одного укрытия к другому, и внимательно осматривались перед каждой перебежкой. Остров погрузился в тишину, разве что шелестели на западном ветру пальмовые листья, и по пути к взморью мы никого не встретили.
На седловине над лагерем я заметил глубокие отпечатки в рыхлом грунте: широкие босые ступни Анджело поверх компактных следов Шерри.
Мы прошли по ним вниз по склону – до места, где Шерри и Анджело вдруг отклонились от курса: бросили канистру, свернули в сторону и следующие шестьдесят ярдов бежали бок о бок.
Потом мы нашли Анджело, и ему не суждено было насладиться своей долей богатства. Три безоболочечные пули тяжелого калибра пробили тонкую рубашку и оставили зияющие раны в его спине и груди.
Из него вытекло много крови, но почти вся она впиталась в песчаную почву, а остатки уже спеклись в толстую черную корку. Вездесущие мухи копошились в пулевых отверстиях и весело роились над длинными черными ресницами, обрамлявшими широко раскрытые изумленные глаза.
По следам я выяснил, что Шерри пробежала еще двадцать шагов, а потом вернулась и встала на колени возле Анджело. Дуреха, озлобленно подумал я. У нее был шанс скрыться, но Шерри растратила его на бессмысленный жест.
У тела Анджело ее схватили и уволокли на берег через пальмовую рощу. Там, где она упиралась, на песке остались длинные отметины.
Не покидая рощи, я осмотрел гладкий белый пляж. Следы вели к воде – туда, где в песке осталась вмятина от киля моторной лодки.
Шерри увезли на патрульный катер. Присев за грудой плавника, я смотрел, как симпатичный далекий кораблик снимается с якоря и набирает скорость. Катер прошел вдоль острова, обогнул мыс и направился к внутренней бухте, где по-прежнему стояла «Мандрагора».
Я осторожно распрямился и вернулся сквозь рощу к тому месту, где оставил Чабби. Он, отложив автомат, сидел с телом Анджело на руках, баюкал на плече его голову и плакал. Блестящие крупные слезы устало скользили по морщинистым бурым щекам, повисали на подбородке и капали на густые черные кудри мертвого мальчишки.
Я поднял автомат и стоял на страже, пока Чабби плакал за двоих, и завидовал, что он способен излить боль через слезы. Горевал я так же люто, ведь я любил Анджело не меньше, чем любил его Чабби, но горе мое угнездилось в самых недрах души, и от этого было еще больнее.
– Ладно, Чабби, – сказал я наконец. – Пойдем, друг.
Он встал с Анджело на руках, и мы направились обратно к скалам.
В заросшей низине уложили Анджело в неглубокую могилу, которую выкопали руками, и прикрыли его ветвями и листьями, которые я срезал разделочным ножом, а потом уже засыпали землей. Я не мог заставить себя бросить песок на незащищенное лицо Анджело, а листья создали хоть какое-то подобие савана.
Чабби стер ладонью слезы и поднялся на ноги.
– Они забрали Шерри, – негромко сказал я. – Увезли на патрульный катер.
– Она жива? – уточнил он.
– Думаю, да. Пока что жива.
– Что будешь
