Ее слезы сменились рыданиями, и она не могла продолжать.
— Мне кажется, будет лучше, если вы оставите нас на некоторое время одних, — сказал Алексий.
— Да, конечно, сэр, — сказал Джулиан, на его скулах неистово играли желваки.
Он повернулся и направился к двери, где все еще стояла Катерина. Когда их глаза встретились, он с невыразимым облегчением увидел, что в ее взгляде не было враждебного обвинения, как в глазах Зиты. Напротив, в них он прочел такое глубокое понимание, что едва не пошатнулся.
Когда Катерина повернулась и вышла вслед за ним из комнаты, закрыв за собой дверь, он спросил:
— Вы знаете истинную причину, не так ли?
Она кивнула, испытывая к нему огромную любовь и сочувствие, которое не могла выразить словами.
— И о ребенке тоже?
В коридоре царил полумрак, и Катерина была этому рада.
— Да, — глухо произнесла она, — и о ребенке тоже.
Джулиан глубоко, прерывисто вздохнул.
— Слава Богу, — горячо сказал он. — Слава Богу, что есть хоть один человек на свете, кому я не должен лгать! — И в порыве нежного чувства, которое он всегда к ней испытывал, Джулиан коснулся ее руки.
Глава 20
Два дня спустя, гуляя с Катериной и Петром по залитым солнцем Калемегданским садам, когда ребенок убежал вперед с обручем, Джулиан сказал:
— Возможно, с моей стороны будет правильнее сначала рассказать о том, в чем Наталья призналась мне, прежде чем спросить, что она сообщила вам.
Катерина кивнула. Они впервые встретились после того злополучного дня, когда ее мать впала в истерику из-за мучительной ситуации в семье Натальи и из-за тяжелых воспоминаний о прошлом.
— Да, — тихо сказала Катерина, испытывая признательность за то, что он понимал: Наталья могла рассказать ей такие вещи, о которых ему еще неизвестно, и она не хотела бы случайно раскрыть ему новые подробности. — Возможно, так будет лучше.
Они прошли еще несколько шагов, храня молчание, затем Джулиан решительно сказал:
— Наталья рассказала мне о своем романе с неким хорватом и о том, что теперь она ждет от него ребенка.
Катерина, не поворачивая головы, смотрела вперед на Петра в пальтишке нежно-голубого цвета, на катящийся обруч, на протекающую невдалеке Саву.
— Вам она об этом говорила? — спросил Джулиан с такой явной болью, что Катерина содрогнулась.
— Да. — Она не могла на него смотреть. — Наталья сказала, что его зовут Никита Кечко, что скоро он приедет в Белград и что она собирается прибыть с ним.
— И это после того, как вы ей сообщили, что она не может за ним последовать? Что она — персона нон грата?
Катерина кивнула.
Джулиан засунул руки поглубже в карманы пальто.
— Когда мы вернулись в Лондон, она рассказала Кечко, что не может поехать в Белград, но он отказался ради нее менять свои планы. Я знаю, он уже здесь, и не приведи Бог мне его встретить, иначе…
На его скулах вновь заиграли желваки, а руки в карманах сжались в кулаки.
Катерина застыла неподвижно на гравийной дорожке с широко раскрытыми от потрясения глазами.
— Так, значит, он ее бросил?
Джулиан, пройдя еще несколько шагов, тоже остановился и повернулся к ней лицом.
— Да. По-видимому, он отрекся от отцовства.
Глаза Катерины еще больше расширились.
— Значит, вы сообщили моим родителям не всю правду, полагая, что Наталья сама должна это сделать? Вы решили — пусть они считают, что это ваш ребенок?
Его золотистые глаза потемнели.
— Да, — сказал Джулиан, подняв воротник пальто, так как с реки подул легкий ветерок. — Не сделай я этого, Наталью публично обвинили бы в прелюбодеянии. Но ради Стефана я меньше всего хочу скандала.
Катерина медленно двинулась вперед, лихорадочно думая о последствиях его решения. Поравнявшись с ним, она произнесла слегка охрипшим голосом:
— Значит, ваши родители будут считать ребенка Кечко своим внуком! И он будет расти, веря, что вы его отец!
— Я все прекрасно понимаю, — сказал он. — Мне хотелось бы только, чтобы Наталья хотя бы наполовину прониклась сознанием того, к каким последствиям приводит ее необдуманное поведение.
Они молча прошли еще немного. Оба думали о Наталье и понимали — она никогда не оценит всей глубины ужасного обмана, с которым ему, Джулиану, предстоит жить до конца жизни.
* * *
Следующие несколько месяцев, когда Белград превратился в центр бурной политической и дипломатической деятельности, Катерина редко видела Джулиана. Однако когда им приходилось встречаться, они испытывали взаимные дружеские чувства.
Очень немногие задавались вопросом, почему Наталья не вернулась в Белград с мужем. В Сербии широко разветвленные семьи обычное явление, и никто не считал странным, что Наталья живет с родителями своего мужа, тем более что уже стало известно о ее второй беременности.
Когда Зита сообщила Александру, что скоро во второй раз станет бабушкой, он испытал облегчение, полагая, что скоропалительный брак оказался счастливым и что Наталья довольна своей жизнью в Лондоне.
* * *
В начале мая, в один из тех редких случаев, когда Катерина смогла поговорить с Александром без многочисленных свидетелей, прислушивающихся к каждому слову, она сказала как можно небрежнее:
— Ты не знаешь человека по имени Никита Кечко?
Александр слегка нахмурился.
— Нет. А почему я должен его знать?
— Он активно участвовал в деятельности Югославянского комитета и, насколько мне известно, рассчитывал получить пост в новом правительстве.
— Это имя мне ни о чем не говорит, — сказал Александр, — но если этот человек тебя интересует, то лучше всего побеседовать с премьер-министром.
Катерина не последовала его совету. Если Сандро ничего не знал о Кечко, то и пожилой премьер-министр вряд ли мог что либо о нем рассказать. Наталья явно ошибалась, думая, что Никиту Кечко ожидает блестящее политическое будущее в Белграде, так же как она ошибалась и во многих других случаях.
Катерина почувствовала огромное облегчение. Это значит, вероятность встречи Джулиана с Кечко чрезвычайно мала, и ее отец также вряд ли с ним встретится.
* * *
В конце месяца Зита заявила, что собирается устроить бал.
— Он будет не таким грандиозным, какие я привыкла задавать в прежние времена, — сказала она, сидя в итальянской гостиной и составляя список приглашенных. — Однако многие будут рады.
Сообщение о бале у Василовичей вызвало в городе взволнованные ожидания. Даже те, кто не надеялся попасть в список гостей, радовались, что жизнь постепенно входит в нормальное русло.
— Жаль только, что еще не пришла пора цветения роз, — Сказала Зита Катерине, удовлетворенно осматривая обновленный бальный зал. — Еще месяц, и мы украсили бы розами дом.
