Не проплыв и тридцати метров, Юрка ощутил под ногами дно и остаток пути проделал пешком, все больше убыстряя шаг, а под конец вообще побежал, проскочив через небольшую купу камыша, и вынесся из воды на низменный берег, за которым простирался небольшой заливной луг, уже выкошенный каким-то тружеником сельского хозяйства. За лугом смутно маячили кусты, а дальше, как показалось Тарану, начинался пологий подъем на холм, поросший лесом.
Таран справедливо решил, что надо бежать дальше, пока преследователи не выбежали на берег. На открытом лугу его и ночью при свете зарева могли бы рассмотреть. В кусты надо, а потом — в лес! Куда дальше, Таран пока не придумал.
Однако кусты, в которые с разгона вбежал Юрка, оказались довольно густые и имели значительно большую протяженность, чем ему представилось сначала. Продираться через них напролом удавалось не везде, приходилось обходить, и как-то незаметно для себя Таран стал уклоняться вправо от прямого направления. К тому же река, обтекая лесистый холм, изменила направление, и в результате вышло так, что Юрка пересек этот мысок и вновь вышел к берегу.
Точнее, он оказался около небольшой заводи — то ли устья какого-то ручья, то ли просто заливчика, — довольно глубоко врезавшейся в берег и заросшей камышами. Юрка решил ее обойти и обнаружил, что заводь плавно переходит в болотце, над которым вилась туча комаров. Пришлось разматывать узел и надевать куртку, а вещички распихивать на прежние места. От комаров это особо не защитило, но от ночной прохлады помогло.
Выбрав на ощупь место посуше, Юрка, чавкая ботинками по грязи, перебрался через болотце и вновь попытался направить стопы к лесу, но опять запутался в кустах, которые росли и по другую сторону заводи.
Комары снизили свою активность до приемлемого уровня, к тому же Юрка отчетливо унюхал запах дыма. Эго не мог быть дым пожара, полыхавшего на даче, потому что ветерок, который слегка ощущался, дул как раз в направлении зарева, и тот дым уносило в сторону от реки, на поселок. Вскоре Таран заметил небольшой огонек — кто-то костер жег.
Конечно, особо бояться встречи с теми, кто жжет костер, не следовало. Скорее всего это какие-нибудь мирные любители рыбалки ушицу варят, надергав ершей еще на вечерней зорьке. Это они небось испугаются, если увидят Юрку с ободранной рожей и с пистолетом за поясом. Вот это-то и плохо. Могут из самых благих побуждений переплыть речку и побежать в милицию звонить. Или как-нибудь по-дружески заболтать, а потом сцапать, разоружить и повязать. А Таран еще не совсем озверел, чтоб в таких стрелять. Духу не хватит.
С другой стороны, рыбаки, возможно, приехали сюда на машине. А раз так, то можно будет попросить подвезти до части. Если войдут в положение, то довезут по-хорошему, а если нет — Таран их пистолетом припугнет. На это он в себе силы чувствовал.
Короче говоря, Юрка, стараясь производить поменьше шума, стал помаленьку подбираться к костру.
Это направление еще раз привело его к воде и вновь к небольшому заливчику, только этот был без камыша, имел форму подковы и был плотно окаймлен кустами. Но в том месте, где горел костер, имелся маленький песчаный пляжик.
Около костра Таран увидел странную картину. Никакого котелка с ухой над костром не висело, поддавшей мужской компании с пузырем и закуской не наблюдалось. Автомобиля, к особому разочарованию Юрки, тоже не было, через эти кусты мог только танк продраться. Но танка опять-таки не просматривалось.
Вместо всего этого у костра находилась необычно одетая молодуха. Костер ее достаточно хорошо освещал, чтоб Таран мог не только рассмотреть ее внешность, но и припомнить, где он что-то похожее видел. Зена, королева воинов, е-мое!
Юрка этот сериал, когда было время, смотрел с интересом. Он вообще любил фильмы с драками, хотя и не очень верил в то, что древнегреческие граждане увлекались всякими японско-китайскими единоборствами. Как и в то, что одна, даже очень сильная и здоровенная, баба может валить по десятку мужиков в каждой серии. Но сюжет был бойкий, картинки живописные, морды симпатичные, чудища в меру жуткие, но не такие, что блевать тянет.
Лицо у нее было скуластое, с волевым таким подбородком, курносым носом (у настоящей был побольше), и гладкие черные волосы до плеч и ниже, и задиристая челка на лбу. Но наибольшее сходство придавали могучие, загорелые плечи, бедра, пятый номер бюстгальтера и особенно прикид: кожаные наплечники, кожаная юбка до середины бедер, облегающие сапоги-чулки до колен, напульсники и налокотники все из того же материала. Никакого боевого оружия у «воительницы» Юрка не рассмотрел, правда, отметил наличие хлыстика, висевшего на правом запястье, и плейера с наушниками, который «Зена» в данный момент слушала. И не только слушала, но и танцевала под музыку некий танец, который был явно рассчитан на посетителей «Театра неюного зрителя».
О том, что такой «театр» существует, Юрка уже знал от Шуры — царствие ей небесное, бедняжке! — правда, не знал этого названия. А танец, в котором вихляла объемистой попой «Зена», очень походил на тот, что исполняла Даша, будь она неладна, перед братками Жоры Калмыка на складе вторсырья. Правда, непонятно было, перед кем эта самая «Зена» раздевается. Наиболее оригинальным моментом в танце было то, что она держала работающий плейер в зубах. Должно быть, чтоб не болтался без толку и чтоб из него наушники не выдернулись. Пасть у бабы была широкая, зубастая, и Юрке время от времени казалось, что она раскусит хрупкую пластмассу.
Воспользовавшись тем, что танцовщица ни хрена, кроме плейера, не могла слышать, Таран рискнул подобраться совсем близко. Теперь его от «Зены» отделял только довольно тощий куст. С этого расстояния Юрка разглядел, что неподалеку от костра лежит небольшой рюкзачок с развязанной горловиной. Через горловину просматривалось несколько пивных банок, хвост большой вяленой рыбы, какая-то маленькая кастрюлька и прозрачный полиэтиленовый пакет с ломтями черного и белого хлеба.
Надо сказать, что Юрка здорово жрать хотел. И пробежка, и заплыв, и полчаса блужданий по этому берегу отняли немало сил и калорий, которые он слопал за солдатским ужином. Ужин-то ведь был рассчитан на то, чтоб восполнить энергию, потраченную за день занятий, и на то, что примерный солдатик будет мирно спать восемь часов от отбоя до подъема, а не шляться на свидания, попадать в лапы к оглоедам «дяди Вовы», залезать на дачи, охраняемые злыми собаками и к тому же имеющие свойство неизвестно отчего взлетать на воздух.
Поэтому чем больше Юрка смотрел на рюкзачок со жратвой, тем меньше его интересовали стриптизные движения липовой «Зены». Он запросто мог бы солидаризироваться с тем грустным махновцем из фильма «Служили два товарища», который, когда ему матрос-анархист через артиллерийскую панораму показывает голую бабу, уныло говорит: «О, колы б ты мени показав ковбасу, або сало! А такого добра я богато бачив!»
Таран тоже за последние несколько дней «побачив этого добра» не так уж мало. И не только «побачив», но и, мягко говоря, потрогал. Поэтому он вожделенно смотрел на рюкзачок и даже не заметил, как на девке не осталось ничего, кроме сапог, хлыстика и плейера с наушниками.
Наконец плейер, должно быть, доиграл ту мелодию, под которую вихлялась «Зена», и стриптизерша, вынув его изо рта, сняла вместе с наушниками и положила в рюкзачок. А потом отстегнула браслетку с хлыстиком и, кряхтя, как старуха, стала стягивать длинные сапоги. Что-то у нее не больно это получалось. Отчетливо помянув известную мать, она неожиданно посмотрела в сторону куста, за которым прятался Таран, и проворчала:
— Чего пялишься, шпана? Вылез бы, помог женщине!
Юрка чуть не онемел от этой внезапности. Он-то думал, что его ни хрена не видно, а эта корова его, оказывается, разглядела.
— Да иди сюда, иди, не бойся! Бить не буду! — с относительным добродушием сказала «Зена». — Поможешь сапоги снять, ноги опухли…
Ночной пикник
Таран поспешил передвинуть заткнутый за пояс пистолет в район задницы и несколько смущенно выбрался из-за куста.
— Мать честная! — воскликнула Милка. — Те же и салабон! Откуда ты, солдатик? Да еще с мокрыми штанами… Исспускался, что ли, весь, на меня глядя?!
Да, это уж точно, «Зена» отечественного производства — как скажет, так скажет! Но и Юрка смущаться не стал — прошли те времена.
— Нет, отпарировал он, — это я со смеху обоссался.
Милка не рассердилась, только посерьезнела и спросила:
— Ты что, в самоволке? Или вообще в бегах?
— Трудно сказать… — уклончиво произнес Таран. — А тебе вообще-то как, не холодно?
— Самое оно! Вода — как парное молоко. Я тут всегда но ночам купаюсь.
— И комары не кусают? — скромно поинтересовался Юрка.
— Не-а, — подбоченилась Милка. — Я ядовитая. Или ты намекаешь, что тебе на меня смотреть неприятно? Так ты отвернись. Только сапоги помоги стянуть.
