Тарут не даст ей уйти, пока Конрад жив. Рос озирался сквозь льющий стеной дождь, пытаясь отыскать хоть какую-то возможность взять ситуацию под контроль, убить демона. Но не видел выхода.
Тарут держал сейчас в руках самое дорогое существо в его жизни, и власть демона над Конрадом была безгранична.
Наоми затрясла головой, пытаясь говорить:
— Телепортируйся… отсюда, — прохрипела она.
«Такая уязвимая».
— Я поклянусь освободить её от проклятия, — заявил Тарут, — и отпустить сегодня же ночью. Всё, что мне нужно взамен, твоя голова.
Вот оно — желаемое и препятствия на пути к нему. Желаемое: спасение жизни Наоми. Тарут будет связан клятвой освободить её. Препятствия? Да нет никаких препятствий. Однажды она сказала ему, что всё, чего хотела, это стать живой. И теперь из-за прошлого Конрада она рисковала столь желанной жизнью.
Если он может пожертвовать собой ради неё, он сделает это с гордостью.
— Конрад… нет! — крикнула Наоми. Дождь слепил ей глаза. — Не надо… Я всё равно ум…
Ублюдок сжал захват, перекрывая ей воздух.
— Остановись! — рявкнул вампир. Наоми вцепилась своими тоненькими пальчиками в руку демона, отчаянно пытаясь вдохнуть, цепляясь за жизнь. — Сделай это, демон… снеси мне голову. Только поклянись, что ни ты, ни твои люди, никогда не причините ей вреда.
Тарут торжественно кивнул:
— Я клянусь Ллором.
Наоми рыдала, вырывалась… неистово пыталась вдохнуть, чтобы сказать ему правду.
Конрад стоял, гордо распрямив плечи под дождём и в отблесках бушующей грозы. Он готовился встретить смерть ради её спасения. Мука отражалась на лице вампира, когда он смотрел на её тщетные потуги освободится. И ещё большая решимость поскорее принять удар меча и покончить с этим.
Однако его смерть будет напрасной.
Наоми думала, что разгадала душу этого мужчины, всю бурю страстей, которая жила в нём. Но только теперь поняла, что самым отчаянным, сильным и главным чувством в его сердце была… любовь. Она пылала в его глазах, как ярчайшее пламя. И Наоми знала, что он хочет, чтобы она это увидела.
Однако её зрение начало меркнуть, голова закружилась. Казалось, откуда ни возьмись, наползла дымка и окутала всех вокруг, мешая ей видеть.
Не выпуская Наоми из захвата, Тарут двинулся на Конрада.
— Нет, — прохрипела она. Когда демон поднял меч к горлу Конрада, Наоми удалось сделать судорожный вдох. — Я… умираю всё равно. Спасайся!
Брови Конрада сошлись в недоумении. Тарут обрушил занесённый меч.
Глава 38
За мгновение до того, как снести Конраду голову, меч Тарута, а заодно и могучая рука, удерживающая его, упали на землю.
Всё произошло так быстро, что левая рука демона пролетела возле лица Конрада, забрызгивая вампира хлещущей кровью.
На Тарута со спины напал Кейдеон. Он вырвался из портала, созданного дымным демоном, как раз вовремя, чтобы нанести этот удар.
Конрад в мгновение ока сцепился с двумя демонами, удерживавшими его, отчаянно стараясь быстрее добраться к Наоми. Звук бряцающей стали заглушил проливной дождь и завывающий ветер. Наёмники Кейдеона схлестнулись в схватке с бойцами Капслиги.
И смертная Невеста Конрада оказалась прямо в центре сражения бессмертных…
Тарут развернулся к Кейдеону лицом. В его руке блеснул кинжал.
— Нет! — закричал Конрад. — Тарут удерживает её!
Но Кейдеон уже выбросил меч вперёд.
Тарут прикрылся Наоми, как щитом.
Время как будто замедлило свой ход. Конрад не видел Наоми, но он почувствовал запах её крови… И увидел шок на лице Кейдеона, выдернувшего свой меч и отшатнувшегося назад.
Кейдеон проткнул её насквозь.
— Нет, — проревел Конрад, сражаясь, словно обезумевший. — Наоми!
Когда Кейдеон снова поднял меч, Тарут наконец выпустил Наоми, чтобы блокировать удар яростного демона. Но не успел.
Голова Тарута с глухим стуком упала и покатилась по земле, и Конрад, наконец, увидел Наоми… Она рухнула в грязь… и безвольно осела с широко открытыми пустыми глазами. Кровь текла из её рта и живота.
С рёвом вампир стиснул пальцы на горле первого воина Капслиги и вырвал ему глотку. Сунув другому пальцы в рот, притянул к себе за нёбо и оторвал голову. Оставшиеся в живых из Капслиги бросились спасаться бегством.
Освободившись, Конрад, шатаясь, пошёл к Наоми и упал на колени рядом с ней.
— Наоми! — он подхватил её на руки и прижал к себе. — Я тебя не отпущу!
Наоми видела признаки возвращающегося безумия Конрада. Он резкими движениями расправлял её промокший до нитки халат, кутая её в него… словно надеялся, что это может укрыть её от дождя или согреть.
Наоми не хотела смотреть вниз. Странно, но боли не было… только чувство онемения. Однако выражение лица Кейдеона не оставляло сомнений. Рана была смертельной.
Демон повернулся и пошёл в их сторону. Пока Кейд приближался, она расслышала голоса других, доносящиеся, словно через слой ваты….
— Кейдеон сделал что? — заорал Ридстром. — Что, мать твою, ты несёшь, Рок?
— Он выпустил кишки Невесте вампира, — ответил Рок. — Пиявка теперь бесполезен для нас. Худшей пытки, чем это, никто не в силах для него придумать.
— Я не видел её, — заговорил Кейд, обращаясь к Конраду. — Я вообще её не видел.
Наоми даже стало жаль демона. В конце концов, он спас Конраду жизнь. Всё могло обернуться совсем иначе, если бы только он не убил её.
Даже Наоми содрогнулась от выражения лица Конрада, поднявшего взгляд на Кейда. Сверкая алыми глазами, с непередаваемой ненавистью он процедил:
— Ты заплатишь тысячекратно, демон. Всё, что ты любишь, умрёт.
И исчез, переместившись вместе с Наоми в их спальню.
Он держал её голову на руках и вслух перебирал варианты.
— Нужно в больницу. В какую? Человеческая больница… — Его глаза дико вращались. Лицо было избито в драке, челюсть распухла, рассечённая губа кровоточила.
— Ты останешься со мной, — обратился он к ней, и мука звенела в его голосе. — П-просто держись! Пожалуйста, для меня! Мне нужно подумать…
Наоми очень хотела коснуться его, погладить, чтобы утешить, но её руки висели безвольными плетьми.
«Я знаю это чувство. Так холодно».
«Умираю. Точно, как и предсказывала Никс. В тот же день, когда я открыла Конраду свой секрет, хотя и не так, как они предполагали. Судьба может быть такой жестокой…»
— Нужно найти больницу…
Наоми из последних сил покачала головой. Она не доберётся до больницы… уже слишком поздно. Но она должна была всё объяснить, чтобы он не думал, что случившееся — его вина.
