28 декабря президент согласился на использование десантных судов, чтобы обеспечить наступление двух дивизий через Анцио в предложенное Черчиллем время. Но при этом поставил условие, что «Оверлорд» остается первостепенной операцией, и проведена она будет в то время, о котором договорились в Каире и Тегеране. Черчилль, не слишком озабоченный условием президента, почувствовал облегчение. Его уверенность, что от новой итальянской операции не откажутся за неимением средств, выражена в послании, отправленном им 8 января генералу Марку Кларку, которому предстояло командовать операцией в Анцио и который не вполне разделял его уверенность. «Надеюсь, они [офицеры штаба, только что вернувшиеся из Марракеша со встречи с Черчиллем] полностью заверят Вас в том, что наша важнейшая операция [„Шингл“] получит полную поддержку с моря. Может быть, появится возможность добавить соединение, эквивалентное третьей дивизии, что сможет окончательно решить вопрос. Я глубоко уверен в важности этой битвы, без которой кампания в Италии будет считаться бесславно провалившейся».
Поскольку основные войска в Италии начали энергичное наступление против немцев, высадка десанта в Анцио началась 21 января. Части, высадившиеся на берег, спасло только появление сил поддержки. Первоначально планировалось использовать в операции в Анцио около 50 000 человек; к концу февраля было задействовано около 170 000 – более шести дивизий.
Наступление против немецких линий в Кассино, результатом которого должно было стать быстрое соединение с войсками, высадившимися в Анцио, было приостановлено. Кампания по продвижению в Рим, которая, как считали оптимисты, будет быстро выиграна, затянулась до весны. К участию в ней привлекались все большие и большие союзные силы. Немцы несли огромные потери и для продолжения борьбы были вынуждены перебрасывать дивизии из Франции, Германии и Югославии. Это могло считаться оправданием и утешением, и Черчилль со своими военными советниками именно так и считал. Американцы же были удручены.
В Турции союзники также получили резкий отпор. Президент Инону принял приглашение Черчилля и Рузвельта, посланное из Тегерана, встретиться с ними в Каире. Вышинский присутствовал на этой встрече в качестве военного консультанта. В течение трех дней (4–6 декабря) Черчилль применял к Инону все доступные методы убеждения. Военные пытались убедить его, что, следуя тайной стратегии постепенной договоренности, Турция обезопасит себя от риска понести большой ущерб. Но Инону оставался непоколебимым. Его правительство, утверждал он, не против вступления в войну, но еще не готово это сделать. Если и когда будут приняты их основные требования по защите, продолжал он, «мы будем с вами». Но он отказался брать на себя какие-либо обязательства и пообещал лишь посоветоваться со своими коллегами в Анкаре. Через несколько недель ответ был получен. Он в принципе повторял согласие о вступлении в войну с тем условием, что союзники сначала восполнят Турции нехватку вооружения, авиации и транспорта. Турки признавали острый дефицит этих средств. Ни продолжение беседы в феврале, ни упреки британцев и американцев не заставили турок преодолеть эти страхи. Все идеи и планы относительно военной кампании союзников провалились.
Черчилль и его сотрудники горевали по поводу утраты блестящего, как они полагали, шанса разгромить немцев на юго-востоке. Американское правительство тоже сожалело, но Объединенный комитет начальников штабов почувствовал некоторое облегчение, узнав, что не потребуется отвлекать военные ресурсы на завышенные требования турок. Советское правительство проявило недовольство и объявило себя свободным от принятого в Москве обязательства сотрудничать с Турцией, только координируя свои действия с союзниками.
В течение тех же первых месяцев 1944 года Эйзенхауэр и его командующие подробно выверили планы «Оверлорда» и пришли к заключению, что первая высадка десанта во Франции должна производиться более крупными силами и на более обширной территории, чем намечалось ранее. 23 января Эйзенхауэр официально предложил увеличить число дивизий, участвующих в первоначальном наступлении, с трех до пяти; и кроме воздушного десанта в районе Кана он требовал высадки первой воздушно-десантной дивизии на берегах Котантена и присоединения к ней в течение двадцати четырех часов второй воздушно-десантной дивизии. Эти изменения были внесены в окончательный план. 8-я и 10-я воздушно-десантные дивизии Соединенных Штатов в означенный день D высадились на Котантенском полуострове.
Чтобы осуществить это и быть уверенными в наличии необходимых дополнительных десантных судов, поддержки авиацией и огнем с моря, было решено отложить дату начала операции «Оверлорд». Сначала договорились отложить ее (американцы с самого начала предпочитали начало мая) на конец месяца, а потом и на начало июня. Отсрочка дала еще один месяц на производство десантных судов, на подготовку средств для высадки и ведения боев. Кроме того, она давала союзным бомбардировочным частям больше возможностей для разгрома береговых укреплений немцев и лучшие условия помешать переброске немецких резервных частей. И самое главное, она сокращала интервал между высадкой в Нормандии и новым крупным наступлением, которое русские собирались начать на Восточном фронте.
То же самое соревнование за боевые средства явилось причиной оживления спора: стоит ли предпринимать операцию по высадке десанта на юге Франции под кодовым названием «Энвил» одновременно с «Оверлордом», после нее или вообще не предпринимать. Британские начальники штабов во главе с Черчиллем, видя результаты боев в Италии, вновь засомневались. 4 февраля Черчилль снова подверг план критике, утверждая, что «Энвил» не переплетется с «Оверлордом» из-за того, что между территориями «Оверлорда» и «Энвила» лежит пересеченная местность, которую придется преодолевать войскам, высадившимся на юге, встречая мощное сопротивление противника. Британские начальники штабов предлагали отменить план высадки на юге Франции, а предназначенные для этого войска направить на другие операции на Средиземном море. Объединенный комитет начальников штабов хотел отложить или даже отменить «Энвил», если Эйзенхауэр сочтет необходимым усилить «Оверлорд». Но они энергичнее, чем когда-либо, сопротивлялись новым операциям в Италии или дальше к востоку, на Средиземном море.
21 марта генерал Уилсон запросил новую директиву. Приказания, данные ему, были решающими для следующего наступления в Италии, которое вскоре предполагалось возобновить – пересечь линию Кассино на пути в Рим и пройти за него.
Несмотря на случившееся, Черчилль продолжал с тем же упорством настаивать, что было бы позорно и ошибочно не предоставить войскам, достаточным для средиземноморской кампании, выполнить свой долг. В течение тех же недель марта его раздражали энергичные попытки американцев преобразовать правительство Бадольо. Его также тревожило сопротивление американцев его желанию признать Французский комитет национального освобождения. Да еще эта неприятная ссора со Сталиным из-за польских границ, в которой Рузвельт почти не принимал участия. По какой-то из этих причин или вследствие всех вместе Черчилль искал еще одной встречи с Рузвельтом, одновременно назначив на начало апреля на Бермудах заседание Объединенного комитета. Но президент чувствовал себя усталым и не хотел встречаться с Черчиллем, боясь поддаться его упорному нажиму, особенно по стратегическим вопросам. Поэтому 8 апреля он отправился на отдых в Южную Каролину. Адмирал Лихи, сопровождавший его, вспоминает, как, проезжая мимо дорожных указателей, президент пошутил, что на шоссе следует поставить еще один мемориальный знак в память о том, что в 1944 году Рузвельт проезжал по этой дороге, спасаясь от британцев.
Черчилль, раздосадованный срывом встречи с президентом, издалека бранил своих американских друзей за их непоколебимую веру в полезность «Энвила» и настойчивое требование переброски дивизий из Италии для этой операции. 16 апреля он говорил Маршаллу: «Для меня невыносимо заранее согласиться лишить поддержки наступление [цель которого дойти до Рима] или неожиданно прервать его именно в тот момент, когда успех, после долгих усилий и тяжелых потерь, уже, похоже, не за горами… Отдайте мне должное и вспомните, что ситуация коренным образом изменилась [со времени Тегерана]. В ноябре мы надеялись взять Рим в январе, и многое говорило о том, что враг готов отойти на север Итальянского полуострова. Вместо этого, несмотря на нашу крупную десантную экспедицию, мы топчемся на месте, а враг бросил в бои южнее Рима восемь моторизованных дивизий, которые, мы надеялись, будут задействованы в „Энвиле“ по всему фронту». Таким образом, была причина как для радости, как и для горького разочарования.
