Вообще новогебридцы не могут похвастаться тем, что у них установились добрые отношения с представителями так называемых цивилизованных народов. К сожалению, следует признать, что туземцы имеют веские основания относиться к незваным гостям с подозрением и опаской, ибо слишком часто белые посещали Новые Гебриды не с научной целью и не для осуществления честной торговли, а с целью разграбления природных богатств островов и жестокого угнетения местного населения.
Первыми на Новые Гебриды высадились авантюристы и разбойники, желавшие только одного: добыть санталовое дерево, столь высоко ценимое в Китае. Они не задумываясь расстреливали туземцев, когда те пытались воспротивиться вырубке лесов.
Следом за ними на Новых Гебридах появились вербовщики «свободных рабочих», на деле оказавшиеся настоящими работорговцами. Они вербовали туземцев, якобы заключая с ними временный контракт, а затем направляли живой товар на плантации Австралии, откуда, разумеется, бедняги не могли вернуться. Правда, еще задолго до того, как на Новых Гебридах появились европейцы, обитатели крупных островов Малезии частенько появлялись здесь и брали новогебридцев в плен, привозили к себе на родину и превращали в рабов. Китобои тоже не стеснялись пополнять команды за счет завлеченных хитростью на борт туземцев, которых они потом удерживали силой.
Путешественники, относившие себя к числу людей совестливых и порядочных, тоже, казалось, находили оправдание своим действиям, ибо считали новогебридцев представителями низшей расы, а потому полагали себя совершенно свободными от каких-либо законов по отношению к ним. Эти люди, питавшие добрые чувства к более симпатичным и изящным полинезийцам, безо всяких угрызений совести похищали детей новогебридцев, а также юношей и девушек. А некоторые добропорядочные европейцы без колебаний уничтожали целые толпы дикарей, причем очень часто без всякого повода, иногда даже ради забавы».
С другой стороны, доктор Монен и Робержо отмечали, что климат Новых Гебрид оставлял желать лучшего. Местность здесь была настолько нездоровой для европейцев, что это обстоятельство могло помешать попыткам белых обжить острова и разбить здесь плантации.
Мнение доктора Монена, большого знатока в данной области, было весьма категоричным.
«Новые Гебриды по своему географическому положению относятся к зоне, которая по справедливости считается нездоровой. У нас имеются веские причины полагать этот край весьма неблагоприятным для здоровья европейцев, правда, из-за вулканического происхождения островов и большой рыхлости почвы климат здесь все же чуть лучше, чем мог бы быть.
Большинство из тех туземцев, с коими мы вступали в контакт, показались нам людьми крепкими и здоровыми, но мы почти не встречали стариков, а детишки выглядели болезненными и рахитичными. Это навело нас на мысль, что здесь действует жестокий механизм естественного отбора и что немногие дети достигают подросткового возраста, не говоря уже о зрелости. Те, кто побеждает в этой игре со смертью, обязаны своим спасением тому образу жизни, который они ведут, то есть почти полному безделью, а также чувству самосохранения, которое заставляет их укрываться от непогоды в хижинах. Туземцы очень быстро бы вымерли, если бы стали заниматься столь тяжелой работой, как раскорчевка леса и освоение земель.
Из всего вышесказанного следует вывод, что туземцы сами не способны освоить природные богатства островов, ибо такая работа слишком тяжела для них и грозит им полным вымиранием».
«Это, однако, — писал в заключение доктор Монен, — не помешало бы добиться первоначальных успехов тем европейцам, которые пожелали бы поселиться на Новых Гебридах с целью добычи природных ископаемых или производства сельскохозяйственной продукции. Ведь край этот щедро одарен природой. Ведя свойственный белым образ жизни и проявляя свою обычную активность, европейцы быстро взяли бы верх над туземцами, пугливыми и плохо вооруженными, число которых постоянно бы уменьшалось. Однако, мне кажется, европейцам не удалось бы основать здесь настоящую колонию. Они вынуждены были бы отступить, так как вскоре им пришлось бы самим заниматься обработкой земли, ибо некого бы стало нанимать на сельскохозяйственные работы, да и принуждать было бы некого».
ГЛАВА 13
Исследователи Маркизских островов: капитан Маршан, адмирал Дюпети-Туар, господин Жарден.
Наши читатели, надеюсь, не забыли имени блистательного испанского мореплавателя Альваро Менданьи де Нейра, который в 1595 году открыл в Тихом океане к югу от экватора множество островов. Названные Маркизскими в честь маркиза Мендосы, бывшего в те времена вице-королем Перу, эти острова оставались, к сожалению, неизвестными для европейцев на протяжении еще ста пятидесяти лет из-за величайшей скрытности испанцев и их нежелания публиковать свои карты.
В 1774 году в южной части архипелага побывал капитан Кук. Кроме уже открытых Менданьей четырех островов он обнаружил еще одинокую скалу.
Несколько лет спустя, в июне 1791 года, капитан Ингрэм открыл северо-западную часть архипелага. Он назвал острова именем Джорджа Вашингтона. Через месяц капитан французского судна «Солид» («Крепкий»), некто Маршан, посетил Маркизские острова и дал самому крупному из них (именуемому на местном наречии Нуку-Хивой) имя владельца корабля господина Бо. Он торжественно объявил архипелаг французским владением и нарек его «Островами Революции».
В 1813 году американец, капитан Портер, избрал залив Тайшае на острове Нуку-Хива в качестве центра военных операций против английских крейсеров. От имени своего правительства он объявил острова владением Соединенных Штатов Америки, а затем отбыл, оставив небольшой гарнизон.
Солдаты вели себя по отношению к туземцам настолько отвратительно, что возбудили к себе живейшую ненависть. Англичанин Уильсон подбил туземцев на бунт, и в результате кровавой бойни почти все американцы погибли.
В последующие годы на Маркизские острова часто заходили китобойные суда. 1 мая 1842 года контр-адмирал Дюпети-Туар[293] объявил архипелаг французским владением. После долгой борьбы и кровопролитных сражений все племена в конце концов были вынуждены покориться и признать полную власть Франции.
Почти все мореплаватели, когда-либо стоявшие на якоре около Маркизских островов, описывают местных жителей как людей очень красивых. Да они и на самом деле таковы: среднего роста, хорошо сложенные, ловкие, гибкие; движения их изящны. Они очень пропорционально сложены, руки у них маленькие, но крепкие, лица скорее овальные, а не круглые, как у большинства океанийцев, глаза черные, опушенные длинными ресницами, носы орлиные, а зубы очень белые и ровные. Волосы у туземцев черные, и женщины смазывают их жиром, добытым из кокосовых орехов, а затем высоко приподнимают на затылке или же распускают по плечам.
