«Третий – не успею», – это он чувствовал. Гранаты кидать – не в этом положении: себе дороже выйдет. Зато у левого колена отличный штык-нож. Чуть короче римского гладиуса, но острый, как золингеновская «опасная бритва».
– Константин, что там? – закричал Шульгин и снова выстрелил. – Уходим? – Три встречных удара ногой, пистолетом, ножом. – Щас достреляю, гранаты рвану…
На него навалились. Воняющие не людским потом, чем-то совсем не похожим, распаренным хитином, что ли? Верещали, цеплялись когтями за одежду, за лицо, за руки.
Хорошо, что каждый по отдельности весил не больше трех пудов. Сашка сбрасывал их с плеч, ломая руки и шейные позвонки. Махал штыком, стараясь попасть по глазам и по горлу. Вернее будет…
Был момент, когда его совсем завалили, он упал на колени. Рыча от ярости, несколько раз снизу вверх воткнул острие клинка в мягкое, снова выпрямился. Но патроны в «Браунинге» берег до последнего. Сколько их осталось? Девять, восемь? Не важно. Вырваться бы сейчас – сумеет достать еще один «Хай пауэр», из внутреннего кармана куртки. Черт, пуговиц не расстегнуть! Тогда ножом вдоль резануть, сам выпадет.
Штук пять особей, сохранивших способность к активным действиям, бесстрашных и цепких, как «огненные муравьи», разлетелись по сторонам. Легкие для такого боя, слишком легкие. Просчитались, сволочи, монстров не подтянули!
А из глубины открытых коридоров с топотом набегали новые, такие же мелкие, слава тебе, Господи. Но и с ними ему, похоже, не справиться, силы и боевые возможности иссякали катастрофически.
Однако ниндзя он или не ниндзя?
Решение пришло само собой, быстрее, чем оформилось в мысль.
Выхаркнув неизвестно откуда заполнившую рот кровь (когда ударили по зубам, он не заметил), Шульгин рванулся в сторону, на ходу сунул штык в ножны, разрядил последние патроны в толпу, следом и пистолет швырнул, на манер бумеранга. Освободив руки, оттолкнулся от идущего вдоль стены дугообразного выступа, в броске зацепился за подобие карниза. Подтянулся, нащупал следующую опорную точку. На его счастье, стены изобиловали неровностями, пазами и выемками, искусственными и естественными.
«Монстрики» на какое-то время потеряли его из вида. Сашкин маневр был слишком стремителен, да они к тому же не подозревали о способности людей бегать по стенам и потолкам.
Ощутив себя в относительной безопасности, Шульгин, как бросал последнюю ставку на зеленый стол, швырнул вниз свои гранаты. В самую гущу толпы цвета хаки. Гранаты были поставлены «на удар». И оболочки имели вдвое массивнее, чем у знаменитой «Ф-1». Рвануло славно! Большая часть убойных осколков пошла веером вдоль пола. Очень удачно, что он оказался каменным: отразил силу взрывов в нужном направлении. Грохот, вспышки, вонь взрывчатки, верещание рикошетов, пробивающие навылет хрупкие тела керамические осколки – весь комплект шокирующих факторов. Если учесть, что убитый или тяжело раненный лидер отключал всю свою пятерку, то наступать оказалось некому. Покойников пусть сами считают, но даже навскидку было видно, что их очень много.
Старший координатор всей этой шайки, если он вообще имелся, решил, наверное, перегруппировать свои силы. Откуда ему было знать, что страшный противник исчерпал свои боевые возможности? Пистолет с двумя обоймами – все, что у него осталось.
Уцелевшие «солдаты» так же торопливо скрывались в тоннелях, не проявив желания подобрать убитых и раненых. Все верно – что большие монстры, что эти – никак не реагировали на потери. Только чья-то высшая воля могла приказать им выйти из боя, а сами они сражались до победы или до последнего бойца.
– Саша, ко мне, уходим! – сквозь звон в ушах разобрал Шульгин голос Удолина. Нашел его глазами, еще несколько метров проскользил под потолком, затем спрыгнул, ударившись ногами, как парашютист.
– Сюда, – указал профессор на очередной проем в стене. Потусторонний переход он отчего-то не использовал. Наверное, не хотел бросать «языка», а на перемещение двоих, как раньше предупредил, сил у него не было.
Сашка прикрывал отход, держа почти бесполезный пистолет на изготовку до тех пор, пока за его спиной не вспыхнуло нормальное земное солнце, сиявшее на нормальном синем небе, покрытом белоснежными кучевыми облаками.
Они выбрались на поляну. Скалы бесшумно сдвинулись, отрезая людей от жутковатого «муравейника».
– Ну, бля… – Пляшущими руками Шульгин прикуривал. Дрожь била его не от страха, так мышцы реагировали на сверхскорость и перенапряжение. Сел на траву, вытянул ноги.
– Прошли через одну смерть, чтобы чуть-чуть не схватить другую… И на хрена мне такие варианты? – риторически спросил он Удолина.
– Судьба вынуждает человека ко многим добровольным поступкам, – туманно ответил тот, садясь рядом. Раскрыл собственный портсигар.
Пленнику Удолин велел лечь напротив, ничком, заложить руки за спину.
– И что теперь станем делать? Они там соберутся с силами, устроят вылазку. Не отобьемся.
– Сколько-то времени не устроят. Я на замок их ворот свое заклятие наложил. По-вашему выражаясь, перемкнул управляющую цепь на себя. Чтобы код расшифровать, не один день понадобится.
– Ну-ну! Ты совсем недавно был уверен, что там тоже надежную защиту поставил…
– Не рассчитал немного. Но теперь я учел ошибку и нарастил мощь.
– А если они с другой стороны на своих тарелках налетят? Чьи следы мы на поляне видели…
Удолин пожал плечами, но с таким видом, будто не считал проблему заслуживающей внимания.
– Где мы, кстати? – поинтересовался Сашка, решив положиться на профессора. Выбора и так и так нет.
– Где-то в Африке…
– Острить взялся?
– Координаты не знаю. Примерно в семидесяти километрах от вашего лагеря.
– Вот черт, за сутки едва-едва успеем. Ты напрямик туда можешь нас переправить?
– Пока нет. Если очень нужно будет, сделаем, конечно, но через Валгаллу. Иначе не получится. Не в той я форме…
– Неладно. Пешком то ли дойдем, то ли нет. Не верю я, что они нас выпустят. А этого тащить… – Шульгин разочарованно махнул рукой.
– Из меня пешеход тоже никакой. Да и не собираюсь я по джунглям марш-броски устраивать. Отдыхай пока, скоро с комфортом поедем.
Сашке было лень выведывать у хитрого старика подробности. Говорит – значит, знает. Остальное увидим по мере развития событий.
Тот сам начал объяснять, как всегда – многословно.
Сообщил, что задачу можно считать выполненной. Важный «язык» захвачен и несомненно даст нужные показания. Рано или поздно. База почти разгромлена, ликвидировать ее окончательно – дело нескольких минут.
– Вот этим, что ли? – Шульгин подкинул на ладони пистолет. – Мне бы тола килограммов полста, тогда конечно…
– Все будет, – отмахнулся Удолин и продолжил.
«Языка» он назвал важным по той причине, что, во-первых, в качестве лидера пятерки он является хранителем и анализатором информации, а во-вторых – не совсем тот, за кого себя выдает.
– Он не здешний, он – из вашего времени. Потому и охоту на Ларису возглавил, и русский знает. Это я только-только начал в его мозгах копаться, а там наверняка много еще интересного содержится.
– Мозгах?
– Именно. Я обычно оговорок не допускаю. Сказал ведь – он контролирует четыре мозга своих напарников и связан минимум с пятью подобными себе лидерами… И так далее.
– Зеркало отражается в зеркале, – уловил суть Сашка.
– Так точно. Этот недоумок допустил колоссальную ошибку – слишком уверовал, что его непременно выручат, а нас они посадят на место Ларисы. И не озаботился защитой своих ментаграмм. Считай, сам выложил передо мной все коды, пароли, явки, как у вас говорят. Да трудно его осуждать – опыта общения с такими, как ты и я, у них никакого… Они, можно сказать, делают только первые шаги в контактах с индивидуальным разумом. Вроде как японцы при встрече с американцами и европейцами до революции Мэйдзи. И, очень опасаюсь, смогут обучиться всему, что им потребуется, достаточно быстро. Наша задача, вернее – человечества в нашем лице, этого не допустить. Иначе будет нам и Порт-Артур, и Цусима, и Перл-Харбор…
– А им – Хиросима?
– Я же говорю – придавить в зародыше…
– Не нравится мне…
– Что?
– Все не нравится. Стоило сбегать за тридевять времен, чтобы начинать по новой…
– Вы сбежали, насколько мне известно, чтобы пресечь возможную агрессию дуггуров в тридцать восьмой и последующие годы. Так считай, что это уже сделано. Несколько мелких штрихов осталось. Завершающих.
Шульгин встал, обернулся и сразу увидел позади, на камнях, жирный, наотмашь нарисованный косой крест. Нагнулся, понюхал. Уж запах губной помады он ни с чем не спутает. А вот, неподалеку, и сам тюбик валяется.
– Смотри, Константин…
– Угу, угу. – Удолин снял пальцем розовый, с перламутровым проблеском мазок. – Сомнений нет. Здесь она вошла, здесь и мы вышли. Ну, молодец девочка! До последнего сохраняла самообладание. Умеете вы подруг себе выбирать… – В голосе профессора прозвучал намек на зависть.
