Вначале отражение солнца представлялось в виде плоской раскаленной полосы над горизонтом. Затем оно разделилось на две огненные полосы, одна над другой, между ними сохранялось темное пространство. С марса[164] я увидел четыре, даже пять огненных горизонтальных линий одну над другой; все одинаковой длины. Это было как бы матовое красное четырехугольное лжесолнце с темными поперечными линиями. Настоящее солнце, согласно сегодняшнему послеобеденному наблюдению над звездами, должно было в полдень находиться на 2°21 ниже горизонта. Во всяком случае, самого солнечного диска мы не сможем увидеть над горизонтом раньше вторника.
Виденное сегодня явление – результат рефракции, весьма сильной в этом холодном воздухе. Тем не менее мы отметили сегодняшнее отражение солнца маленьким «праздником солнца», – за ужином у нас был десерт из винных ягод, бананов, изюма, миндаля и медовых пряников».
«Воскресенье, 18 февраля. Вчера ходил на лыжах на восток от корабля и нашел в этом направлении отличную лыжную и санную дорогу. Сначала было довольно трудно пробираться среди торосов и ледяных нагромождений, но затем предо мной раскинулась широкая ледяная равнина, которая простирается, по-видимому, на многие мили к северу, востоку и юго-востоку. Сегодня я поехал туда на восьми собаках (езда теперь наладилась превосходно); несколько товарищей сопровождали меня на лыжах…
По-прежнему северный ветер. Скучная история; хорошо, что хотя бы погода стоит ясная и светлая. Ходим на лыжах, ездим на собачьих упряжках, читаем научные книги и беллетристику, пишем, ведем наблюдения, играем в шахматы и карты, болтаем, курим, едим и пьем. Но все-таки это проклятая тоскливая жизнь, если она долго будет продолжаться; такой, во всяком случае, представляется она временами.
Когда смотрю на картину, изображающую наш прекрасный домик в блеске вечернего солнца и ее, стоящую в саду, то в такие минуты мне кажется невозможным жить долго такой жизнью. Только безжалостные норны[165] могут знать, когда мы снова будем вместе стоять в саду, смотреть на улыбающийся фьорд и чувствовать прелесть жизни.
Когда принимаешь все это во внимание, то, говоря по чести, и на самом деле находишь наше положение незавидным.
Пребываем теперь примерно на 80° северной широты, а в сентябре были на 79°. Ровно один градус; как выговаривается, так и пишется: всего один градус за пять месяцев. Если будем и дальше продвигаться с такой скоростью, то на полюс попадем через 45 или, скажем, через 50 месяцев, а через 90 или 100 месяцев достигнем 80° северной широты по ту сторону полюса, с вероятным расчетом через 1 или 2 месяца выбраться изо льда и вернуться на родину. В лучшем случае при такой скорости будем дома только лет через восемь, не раньше.
Вспоминается одна статья проф. Брёггера, напечатанная до моего отъезда. Упомянув о том, что я сажал «для потомства кусты» (деревья в нашем саду), он прибавил: «Кто знает, как длинны будут тени от этих деревьев, пока Нансен вернется?» Да, теперь они гнутся под снегом, но весною оденутся листьями, дадут новые побеги, вырастут… И сколько раз еще это повторится… Только бы тени не стали за это время слишком длинными.
О, как угнетает бездеятельность! Ближайшее будущее темно, как ночь вокруг нас; лишь прошедшее и далекое будущее озарены солнцем. Порой кажется, что необходимо уйти из этого мертвенного застоя и найти простор для приложения своих сил. Неужто здесь ничего не может произойти… Разве не может пронестись ураган, чтобы взломать лед и вздыбить его высокими волнами, как открытое море. Пусть попадем мы в беду, – лишь бы закипела борьба, лишь бы двинуться вперед. Всего ужаснее – роль праздного зрителя. Надо иметь вдесятеро большую силу духа, чтобы положиться на свои теории, предоставить решение силам природы, не иметь возможности пальцем шевельнуть для достижения цели – это в десять раз труднее, нежели положиться на одни свои силы, – это легче легкого, когда у тебя пара здоровых, крепких рук.
Ну вот сижу и горько жалуюсь, как старая баба. Будто я не знал всего этого раньше, отправляясь в плавание. Дело идет ведь ничуть не хуже, чем я ожидал, скорее даже лучше. Куда же девались смелые надежды, расцветавшие навстречу солнцу и дню, где гордые мысли, которые молодыми орлами парили навстречу светлой стране будущего? Они теперь прячутся, как подшибленные вороны, во мраке уныния. Конечно, они вернутся снова с южным ветром. Но до той поры я нуждаюсь в помощи; вытащу-ка я снова из-под спуда одного из древних философов.
Вечером опять небольшое сжатие, наблюдение показывает, что дрейф как будто отнес нас на 3 к югу.
11 ч вечера. Напор льда в полынье за кормой. Лед ломается о стенки судна и потрясает его до основания».
«Понедельник, 19 февраля. Давно сказано, что ночь всего темнее перед рассветом. Сегодня начался южный ветер, и скорость его достигла 4 м в секунду. Утром пробурили лед и нашли, что толщина его у бакборта достигла 1,875 м, а толщина снегового слоя над ним 4 см. Впереди судна мощность льда равна 2,08 м, включая 5–6 см снежного покрова.
Прирост льда за целый месяц нельзя назвать большим, если принять во внимание, что температура падала до -50 °C.
И вчера и сегодня мы видели то же отражение солнца; сегодня оно стояло высоко над горизонтом и скорее походило на диск. Некоторые из товарищей утверждают, что видели верхний край самого солнца, а Педер и Бентсен – даже, по крайней мере, половину диска, не говоря о Юлле и Скотт-Хансене, по мнению которых над горизонтом виднелось солнце целиком. Боюсь, они так давно не видели солнца, что забыли, каково оно с виду».
«Вторник, 20 февраля. Сегодня большой «праздник солнца» без солнца. Мы уверены, что увидели бы его, если бы небо у горизонта не затянуло облаками. Но не позволим надуть себя в смысле праздника. Можно будет ведь отпраздновать и еще разок, когда действительно появится в первый раз солнце. Праздник начался утром стрельбой в цель; затем подоспел обед из 3–4 блюд с «фрамовским вином» (лимонный сок); затем сервирован был кофе с «фрамовским печеньем»; вечером мы угощались ананасом, миндальными пирожными, винными ягодами, бананами и конфетами. Потом забрались на койки и ощущали, что слишком много пили и ели, вто время как маленький «штормик» с ЮВ нес нас на север. Сегодня ветряной двигатель был все время в ходу, и если настоящее солнце и не почтило нашего праздника своим присутствием, то и во время обеда и вечером за ужином нас озаряло электрическое солнце. Праздник был отмечен вдобавок большим омовением. Помилуй бог, однако, на что мы в конце концов станем похожи! Многие уж смахивают на откормленных поросят, а округлость двойного подбородка и брюшка у нашего повара Юлла прямо вызывает беспокойство. Наблюдал его сегодня в профиль, это брюшко, честное слово, трудненько будет тащить по льду, случись такая необходимость. Право, пора подумать об уменьшении порций».
