– На что, на тебя, что ли? – спросил Дарк с пренебрежением.
– Напрасно ты так, я ведь тебя люблю... по-своему, и только от меня будет зависеть впредь твоя и, кстати, ее жизнь. Надо быть аккуратнее, разговаривая с хозяйкой!
Нахальная вампирская улыбка уже бесила, Аламез подумывал накинуться и загрызть Миранду зубами. Он не сомневался, что Гроттке ему с удовольствие помогла бы.
– Хочешь знать, почему и что тебя ждет в ближайшем будущем?
– Не-а, – покачал головой моррон, – не люблю предвкушений.
– А напрасно. Знаешь, я все-таки расскажу, – настаивала Миранда.
– Не надо, мне безразлично, взорвешь ли ты меня, посадишь на муравейник или растворишь в кислоте. Играй в садистские игры сама или найди более пугливую жертву.
– Я тебя не убью, ты будешь жить долго, очень долго, я буду пить твою кровь, – щерясь, как только что выгрызшая печень у лани волчица, прошептала красавица и продемонстрировала плененным морронам обворожительный набор белоснежных клыков.
– Пожалуйста, пожалуйста, – Дарк закивал головой, – можешь начать прямо сейчас.
– Видишь ли, Дарк, кровь моррона раньше для нас действительно была ядом, но исследования в Полесье велись не только по оболваниванию людей, – открыла страшную тайну Миранда. – Предварительно проглотив всего одну маленькую таблетку, я могу спокойно поужинать тобой и нашей тихоней Дианой. Дело лишь в том, что я не хочу это делать сейчас, у вашей морронской крови слишком плохие вкусовые качества, а через месяц наши ученые клятвенно обещали исправить сей прискорбный факт, ты уж потерпи немного...
Завершив разговор на оптимистичной ноте, Миранда позвонила в колокольчик. В комнату тут же вбежали четверо вооруженных вампиров из клана Самбины, схватили пленников и, подняв на ноги, тычками прикладов погнали к двери.
Самбина не соврала, вампиры действительно готовились к войне. Пока морронов вели в подвал, они успели увидеть многое. Еще неделю назад тихие коридоры и пустые залы, в которых гулко отдавался эхом самый тихий звук, наполнились шумом, гамом и топотом бегущих ног. Множество вооруженных вампиров в цветах различных кланов расположились на лестницах, в холлах и освобожденных для них комнатах. Картины армейского становья напомнили Даркудальверийские фильмы о путчах и народных восстаниях в слаборазвитых экваториальных странах, где сегодня карнавал, а на следующий день революция. Здесь царил точно такой же беспорядок: конфликты между отрядами, иногда перерастающие в мелкие стычки с применением прикладов, касок, накрученных на руку ремней и прочих подручных средств, не исключая котелков с провизией. Кого могла победить разношерстная армия с такой дисциплиной, Аламез не представлял, но чувствовал, что против шаконьесов им не выстоять. Кто полагается на численный перевес, лишь усыпляет свою собственную бдительность. Даже крестьянские орды встарь не могли справиться с немногочисленным, но сносно обученным рыцарским отрядом.
Двери одной из комнат с шумом распахнулись, из них с криком выбежали две девицы в разорванных одеждах и кинулись к лестнице, но натолкнулись на отдыхавшую группу вампиров и мгновенно стали едой. Убежавшая от одних и без спросу съеденная другими, добыча стала причиной красивой драки со скаленьем клыкастых рож, с размахиванием когтистыми лапищами и уморительным по технике исполнения фехтованием на прикладах.
«Война еще не началась, а они уже мародерствуют и устраивают потасовки. Глупая Самбина, в какую глубокую яму завели ее собственные интриги и необузданные амбиции!» – размышлял пленный моррон, предчувствуя, что резня в Варкане кончится плохо не только для беззаботного, не видящего, что творится у него под носом, человечества.
На лестничной площадке между вторым и первым этажами конвоируемые нос к носу столкнулись с Тварью. Женщина выглядела уже совсем по-другому и была, как ни странно, в одежде. Она едва взглянула в их сторону и, сделав вид, что не знает, продолжила болтовню со своими товарищами. По выполнении задания они стали для нее обычными кусками мяса, которыми, кстати, совсем скоро можно будет питаться. На другое отношение Дарк и не рассчитывал, а вот Диану поведение бывшей соратницы почему-то задело. Наверное, сказывался необычайно малый опыт жизни в шкуре моррона.
Подвал замка был обустроен на славу, здесь находились и складские помещения, и холодильный зал для хранения запасов плазмы, а также клетки для содержания живых сосудов с кровью, то есть людей, прикованных к стенам цепями. Щемящее сердце зрелище, оптимальное будущее для людей с точки зрения сиятельной графини Самбины, на которую возлагал такие большие надежды ныне покойный маг Мартин Гентар. К сожалению, гении обычно близоруки, отлично разбираются в сложных кознях противников, но пригревают гадюку на собственной груди.
Развязав им руки, морронов впихнули в переполненную людьми камеру. Страшная вонь, запах пота и ужасная сырость стали не самым тяжким испытанием. Находившиеся на крошечном пятачке в шесть квадратных метров узники плакали, выли и стонали, тем самым постепенно сводя друг друга с ума. По счастливой случайности, Дарк заметил маленький пробел на скамейке слева от входа и едва успел усадить растерявшуюся Диану. Страх страхом, горе горем, но желающих поудобнее устроиться было множество.
Аламез сел рядом, возле ног Дианы, и положил голову на ее колени. Девушка осторожно погладила ее кончиками пальцев.
– Дарк, а ты им сказал правду? – внезапно спросила девушка, когда моррон уже почти задремал.
– Ты о чем? – поднял сонный взор Аламез.
– Ты не боишься смерти?
– Я уже привык, – пытался пошутить моррон, но, видя, что у девушки совершенно не то настроение, ответил серьезно: – Правда, когда-нибудь и я не воскресну.
– А за меня... за меня ты боишься?
– Боюсь, но им этого нельзя показывать. Стоит лишь намекнуть на твое слабое место, и туда обязательно ударят грязным сапожищем, да еще каблук провернут.
– Но все чего-то боятся. И у нас, у морронов, есть слабости. Что же делать?
– Не показывать, обманывать, пусть враг думает, что ты боишься чего-то другого.
– Так чего же боишься ты? Неужели есть что-то, страшнее окончательной смерти?
– Есть, – ответил Дарк, кивнув головой на толпу стенавших людей. – Их будущее, я умер тысячу лет назад и с тех пор живу только для них. Это не громкие слова, поверь. Я не могу позволить превратить человечество в безвольное стадо баранов. Потеря личности – вот истинное лицо смерти.
– Ты ведь не сдался, ты что-то придумал, – тихо прошептала Гроттке. – У нас ведь еще есть шанс спастись?
– Придумал, – соврал Аламез, боясь лишить надежды единственно близкого ему человека, – но пока нужно ждать... возможно, долго.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
