Никто не спал в эту ночь. Весь фронт, вся страна, весь мир жили известиями из Москвы и Берлина. О них не могли не знать и немцы, запрятанные в курляндском мешке.
И вот с рассветом наши солдаты замерли в ожидании: поднимут или не поднимут белые флаги по ту сторону переднего края. Прошло пять минут, пятнадцать, полчаса, час. Уже из-за деревьев начали пробиваться солнечные лучи. А на передке тишина.
- Смотри, что делают, - .удивлялся Николай Иванович Семакин. - Смотри, какие гордые.
- Ждут приглашения.
- Когда принесем условия капитуляции на блюдечке.
Вскипел, потеряв всякое терпение, майор Коровин. Позвонил генералу:
- Они и не думают сдаваться, товарищ комдив.
- Подождем еще немного.
- Нечего ждать. Мы открываем огонь.
Заместитель командира полка, наверное, первый раз за войну не послушался старшего начальника. Артиллеристы обрушили на передний край немцев шквал смертоносного огня. Их дружно поддержали прибывшие ночью "катюши".
- Вот, так-то оно лучше, - заключил Володя Харов. - А то френди-бренди, кто мы. Сейчас начнут вылезать, как крысы.
И в самом деле. Не успел Володя закончить свое последнее фронтовое выступление, как тут и там на стороне немцев замелькали белые и серые тряпки, поднятые на палки и шесты. Из траншей, из-за хуторских строений, из леса начали вылезать помятые, грязные, звереобразные фигуры и, становясь в нестройные ряды, делали робкие шаги в нашу сторону.
Мы молча наблюдали. Было странное и непонятное состояние. Неужели с этого начинается конец войны? Неужели это победа?
Но тут начали раздаваться голоса наших солдат:
- Давай, давай, фриц, смелее.
- Складывай свои автоматы и барахло.
- Да только не порть воздух, едрена-матрена.
Потом пошли сами навстречу пленным. Бесцеремонно снимали с них оружие, каски, вещмешки, ремни. И опять приговаривали:
- Экие барышни-сударышни, привыкли, елки-палки, ездить на чужом горбу.
- Пошевеливайся.
- Становись! А немцы свое:
- Гитлер капут.
- Криг капут. Им в ответ:
- Теперь "капут", а раньше "хайль".
- Когда прижали к стенке, так наклали в штаны.
- А ну, едрена-матрена, не отравлять советский воздух.
Приехал генерал Кудрявцев. Немцы вытянулись в струнку. Комдив обошел строй серых измызганных людей, молча осмотрел трофеи и обратился к своим:
- Вести пленение без оскорблений. Будьте до конца достойны гордого звания советского воина.
Тут подал голос молодой озорноватый солдат:
- Их надо в речке искупать, от них дерьмом пахнет.
Кругом грохнул смех. Улыбнулся и генерал.
- Подождут до лагеря военнопленных.
Солдат опять подал голос:
- Пока сдаются сошки, а щуки не показываются.
- Скоро покажутся.
И опять, как бы в подтверждение последних слов, наши подвели к командиру дивизии первого пленного немецкого генерала. Он был стар и плюгав, но в полной форме и с наградами. Увидев советского генерала, может быть, первого в жизни, щелкнул каблуками и вытянулся по стойке смирно. Наш комдив не придал этому значения и приказал своим офицерам:
- Ведите!
А утро уже благоухало всеми прелестями весны. В воздухе появились веселые "илы" и "яки". Они махали над нами крыльями, делали фигуры высшего пилотажа, приветствуя победителей. Им начали радостно кричать, задрав головы, наши солдаты. Кто-то пальнул одну-другую ракету. За ними взвились в нежное голубое небо десятки разноцветных огней. И только тут, впервые за эти последние полчаса, всех объяло единое чувство восторга, хранившееся в тайниках души, зревшее долгие годы и, наконец, вызревшее и выплеснувшееся наружу.
Кругом раздалось мощное "ура!", затрещали очереди из автоматов. Солдаты начали обнимать друг друга, многие плакали слезами радости. И все это на глазах притихших и пораженных немцев, которые, может быть, только сейчас начинали понимать, в какую авантюру затянул их бесноватый ефрейтор.
Солдат поздравил с праздником победы генерал Кудрявцев и еще раз предупредил:
- Товарищи, без инцидентов. Дорожите до последних минут честью советского воина. С великой победой вас, боевые друзья.
И поплелись мимо нас колонна за колонной пленные немецкие солдаты. Их сопровождали, полные достоинства, наши ребята. Они где-то уже успели умыться, немного почиститься, лихо задрали набекрень пилотки и, оглядываясь на пленных, довольные, покрикивали:
- Равняйсь! Не путать ряды.
Мимо меня прошли земляки: двое Лекомцевых, Семакин, Воронцов, Наговицын, Захаров, Лебедев и многие другие.
- Поехали, - крикнул и подмигнул мне Володя Захаров. - Теперь недалеко и до Удмуртии.
Да, недалеко до Удмуртии, которая не только посылала свои полки на фронт, но и была кузницей оружия и родным домом для эвакуированных, подумал и я. А какой был долгий, тяжелый и страшный путь к сегодняшнему. Пусть же он никогда больше не повторится. У нас много иных путей, добрых и светлых, по которым мы пойдем, счастливые и гордые, утверждать на земле мир и дружбу, свободу и братство.
Вечная почесть героям, павшим за независимость нашей Родины.
Слава живым!
Четверть века прошло со времени событий, описанных в этой книге. За это время выросло новое поколение солдат - сыновей героев Великой Отечественной войны, которые славно несут эстафету боевых традиций.
Память о минувшем нетленна. И чем дальше мы отходим от него, тем ближе и дороже оно становится нам, нашим детям и внукам - наследникам боевой славы.
Советский народ свято чтит подвиг своих сыновей. В городах и селах, освобожденных от фашистской оккупации 357 стрелковой дивизией, именами героев войны названы пионерские дружины и школы, улицы и колхозы.
На полях деревень Калининской области Хлебники, Нахратково, Михали, Высокое, Кочережки, Волосатики были разбросаны могилы наших воинов. Жители совхоза "Медведицкий" перезахоронили останки героев в братскую могилу у деревни Хлебники и установили на ней монументальный памятник, за которым ухаживают пионеры Хлебниковской школы.
Пионерская дружина этой школы носит имя отважного героя старшего сержанта Михаила Тарасовича Вотякова, который совершил бессмертный подвиг в боях под Хлебниками, Михалями. Следопытам школы удалось связаться с ветеранами дивизии и собрать богатый материал для комнаты боевой славы. Установилась дружба с семьями погибших. Районная газета об этом писала: "Деревню Хлебники Оленинского района Калининской области и Удмуртию разделяют почти полторы тысячи километров. Несмотря на это, между ними развивается и крепнет дружба, начало которой было положено в суровые годы Великой Отечественной войны".
Особо бережно хранят память о своих освободителях жители Великих Лук. В одном из обращений к слету ветеранов дивизии великолукчане пишут: "Дорогие товарищи!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
