деньги в сейфе, в гараже, а потом построил этот огромный дом.
Майкл: Кто были твои любимые комики, с кем тебе нравилось работать? Я не буду спрашивать, кого ты больше всего ненавидишь, потому что список, наверное, длинный.
Стив: Я познакомился со многими ребятами. Мой самый любимый комик из всех был Родни Дейнджерфилд[110].
Майкл: Он был одним из великих.
Стив: Родни открывал комедийный клуб, а я ему помогал, так что мы подружились. И я пригласил Лору, еще до того, как мы поженились, сходить на него в MGM. Мы зашли за кулисы после шоу, а он в халате, и у него огромные яйца. Моя будущая жена сидела напротив него, и перед ней низко свисали помидоры Родни Дейнджерфилда.
Майкл: Что? У него был распахнут халат?
Стив: Распахнут. Ему было наплевать. Его яйца свисали вниз. На нем не было трусов. Клянусь богом, его помидоры качались, как маятник дедушкиных часов.
Майкл: Почему-то это не удивляет меня в Родни.
Стив: Ничто не должно удивлять тебя в Родни. Но действительно, какой замечательный парень.
Майкл: К тому времени ты стал довольно успешным директором по развлечениям всего Riviera Hotel.
Стив: Я организовывал масштабные выступления в большом зале, Beach Boys, Дион, братья Осмонд, старые шоу. Популярные комики наверху, в зале на тысячу мест, Дрю Кэри, Рэй Романо, Кевин Джеймс, Джордж Лопес, Денис Лири, Дэвид Спейд, Роб Шнайдер. У нас также были Рич Литтл, Дэвид Бреннер.
Затем я начал бронировать лаунж. У нас было по три выступления каждый день, бюджет составлял около 2 миллионов долларов. По вечерам в понедельник я ставил джаз, он имел огромный успех. Я заказывал много джазовых номеров: Чик Кориа, Мэйнард Фергюсон, Майкл Фрэнкс, Джон Пиццарелли. У нас было немало всего интересного.
Майкл: Должен быть один конкретный момент, когда ты перешел от приглашения других людей на сцену к тому, чтобы выйти туда самому и понять, что именно этим ты хочешь заниматься. Ты помнишь, когда это произошло?
Стив: Да. Был один комик, Брюс Баумм, который включил меня в один из своих скетчей. Я поучаствовал в нем, и меня сразу же пробрало.
Майкл: Это было твое первое актерское выступление? С Брюсом Бауммом в скетче?
Стив: В номере для программы под названием «Воскресные комиксы» на канале Fox. Я играл парня в смокинге на поле для гольфа.
Майкл: На телевидении?
Стив: В начале девяностых, да. Я прилетел в Лос-Анджелес на выходные, и мы снимались. Прежде я никогда не читал сценариев и ничего такого не знал. Но я приобрел небольшой опыт, и специалист по кастингу на канале Fox, готовивший эти шоу, нанял меня еще на пару выступлений. Это были небольшие пятиминутные скетчи, фрагменты фильмов. Потом еще несколько сцен с Брюсом Бауммом. В одном из них я дрался с уткой. Забавно. Довольно много людей увидели скетчи, когда они впервые вышли в эфир, и это дало мне старт.
Майкл: Сколько времени прошло между ними и «Казино»?
Стив: Несколько лет. Я присутствовал на производственных совещаниях по «Казино», потому что его снимали там, в Riviera Hotel. Мне довелось читать для кастинг-директора Эллен Льюис, которая является одним из крупнейших профессионалов в этой области. Она проводила кастинги для всех фильмов Скорсезе. Ей понравилось то, что она увидела, и она отправила меня на встречу со Скорсезе и Де Ниро.
Майкл: Каково это было? Ты нервничал?
Стив: Я не нервничал. Они были очень милы. Де Ниро говорил больше всех, был уважителен и вежлив. Меня прочили на место метрдотеля, но я не очень хорошо справился, мог бы сыграть лучше. Эту роль отдали кому-то другому, а мне потом позволили участвовать в сцене с Пеши. Я был прославленным статистом. В той сцене снимался Фрэнк Винсент. Он помог мне получить карточку Гильдии киноактеров. Какое-то время я ничего не делал, а потом Рэй Фаверо, который был кастинг-директором в Вегасе и которому я обязан до конца моих дней, очень помог мне. Если у него что-то появлялось, он приглашал меня на прослушивание.
Я снимался в фильме «Страх и ненависть в Лас-Вегасе». Рэй привел меня на пробы в «Надежды Чикаго». Он помогал, приходя ко мне в кабинет, когда я наконец-то прошел пробы в «Сопрано». Я закрывал дверь, и мы прокручивали сцену снова и снова, снова и снова.
Майкл: Ты говорил, что, когда пришел на съемки «Сопрано», сначала тебя взяли только на одну серию. Когда ты узнал, что возвращаешься?
Стив: Меня наняли на один эпизод, но в итоге я снялся в шести сериях второго сезона. В последний день съемок того сезона я столкнулся с Дэвидом Чейзом на улице возле Silvercup. Я иду в одну сторону, он – в другую, я протягиваю руку: «Мистер Чейз, здравствуйте. Меня зовут Стив Ширрипа. Я играю Бобби Баккальери». Он: «Я знаю, кто вы». Я говорю: «Просто хотел поблагодарить вас за то, что вы меня пригласили», а он отвечает: «Вы отлично справились. Мы позовем вас снова – и еще увидим Бобби!» Что заставило меня почувствовать себя великолепно.
Майкл: Ты рос в окружении мафиози. Когда ты снимался в «Сопрано», кто-нибудь из них подходил к тебе с советами?
Стив: Да, один раз, когда я жил на Малберри-стрит. Идет третий сезон. В округе все еще оставались мафиози. В понедельник утром я заношу белье в прачечную, а там один из соседей. Говорит: «Стив. Привет, приятель, как дела?» Я отвечаю: «А как твои дела, старина?» Он отвечает: «Ты знаешь, что мне нравится этот сериал, верно? Но каждый, кому приходилось бить кого-либо, знает, что так не делается».
Я заторопился: «Ладно, слушай, мне пора идти. Поговорим позже». И вот я стою с грязной одеждой, а он учит меня, как надо драться.
Майкл: Знаешь, со мной такое однажды случилось, в Rao. Я был с Тони Сирико и Винни Пасторе вскоре после первого сезона. Мы сидели вместе за столиком, и тут к нам подошел парень, который был боссом в одной из пяти «семей»[111]. Он знал Тони и сказал: «Я могу показать тебе настоящий способ, как задушить парня рояльной проволокой». Он собирался продемонстрировать мне, как это делается в реальности.
Стив: Такие вещи действительно случались.
Майкл: После «Сопрано» у тебя было много работы. Но это было непросто, не так ли?
Стив: Давай будем честными. До «Сопрано» у меня не было никакой карьеры. Я парень с лишним весом и не самым приятным голосом. Без этого
