И ледяные дни приходили и уходили снова, и народ расселился по земле на восходе и создал новые племена и нашел себе новые тотемы: ворона и лису, ленивца и дикого кота, бизона. И каждое животное стало символом племени, и каждое стало богом.
Мамонты новых земель были крупнее, медлительнее и глупее своих собратьев с сибирских равнин, и негде было найти в новых землях грибы-пунг с семью пятнами на шляпке, и Нуниуннини не говорил больше со своим племенем.
Во времена праправнуков Далани и Калану отряд воинов из могучего и процветающего племени, возвращаясь домой на юг из похода за рабами, наткнулся на долину первых людей: они убили почти всех мужчин, а детей и женщин забрали себе.
Одно дитя, надеясь на пощаду, отвело их в пещеру среди холмов, где они нашли череп мамонта, потрепанную накидку из мамонтовой шкуры, деревянную чашку и сохраненную мумифицированную голову пророчицы Атсулы.
И хотя одни воины нового племени стояли за то, чтобы забрать с собой священные предметы и так унести с собой богов первых людей и их силу, другие воспротивились, говоря, что это навлечет на них беду и злобу их собственного бога (ведь это были люди племени ворона, а вороны – ревнивые боги).
И потому они бросили предметы со склона холма в глубокое ущелье, а пленников из племени первых людей увели за собой на юг. И племена ворона и племена лисы становились в той земле все сильнее и могущественнее, и вскоре о Нуниуннини совсем позабыли.
Часть третья.
Мгновение бури
Глава четырнадцатая
Люди – в темноте, не знают, что им делатьУ меня была свечка, но ее задул ветерЯ протягиваю руку. И надеюсь, ты тоже.Я просто хочу быть в темноте с тобой
Грег Браун. В темноте с тобой
Машину они поменяли в пять утра в Миннеаполисе на долгосрочной стоянке при аэропорту. Им пришлось заехать на верхний уровень, где парковочный комплекс был открыт небу.
Сняв оранжевую униформу, наручники и ножные кандалы, Тень сложил их в бумажный пакет, где до того лежали его пожитки, и, скомкав все, бросил в урну. Они ждали уже минут десять, когда из дверей аэропорта вышел молодой человек с грудью колесом, евший на ходу картошку фри из пакета с надписью «Бургер Кинг». Тень его сразу узнал: он сел к нему на заднее сиденье, когда Тень вывозил гостей Среды из Дома на Скале, и гудел себе под нос так гулко, что вся машина вибрировала. Теперь на лице у него красовалась старившая его тронутая сединой бородка, которой у него не было раньше.
Отерев замасленные пальцы о джинсы, он протянул Тени огромную лапищу.
– Я слышал о смерти Всеотца, – сказал он. – Они заплатят. Они дорого за это заплатят.
– Среда был твоим отцом? – спросил Тень.
– Он был Всеотец, – отозвался юноша, у него перехватило горло. – Скажите им, всем им, что, когда понадобится, мои люди придут.
Чернобог выковырял из зубов крошку табака и смачно сплюнул в мерзлую слякоть.
– И сколько же вас будет? Десять? Двадцать?
Борода бочкогрудого ощетинилась.
– А разве десяток нас не стоит сотни? Кто выдержит в битве хотя бы против одного из моего народа? По городкам нас разбросано больше, чем ты думаешь. Еще с десяток живут в горах. Кое-кто в Катскилле, еще несколько в парках развлечений во Флориде. Топоры мы давно наточили. Все придут, коли я позову.
– Позови их, Элвис, – сказал мистер Нанси. Во всяком случае, Тени показалось, что он назвал его «Элвис». Нанси сменил форму помощника шерифа на толстый коричневый кардиган, вельветовые штаны и коричневые мокасины. – Позови их. Вот чего бы хотел старая шельма.
– Они предали его. Убили. Я тогда посмеялся над Средой, но я был не прав. Никто из нас не может считать, что он в безопасности, – сказал человек, чье имя звучало, как «Элвис». – Но можешь на нас положиться.
Он мягко похлопал Тень по спине – и едва не свалил его наземь. Ощущение было такое, словно его мягко хлопнула по спине гиря для сноса стен.
Чернобог все это время осматривал стоянку.
– Прости, что прервал. Но какая из тачек наша?
Бочкогрудый указал вправо.
– Вот эта.
– Эта? – фыркнул Чернобог.
Перед ними стоял мини-вэн «фольксваген» 1970 года. На заднем стекле красовалась переводная картинка – радуга.
– Отличная тачка. Никому и в голову не придет, что вы на такой приедете.
Чернобог обошел мини-вэн кругом. Потом закашлялся – долгим, выворачивающим легкие стариковским утренним кашлем заядлого курильщика. Харкнув, он сплюнул и помассировал грудь, растирая боль.
– Ага. Такого они уж точно не ждут. А что будет, если нас остановит полиция в поисках хиппи и анаши? А? Мы здесь не для того, чтобы колесить в волшебном автобусе. Нам нужно затеряться.
Бородач открыл дверцу машины.
– Ну и что? Копы вас остановят, увидят, что вы не хиппи, и помашут на прощание. Великолепное прикрытие. Вы же меня не предупредили заранее, это все, что я смог найти.
Чернобог как будто собрался спорить дальше, но тут мягко вмешался мистер Нанси:
– Элвис, ты нам очень помог, и мы тебе благодарны. А вот эту машину нужно вернуть в Чикаго.
– Мы бросим ее в Блумингтоне, – ответил бородач. – Волки о ней позаботятся. О ней не тревожься. – Он снова повернулся к Тени: – Скажу еще раз: я на твоей стороне и разделяю твою боль. Удачи. И если бдеть выпадет тебе, прими мое восхищение и мое сочувствие. – Он сжал руку Тени в лапище, похожей на перчатку принимающего в бейсболе. Было больно. – Скажи его трупу, когда его увидишь. Скажи, что Алвисс, сын Виндальва, свое слово сдержит.
В «фольксвагене» пахло пачули, старыми благовониями и табаком для самокруток. Пол и стены были оклеены поблекшим розовым ковром.
– Кто это был? – спросил Тень, переключая передачу и выводя мини-вэн на съезд со стоянки.
– Как он и сказал, Алвисс, сын Виндальва. Он повелитель гномов. Самый большой, самый могущественный, самый великий из всего народа гномов.
– Но он же не гном, – возразил Тень. – В нем росту сколько? Пять футов восемь дюймов? Пять и девять?
– И поэтому он великан среди гномов, – отозвался с заднего сиденья Чернобог. – Самый высокий гном в Америке.
– Что он такое говорил про бдение? – спросил Тень. Оба старика промолчали. Тень поглядел на мистера Нанси, который упорно смотрел в окно.
– Ну же! Он говорил о каком-то бдении. Вы же его слышали.
– Тебе не придется этого делать, – сказал с заднего сиденья Чернобог.
– Делать что?
– Бдеть. Он слишком много болтает. Ни один гном не способен держать язык за зубами. Не о чем тут думать. Лучше выбрось это из головы.
Ехать на юг – словно двигаться вперед во времени. Снег понемногу стаивал, и к следующему утру, когда автобус въехал в Кентукки, исчез совсем. Зима в Кентукки уже закончилась, и с шумом и птичьим гамом в свои права вступала весна. Тень начал даже подумывать, нет ли какого-нибудь уравнения, какое бы все объясняло: к примеру, за каждые пятьдесят миль, что он проделывал на юг, он на день уезжал в будущее.
Он высказал бы свою идею вслух, но мистер Нанси дремал на пассажирском сиденье рядом, а Чернобог беспрерывно храпел на заднем.
Время в этот момент показалось Тени переменчивой концепцией, иллюзией, которую он сам себе создал. Под колесами машины исчезали мили, и он мучительно сознавал присутствие зверей и птиц: вороны клевали задавленную падаль на обочине дороги или перед самым мини-вэном; стаи птиц поворачивали в небе, повинуясь образцу орнамента, в котором он почти улавливал скрытый смысл; кошки пристально следили за ним с газонов или заборов.
Всхрапнув, проснулся и медленно выпрямился на сиденье Чернобог.
– Странный мне приснился сон, – сказал он. – Мне снилось, что на самом деле я Белобог. Что мир вечно воображает себе, будто нас двое – светлый бог и темный, – но сейчас, когда мы оба постарели, я обнаружил, что все это время был у людей один только я: дарил подарки, потом сам же их и забирал.
Отломив фильтр от «лаки страйк», он закурил. Тень опустил стекло.
– Рак легких заработать не боишься? – спросил он.
– Я и есть рак, – отрезал Чернобог. – Я себя не боюсь.
– Такие, как мы, раком не болеют, – вставил, просыпаясь, мистер Нанси. – Мы не болеем ни атеросклерозом, ни паркинсонизмом, ни сифилисом. Нас не так просто убить.
– Среду же убили, – возразил Тень.
Он остановился на заправке, потом припарковал машину у соседнего ресторанчика ради раннего завтрака. Стоило им войти, как задребезжал платный телефон у двери.
Заказ у них приняла престарелая матрона со встревоженной улыбкой, которая читала «Что хотело сказать мое сердце» Дженни Кертон в бумажном переплете. Вздохнув, женщина подошла к телефону и, подняв трубку, сказала «алло». Потом окинула взглядом зал и в телефон сказала: «Да. Похоже, они здесь. Подождите минутку».
