"Да уж, по…"
В основном они общались, передавая мысли: во-первых, мысли куда выразительнее слов, а во-вторых, почти все люди в Хэвене уже освоили этот способ общения. При всех своих заблуждениях, Ньют понимал, что Дику и самому не хотелось посылать пару подростков в Дерри на пикапе Фаткинса. Конечно, им нужны батарейки, очень нужны, однако, становится все труднее и труднее отыскать среди людей, живущих в Хэвене, тех, кто согласен покинуть его пределы. Если бы какой-то эксцентричный старикашка, вроде Дейва Рутледжа, или старый простак, вроде Джона Харли, попытался бы покинуть город, то он был бы уже мертв — а возможно, уже и разложился бы, — даже не доехав до пригородов Дерри. Еще молодые люди, как Дик или Ньют, продержались бы подольше, но вернулись бы они… если, конечно, вернулись, уже в агонии; все это из-за мутаций, изменивших их физически, мутаций, которые стремительно начались в сарае Бобби. Неудивительно, что Хилли Браун в глубокой коме, он выбыл из строя, когда события только начали закручиваться по-настоящему. Томми Жаклину — пятнадцать, Хестер Бруклин — прекрасно развита для своих тринадцати. На их стороне, по крайней мере, молодость, что дает им шанс уехать и вернуться назад живыми, причем, обойдясь без космического скафандра и костюма NASA, чтобы уберечь их от губительного воздействия чуждой и враждебной атмосферы. Да… Даже если бы у них было соответствующее обмундирование, это бы не сняло проблему. Вероятно, ребята были бы защищены на какое-то время, палубное воздействие смягчилось бы. Но представьте парочку покупателей в магазине запчастей в Дерри, облаченных в полное снаряжение космонавта, выходящего в открытый космос. Сразу возникнут вопросы. И немало.
"Мне бы этого не хотелось", подытожил Ньют.
"Черт, да и мне тоже, — согласился Дик. — Я не собираюсь тут сидеть сложа руки и ждать, пока они вернутся. Я вышлю Дона Ворвика на самую границу Хэвена, чтобы он мог помочь им, если что…"
"Если они вернутся".
"Ох… если. Надеюсь… уверен, они вернутся, правда, могут пострадать".
"Чего именно ты боишься?"
Дик мотнул головой. Он не знал ничего определенного, да и Док Ворвик отвергал даже малейшие догадки… только спросил Дика, связавшись с ним телепатически, что он, Дик, думает по поводу пловца, прыгнувшего с высоты в бассейн, где вместо воды — гравий.
"Ну…" — растерянно протянул Ньют.
"Ну, ничего, — закончил Дик. — Мы же не можем оставить это так, как есть".
Он кивнул на вибрирующую башню с часами.
Ньют закончил: "Мы чуть не провалились в мох. Пойдем лучше. Мне кажется, нам придется все это бросить".
"Может быть, а может, и нет. Но батарейки нужны не только для этого, ты ведь понимаешь. Мы должны действовать осторожно. Это ты тоже понимаешь".
"Яйца курицу не учат, Дик".
(Да пошел ты)
"Уж кому бы это говорить, так не тебе, придурку", — хотел сказать Ньют, но проглотил эту реплику, хотя за весь этот день у него нашлось немало поводов разозлиться на Дика Эллисона. Хэвен перешел на питание от батареек, словно детская машинка, и тут уж ничего не поделаешь. Их нужно все больше, а пересылка по почте не приемлема — слишком уж медленно, да и при сложившемся положении, даже если найдется кто-то, кто вышлет им батарейки, ничто не гарантирует, что они их получат. Они могут исчезнуть куда угодно, этого не предусмотришь.
Так что, что бы там ни говорил Дик Эллисон, Ньюту Берринджеру, ох, как несладко. Они пережили крушение самолета, но если что-то стрясется с Томми и Хестер, каково будет им?
Впрочем, ничего конкретного не приходило в голову. Одно ясно: он не успокоится, пока ребята не вернутся в Хэвен, туда, где атмосфера не так враждебна к мутантам.
11
Воскресенье, седьмое августа
Гарденер стоял и смотрел на корабль, прикидывая — уже в который раз выйдет ли из этой затеи что-нибудь путное… а если нет, как избежать губительных последствий. Два дня назад, даже будучи в доме, он слышал, как кружил над лесом тот злосчастный самолет. Правда, он выбежал во двор слишком поздно, чтобы увидеть, чем кончился его третий заход! Похоже, пролететь трижды над кораблем никому не обойдется безнаказанно; Гард был почти уверен, что пилот засек и сам корабль, и раскопки. Эта мысль неожиданно принесла ему странное, горькое облегчение. Вот вчера, например, прочитав эту историю, как она была изложена в газетах, он сделал определенные выводы. Чтобы уяснить связь, не надо иметь высшее образование. Бедняга доктор Байли был просто потрясен увиденным, потерял бдительность, и этот отщепенец армады космических бродяг безжалостно застопорил всю аппаратуру (и двигатель тоже).
Так что же, он, Гарденер, стал соучастником убийства? Похоже на то; безразлично, был он женоубийцей или нет, а Гарду это совсем не нравилось.
Фриман Мосс, загадочный мясник из Альвиона, что-то не показывался сегодня утром — Гарденер был просто уверен, что излучение от корабля уже повлекло губительные изменения: у Мосса, наверное, начали выпадать зубы и лопаться сосуды, как это было у всех его предшественников. Итак, впервые после исчезновения Бобби Гарденер оказался в одиночестве. На первый взгляд, все кажется просто. Но копни поглубже, так сразу всплывают старые домыслы и головоломки.
По мнению Гарденера, история с погибшим нейрохирургом и разбившимся самолетом не просто печальная, а, если смотреть в самую суть — которую Ньют и Дик проигнорировали, дело обстоит значительно хуже, просто хуже некуда. Ближний Восток снова превратился в пороховую бочку; если он взорвется, то, на этот раз, дело дойдет до ядерного оружия. Союз Озабоченных Ученых, некоторые из которых своей деятельностью и приблизили черный день, приложил все усилия, чтобы воспрепятствовать ядерному пожару завтра, как говорилось в газетах. Ну что ж, счастливые деньки еще вернутся. А корабль, возможно, еще внесет свою лепту во всеобщее благоденствие… да, но чего же хотят Фриман, Кьюл Арчинбург, Бузи и прочие? Иногда у Гарденера появлялась болезненная уверенность, что для Нового и Изменившегося Хэвена далеко не самое главное "убрать бочонок с порохом, на котором сидит вся планета". Ну, и что с того? А дальше-то?
Не ясно. Телепатический канал связи молчал.
Его взгляд перешел на насос, примостившийся в грязи у края траншеи. Раскопки корабля — дело пыльное, грязное, придется повозиться с камнями и выкорчевать пеньки, что дастся с трудом, особенно когда ты полупомешан от огорчения. А теперь еще и мокрая работа — воды-то хватает. Последние два раза он возвращался домой, уляпанный с ног до головы глиной. Грязь плохо, но глина еще хуже. Она скользит над ногами и намертво прилипает к одежде.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
