— Мам! Мам! А Робин снова балуется! — детский голос вихрем ворвался в гостевую залу.
— А-а, — кривляние восьмилетнего мальчугана, — ябеда! Луиза ябеда!
В распахнутые настежь двери ворвались дети семейства Торман — восьмилетний сын Робин и его сестра Луиза, старшая за него на один год. За ними по пятам, в гостевую залу впорхнула служанка, прискорбно извиняясь и раскланиваясь перед госпожой и ее гостями. В коридоре замаячила фигура Оливера Морока, тенью шныряющая по усадьбе. Дети были одеты в теплые курточки нараспашку, наверное, слякоть и ветер их абсолютно не беспокоили и капризные чада Лестиана и Гвинет и слова не желали слышать о каких-то там запретах в случае непогоды. Своим поведением они четко демонстрировали категоричное непослушание советам личной служанки.
— Госпожа Торман, дети собрались на улицу!..
— Одень тогда их потеплее и смотри, чтобы они не ходили на озеро! — строго приказала хозяйка.
Под радостные крики, ребятня умчалась вон.
Покинули гостевую комнату и Гвинет с Бартольдом, архимаг на прощание многозначительно посмотрел на Ирэну, та не уверено потянулась к выходу, вслед за детьми. Конкретные распоряжения мессира архимага она помнила дословно. Перед камином одиноко застыл старший адепт Майрон, потеряно чувствуя себя в огромном и роскошном доме.
Сначала он хотел умоститься в кресле госпожи перед камином, но потом, в силу неловкости, отодвинул от стола ближайший стул и, повернув его к теплу, примостил на нем закоченевший и отсыревший зад. Судя по ситуации, разговор между архимагом и госпожой Торман намечался быть долгим и серьезным…
— Меня послали лично Верховный маг и Ложа Бессмертных ордена! — Бартольд надеялся, что вступительные слова произведут впечатление на жену Лестиана, он оказался весьма прав, глаза женщины округлились, руки панически задрожали, но хозяйка усадьбы быстро взяла себя в руки.
— Я так и подумала, что вы прибыли сюда из-за Лестиана, не молчите Бартольд, скажите с ним все нормально? Говорите, пожалуйста, только правду! Будьте, уверены, нас никто не подслушивает!
Орест прочистил горло, для твердости сжал в ладонях перевязь архимага и начал.
— Начну по порядку, сударыня. С того момента, как ваш муж получил перевязь архимага, в Высшем Совете магов произошел раскол, многое изменилось в ордене, и я не скажу что в хорошую сторону. Вы простите меня, сударыня, но ваш муж не политик и не идеолог наших древних традиций! Его стремления к реформам и революционным прогрессам для ордена губительны и смертельны. Столетиями школа обучения магов следовала четким, заложенным программам, мы капризно отбирали кандидатов в ученичества, проводили жесткий отбор. Сканировали и прощупывали каждого рекрута, изучали патологические и наследственные изъяны каждого ученика…
Бартольд видел в глазах Гвинет недоумение, но останавливаться было уже поздно.
— Только Высший Совет магов мог принять решение кого брать в обучение, а кого напротив — вытолкать за стенки. Поймите, Гвинет, это не прихоти — это работа, это норма нашей жизни! Ученик, который проходил, наконец, отбор, попадал святая святых, в стены нашего дома! А мы, строго чтим свои знания, ибо они бесценны для нас! Понимаете, Гвинет, бесценны! А что закричал во все горло на Совете ваш муж?! Вы знаете, что он потребовал от Ложи Бессмертных?!
Руки Бартольда вновь мелко дрожали, лицо исказила фанатичная гримаса.
Гвинет Торман подозрительно попятилась и рухнула на диван, нервное напряжение архимага передалось полностью ей.
— Ваш муж торговец, сударыня! Он привык руководствоваться цифрами и расчетами! Какой пресвятой Аллон, нам дело до его статистики?! На кой бес, она нам сдалась?! Нам плевать, что поток рекрутов снижается, что через какие-то там тридцать лет мы будем обучать всего лишь трех-четырех кандидатов! Ну и что?! На хрена нам толпа идиотов и бездарей, госпожа Торман?! Нам нужны лучшие! Нам нужны самородки!! Бесценные лидеры и утонченные профессионалы!! Вы понимаете, куда ведет всех нас ваш муж?! ПОНИМАЕТЕ?!
Застывшая фигура женщины превратилась в одну из величественных мраморных изваяний. Весь дом, казалось, застыл, вслушиваясь в гневные слова начальника Контроля Сил.
— Теперь вы знаете, зачем я приехал?!
Судорожный кивок.
— Вы, госпожа Торман, и только вы, можете остановить своего мужа!! — и более спокойно добавил: — спасите Лестиана, Гвинет, он завис на краю пропасти!
Из глаз хозяйки райского дома полились горькие слезы.
— Как я могу? Как?!
— Вы знаете, к чему приведут действия архимага Тормана? Знаете??
Гвинет рыдала.
— К гибели!!!
— Прошу прощения, вы куда?
Она слегка вздрогнула, повернулась на голос и увидела застывшую за портьерой фигуру мейстера, узкие щелочки глаз буравили пронзительно и испытующе.
— На улицу. Мессир архимаг отправил меня на улицу.
— Вы надолго приехали? — неожиданно задал вопрос Морок, вплотную приблизившись к ученице.
— Как распорядится, мессир архимаг.
— А зачем приехали?
Ирэна картинно дернула плечом.
Оливер Морок гадливо скривился.
— Ступай.
Ученица заспешила к дверям, разговор с управляющим семьи Торман был настолько неприятным, насколько приятным могла составить беседа с горным троллем.
На улице ее поджидало ненастье, небо затянуло свинцовыми тучами, дождь моросил мелкий и оттого противный, порывы ветра сдували капюшон плаща. Ирэна огляделась, во дворе детей не было, кроме снующей повсюду прислуги, да скучающих гвардейцев, на улице казалось до ужаса одиноко и дотошно. Куда же подевались магики? Ирэна постеснялась прибегать к поисковым заклятьям, тем более мессир архимаг Бартольд напрочь запретил ей применять магию без его разрешения.
Изучающие взгляды прохожих служанок, поваров, конюхов, стражников, даже гвардейцев, она попросту игнорировала, старалась абсолютно не замечать.
Детский смех раздался со стороны озера.
Детвора таки не послушалась матери, ускользнула от присмотра служанки.
Ирэна медленным шагом пошла на веселые и радостные крики. Обогнула особняк, ступила на узкую аллейку, что вела между рощей абрикосовых деревьев, завернула за хозяйственный двор и остановилась перед террасой, что спускалась к причалу. Озеро имело овальную форму, и вряд ли в его водах могла подстерегать неожиданная опасность. Кроме рыбы и жаб — госпожа Гвинет Торман и ее муж, не позволили бы больше никакой расплодиться живности! Даже камышовые заросли, и те жиденько росли на той стороне озерца. За жизни детворы беспокоились и строго берегли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
