перечислять Ковбой. – Ну, и еще одна мелочь: цирк до сих пор не свернут. Может, стоит заняться этим?
Головы собравшихся повернулись ко все еще разбитому на стадионе шатру и цирк-тауну вокруг. Действительно, в свете последних событий об этой «мелочи» они все как-то позабыли.
– Сворачиваться мы будем еще пару часов, не меньше, – продолжил Ковбой. – Глядишь, за это время опаздывающие сами подтянутся. И тогда нам вообще не придется решать сложную этическую проблему о том, есть ли такие ситуации, в которых бросать своих морально оправданно, – насмешливо закончил он.
Слова Ковбоя стали своеобразным сигналом к действию; толпа рассеялась, и каждый занялся хорошо знакомым делом: кто-то сворачивал палатки и киоски, кто-то снимал гирлянды, кто-то отключал оборудование, а значительная часть циркачей отправились разбирать крепящую конструкцию большого шатра.
Дождавшись, когда все разойдутся, Джада подошла к Кабару, оглянулась, чтобы удостовериться, что их никто не подслушивает, и спросила:
– Ты ведь тоже видел, как Крис вернулась, да?
Метатель ножей напряженно кивнул. Они с конторсионисткой поджидали девушку, укрывшись в разных частях цирка. Кабар заметил Крис еще издалека – и был готов метнуть нож. Но не успел, его опередила темная фигура, набросившаяся на девушку.
– А кто на нее напал, видел?
Кабар покачал головой.
– И я не разобрала. Но кто бы это ни был, он точно не новичок в убийствах. Крис умеет заводить себе крутых недругов! – хмыкнула Джада. – Интересно, кто это? Да не суть важно. Важно то, что, видимо, он ее все-таки не убил. Потому что потом на него налетел тот, другой, – кстати, тоже интересно, кто это? – и я упустила Крис из виду, а когда снова посмотрела, ее там уже не увидела. Наверное, она все-таки смогла сбежать.
– Если бы Крис убили, у нас был бы труп, – кивнул Кабар.
– Но трупа нет, – сказала Джада. – И если трупа нет, то где тогда Крис? Может, она просто отползла куда-то подальше и там тихонько скончалась от ран? – с надеждой спросила она.
– Можем осмотреть окрестности, – пожал плечами Кабар.
– Или просто уехать побыстрее, – предложила Джада. – Если даже Крис еще жива, без цирка она долго не протянет, а мне, положа руку на сердце, все равно, каким именно способом она исчезнет. Главное, чтобы мы ее больше никогда не видели.
* * *
Кристина долго металась в плену бреда и видений, и они были такими реалистичными, что распознать настоящую реальность удалось не сразу. Но наконец она поняла, что лежит на твердой поверхности и что вокруг темно. А когда приоткрыла глаза, то сразу узнала цыганскую кибитку.
Воспоминания возвращались рывками и перемешивались между собой. Гончие и обнимающий ее Кирюша, пустой шатер во время представления и мама, хлопочущая на кухне, ухмылка вернувшегося в ее дом фамильяра и темный «Колизион», в ночи вдруг ставший похожим на «Обскурион». И внезапная боль в затылке. Кто-то на нее напал!
А после – круговерть, мешанина и чернота. Круги из костров, темные фигуры и непонятные напевы, от которых вибрирует сгустившийся воздух. Обвиняющие взгляды, которые прожигают насквозь. Неужели он того стоит? Два одинаковых лица рядом друг с другом, и паника оттого, что больше непонятно, какое из них – настоящее. Запах грозы и магии и полные могущества слова, каждое из которых словно ставило печать на ткани реальности – и выжигало клеймо на душах тех, кто его произносил. Скрипучие кибитки, качающиеся полосатые тенты. Силачи и арлекины, жонглеры и дрессированные обезьянки. Смеющаяся публика. Горящие точки в чьих-то глазах. Бесплотные неподвижные тени, широким кольцом оцепления опоясывающие полосатые шатры. И серебристые искры удаления, поднимающиеся к куполу…
Кристина рывком села – и едва не задохнулась. Не от боли. Боль, как ни удивительно, прошла; ночь, проведенная в цыганской кибитке, похоже, залечила раны. Но Кристина не обратила на это никакого внимания. Она задыхалась и отчаянно пыталась глотнуть воздуха. Странные, сумбурные, быстро сменяющие друг друга видения и образы, которые преследовали ее всю ночь, вдруг разом, словно по щелчку, выстроились в одну большую четкую картину.
Такую огромную, что захватывало дух – и становилось невозможно дышать.
Такую невероятную, что ее было сложно осознать.
Такую ужасающую, что в нее было страшно поверить.
Теперь Кристина знала ответы на все свои вопросы. Даже на те, которые еще не успела задать и о которых не успела подумать.
Теперь Кристина слишком много знала – и, увы, не было никакой возможности спрятаться от этих знаний или вернуть их назад.
Эти знания тяготили и угнетали.
Эти знания давали власть и налагали огромную ответственность.
Эти знания страшили – и требовали действий.
С трудом, чувствуя, как дрожат колени, Кристина поднялась на ноги, сделала пару неверных шагов и ухватилась за дверной косяк, чтобы удержать равновесие. Когда приступ головокружения отступил, она потянулась открыть дверь, но в последний миг остановилась. Повернулась, подошла к столу, к шкатулке с драгоценностями. Открыла ее и сразу увидела загадочный медальон. Хотя в прошлый раз она положила его на самое дно и засыпала остальными украшениями, сейчас он гордо красовался на самом верху.
Кристина взяла его и сжала в руке. Круглый след ожога у нее на ладони потеплел, и медальон разом нагрелся.
Все. Вот теперь она готова.
Кристина доковыляла до двери, распахнула ее – и внутрь хлынул поток света. Наверняка осенний и сумрачный, но в этот миг он показался Кристине очень ярким. Она зажмурилась – и шагнула прямо в него.
* * *
Тина уселась в яркий автомобиль, намеренно громко хлопнув дверью. Откровенно говоря, она ожидала более уважительного к себе отношения после того, как заполучила артефакт, за которым эти простофили столько охотились, но в итоге добыть его получилось только у нее, а небрежный тон, которым Вив вызвала ее, Тину разозлил.
– Ну? – недовольно осведомилась она. – Что у тебя такого срочного, что нельзя было рассказать по телефону? Мне вообще-то скоро в школу.
– Вжилась в роль по самое не могу, да? – фыркнула Вив. – Что, неужели так нравится играть в эти человеческие игры? Может, еще начнешь переживать из-за экзаменов и поступления в университет?
– Девочки, давайте не будем ссориться на пустом месте, а? – вмешался Ивар, предупредительным жестом положив ладонь на плечо Вив, словно пытался физически ее притормозить. – У нас есть дела поважнее. И очень важные.
Вив нетерпеливо сбросила его руку.
– Ты его принесла?
– Кого? – спросила Тина, откровенно провоцируя собеседницу.
– Статую Венеры Милосской! – взвилась Вив. – Ты что, издеваешься?
– Нет, по-моему, это ты хамишь. Или тупишь.
– Хватит! – рявкнул Ивар, и у него это вышло так грозно и решительно и так не вязалось с
