В 2003 г. разгорелась конкурентная борьба за восточносибирскую нефть между Китаем и Японией. Возможно, ошибкой китайской стороны была открытая ориентация на частный «Юкос», в то время как японцы стали искать союзников в государственной «Транснефти». «Юкос» согласился поставлять в Китай по долгосрочным соглашениям 300 тысяч баррелей нефти в день, к 2006 г. — утроение уровня импорта нефти из России. Когда китайцы выбирали «Юкос», это была самая успешная частная компания, дальнейшие ее трудности предусмотреть было трудно.
По американской оценке, «в случае с Россией конечным определителем того, как Китай будет преследовать свои цели, будет зависеть от того, как Китай воспримет западную торговую политику. Если Соединенные Штаты и Европа сделают для Китая сложным оплату за нефтяной импорт промышленными товарами, Китай может решиться на более агрессивную политику»[475].
Возможно, у Китая и России большое будущее на Дальнем Востоке, но это в том случае, если (1) американо–западноевропейско–японские конкуренты не проявят хватки и (2) если Россия решит пойти по пути Казахстана, буквально открывшего свои энергетические кладовые Китаю. Напомним, что Китайская нефтяная компания уже инвестировала 700 млн долл. в развитие энергетической инфраструктуры Казахстана. И ныне КНР готова инвестировать 3 млрд долл. в создание нефтепровода из Атасу в Казахстане до Синь–цзян–Уйгурского автономного района. Этот нефтепровод длиной 3000 км будет способен доставлять 20 млн тонн нефти Каспийского моря в Западный Китай.
Не менее заинтересованно, чем на Север, Китай смотрит на Юг. Здесь, в Южно — Китайском море, КНР претендует на острова Сенкаку и Спратли в Восточно — Китайском море. Изыскания геологов позволяют твердо верить в наличие здесь нефтяных месторождений. В свое время Дэн Сяопин провозгласил, что конфликт по поводу этих островов «должен быть отложен до следующих поколений». В ноябре 2002 г. АСЕАН и КНР заключили договор, призывающий «заморозить» все территориальные претензии. Последовал Пакт о ненападении с АСЕАН. И тем не менее Китай осудил вьетнамцев за дарованные иностранным специалистам права на бурение нефти и развитие туризма на островах Спратли. Совсем недавно группа китайцев высадилась на островах Сенкаку и водрузила китайский флаг. (Японская полиция немедленно арестовала прибывших и отослала их домой, где их встретили как героев.)
Если Китай добрался до 40 % производства мировой стали, то какие неожиданности ожидаются в будущем? Каковы будут последствия того, что Китай станет первым экономическим партнером Австралии, Южной Африки и Бразилии? Если Китай возьмет на себя эту роль, то не посчитает ли он необходимым создание флота «четырех океанов» для защиты жизненно важных потоков нефти, железной руды и других сырьевых материалов? Не станет ли Китай ведущим поставщиком конвенциональных вооружений, помогая тем самым укрепить свои позиции в богатых ресурсами странах? Не последует ли Пекин по стопам Лондона и Вашингтона, вторгаясь во внутренние дела далеких стран?
ОТНОШЕНИЯ С АМЕРИКОЙ
Эти отношения противоречивы. Сейчас впервые после крушения Советского Союза некий центр бросает Америке своего рода вызов в сфере того, что получило название soft power: комбинация экономической активности, интеллектуального горения, культурного самоутверждения, привлекательной торговли, настойчивой и вежливой дипломатии — и это на фоне растущей военной мощи. Как оценивает американский журнал, «Китай еще не может делать фильмы лучше голливудских, создавать компании типа «Дженерал электрик» или соперничать с лучшими традициями государственного департамента (по меньшей мере, там, где Америка действительно заботится о результате). Но игра продолжается, и Китай начинает подрывать культурное, экономическое и дипломатическое влияние США. К сожалению, односторонность и близорукий фокус Америки на терроризм дает Пекину шанс»[476].
Еще десять лет назад такое было абсолютно невозможно. Но сейчас мы видим даже уменьшение (в течение года) численности иностранных студентов на 14 тысяч. Все меньше шансов на то, что президенты азиатских стран выйдут из американских университетов, как, скажем, нынешний президент Филиппин Глория Арройо (окончившая Джорджтаунский университет).
Исключительный рост Китая создал дефицит в торговле с ним Соединенных Штатов — 105 млрд долл. в 2004 г. Быстрота происшедших изменений не позволила Вашингтону нащупать верную стратегию. Взобравшиеся на вершину мировой пирамиды американцы оказались неспособными дать ясный анализ того, что им несет бурный подъем Китая. Отсюда всеобщая чувствительность. Новое поколение китайских дипломатов весьма отличается от прежнего — они говорят на иностранных языках, они могут объяснить взаимоотношения неоконсерваторов между собой в Вашингтоне.
Китайские руководители достаточно часто говорят о том, что «некоторые внешние силы» — явно имея в виду американцев — «не являются естественными партнерами Азии». Китайские дипломаты говорят, что им приходится работать между двумя «сумасшедшими нациями» — Северной Кореей и Америкой.
Отметим, что, вступив в 2002 г. в ВТО, Китай энергично стремится понизить ограничения на торговлю, что очень отличается от протекционизма Америки, проявленного в период президентства Дж. Буша–младшего.
Уже на текущем этапе антикитайская кампания была бы в США неизбежной, если бы Пекин не приглашал с такой широтой американцев на свой внутренний рынок. Такие американские компании, как «Дженерал моторс», «Моторола», «Проктер энд Гэмбл», получают значительные прибыли на внутреннем китайском рынке (до 26 млрд долл. — объем продаж). Терпят от китайского экспорта в основном средний и малый американский бизнес. И все же американцы (совместно с японцами и южнокорейцами) настаивают на ревальвации юаня, имеющего с 1994 г. фиксированный курс в отношении доллара (8,3 юаня = 1 доллар США). Американские фирмы хотели бы видеть ревальвацию на 30–40 %.
Американцы оценивают ситуацию так: «Режим Ху Цзиньтао постоянно указывает другим азиатским странам, что рост Китая как великой державы не должен вызывать у них опасения. Но китайская обеспокоенность по поводу надежных источников энергии может подвигнуть Китай на большую настойчивость в отношении южных соседей. В настоящее время китайские нефтяные компании осуществляют разнообразные проекты в Индонезии, Латинской Америке, Африке, Австралии. Правительство Папуа — Новой Гвинеи пригласило китайцев для разработки большого никелевого проекта и прогнозируемого нефтепровода к Австралии. Прежние чемпионы капиталовложений в природные разработки — американские, британские, канадские, австралийские и южноафриканские компании — ныне стремятся войти в долю к китайским проектам для совместной разработки месторождений. «Рио — Тинто» имеет несколько совместных проектов в Бразилии; «БХП» обнародовала план 25-летнего сотрудничества с Китаем; Саудовская Аравия недавно позволила китайским компаниям инвестировать в поиски новых месторождений нефти и сотрудничать в создании атомной электростанции в Пакистане. В случае ухудшения американо–саудовских отношений Китай вполне может занять чрезвычайно важное место в стратегически важном районе. В июле 2003 г. Китайская национальная нефтяная корпорация инвестировала 350 млн долл. в покупку нескольких нефтеочистительных заводов в Алжире. Еще более впечатляющими стали китайские инвестиции в Иране.
Америка все чаще встречает в китайцах конкурентов на самых далеких широтах. США и КНР противостоят в нескольких конфликтных районах. Общая линия — завязать особые отношения с богатыми ресурсами странами у Китая осталась, и это грозит немалыми противоречиями.
Во–первых, это Ближний Восток. Уже в конце 1990‑х годов Пекин предложил современную военную технологию Ирану. Жесткий протест Америки на данном этапе сработал, но в дальней перспективе Китай едва ли отставит политику сближения с нефтеносными арабскими странами и Ираном.
Во–вторых, свобода морей. Это острейший вопрос. В первые десятилетия XX века во многом из–за него разразилась Первая мировая война (когда кайзеровская Германия бросила вызов Британии, а затем Америка решительно заместила Британию в качестве «контролера» Мирового океана. Согласится ли Китай на роль «опекаемого» в морских просторах глобального импортера? Или мощь страны потребует от США потесниться и позволить растущему военно–морскому флоту КНР охранять караваны своих грузовых судов со всего мира?
В-третьих, у Китая и Америки различные подходы к внутренним конфликтам (скажем, в Судане). США уже покинули соседнее Сомали; окажется ли Пекин успешнее в попытках опеки тех почти неприкаянных стран, которые США называют rogue states? Китайцы уже закрепились в нефтяном секторе Судана. В целом ряде африканских государств присутствуют китайские миссии, китайские военные делегации, относительно дешево продающие оружие. Китай очень высоко ценит высококачественную западноафриканскую нефть, общий объем экспорта которой доходит до миллиона баррелей в день (бвд). Вся же Африка будет к 2010 г. давать 1,5 млн бвд[477].
