— Недавно к вам за помощью обратилась одна молодая дама.
Это не вопрос, а констатация факта, и для того, чтобы продолжать, мадам Северен не нуждается в его подтверждении.
— Я не стану называть имени, вы понимаете, о ком идет речь. Я требую, чтобы вы немедленно забыли не только о том, что разговаривали с ней, но даже о том, что когда-либо ее видели.
Анну коробит, что эта женщина столь бесцеремонно позволяет себе приказывать ей, но она не собирается делать вид, что не знает, о ком говорит мадам. С тех пор как Джейн Констейбл, обратившись к ней за помощью, неожиданно исчезла, Анна ждала, что девушка снова отыщет ее, но та больше не появилась. Анна даже подготовила список лекарственных трав и микстур, которые, как считалось, стимулируют выкидыш. Конечно, ей было непросто рекомендовать эти средства. Одни были бесполезны, другие ядовиты. Ядовиты… Эта мысль буквально изводит ее, ей следует об этом помнить всегда, но, увы, не всегда удается, но об этом потом, сейчас ее интересует судьба Джейн. Почему мадам Северен столь неравнодушна к ее благополучию?
— Так хочет сама эта молодая дама? — спрашивает Анна.
— Разумеется. Из моих слов вы должны сделать вывод, что она ошиблась в своих предположениях.
— Она хорошо себя чувствует? Или ее что-то беспокоит?
— Мой вам совет: выбросьте эту даму из головы. И никому даже не заикайтесь, что вы ее знаете. Если я услышу не то чтобы сплетню, но даже хоть малейший намек, я ни минуты не стану сомневаться, что это идет от вас. И тогда берегитесь, мое мщение настигнет вас немедленно и будет ужасным.
Интересно, мадам Северен действительно столь опасна или она просто сумасшедшая? На всякий случай лучше вести себя осторожней.
— Обещаю вам, что все, что было сказано мне по секрету, останется вместе со мной.
Улыбнувшись, хотя и через силу, она еще раз приседает, давая понять, что на этом считает разговор оконченным. От мадам Северен не ускользает этот смысл ее реверанса, она пронзает Анну еще одним, последним уничтожающим взглядом, поворачивается и уходит.
Боже мой, что за вечер. Анна делает еще глоток вина; странно, оно почему-то отдает горечью. Может быть, тут виноват лауданум, вкус которого еще сохраняется у нее на языке. Как и весь этот вечер, прекрасный, но с неким привкусом горечи. Тупая боль в голове заставляет ее снова обратить внимание на назойливый шум сотен голосов, снова остро ощутить этот спертый, приторный, душный воздух. Она идет обратно в Большой зал и ищет глазами Монтегю. Если ей не станет лучше, она всегда может попросить его отвезти ее домой.
Танцы продолжаются, хотя король и Луиза, по-видимому, уже удалились. Монтегю тоже все еще нет; она пробирается меж придворных, живописными группами стоящих по обе стороны танцующих, и нигде его не видит. Тогда стоит пойти проведать Люси и Эстер; но как только она направляется к лестнице, прямо навстречу ей, загораживая дорогу, идет Эдвард Стратерн.
— Добрый вечер, миссис Девлин.
Он одет в модный костюм, состоящий из бархатного сюртука дымчатого оттенка черного жемчуга, серого шелкового жилета — под стать его серым, цвета грозовой тучи, глазам. С горделивой осанкой стоит он теперь перед ней и кажется выше ростом, чем когда они виделись в последний раз. Щеки чисто выбриты, парик тщательно, волосок к волоску, причесан. Руки необыкновенно чисты, и ногти искусно обработаны. Прежде она не замечала, что он так красив: сколь правильны черты, лица его, сколь крепок подбородок, сколь глубоки эти сияющие серые глаза — в них светится не только ум, но и такт, и благородное воспитание. Да он просто безупречен, может, даже слишком, думает она; что ж тут удивительного, что столь элегантная и красивая дама в сером желает выйти за него замуж.
— Я все хотел поговорить с вами, но от вас весь вечер не отходит этот мистер Монтегю.
Странно, что он говорит с ней таким тоном, она-то в чем виновата?
— Просто сегодня он мой кавалер, вот и все, — отвечает Анна, — А что, вы хотите сообщить мне что-то по секрету?
Не ответив на вопрос, Стратерн смотрит куда-то мимо ее лица, в толпу. Она оборачивается и видит Монтегю; он направляется к ним.
— Позвольте пригласить вас на следующий танец, — просит Эдвард.
Она колеблется. Она бы предпочла, чтобы ее партнером был Монтегю.
— Начинается! — торопит ее Эдвард, — Слышите, музыка! Позвольте же мне потанцевать с вами!
Анна уже собирается отклонить приглашение, как Монтегю останавливается, чтобы сказать несколько слов какой-то миловидной юной даме. Анна видит, что дама кокетничает с ним, легонько похлопывая его по щеке веером. Жест довольно игривый, но Монтегю в ответ только улыбается, потом кланяется и целует ей руку. Анна понимает, конечно, что это не должно ее волновать: при дворе, где царит безудержное кокетство, такое случается сплошь и рядом, но, странное дело, ей становится не по себе. А тут еще эта музыка и несмолкаемый шум голосов, он отдается в ушах эхом, он окатывает ее, омывает с головы до ног, словно шумные волны прибоя, движение замедляется…
— Вам нехорошо? — спрашивает Стратерн.
— Нет, все в порядке, — отвечает она. — Ну так начнем?
После обязательного поклона и ответного реверанса Стратерн неуклюже берет ее за руку, и вместе с другими парами они медленно проходят по залу. Странно, он упросил ее танцевать с ним, а сам теперь, как ей отчетливо кажется, даже прикасается к ней неохотно. Они возвращаются туда, откуда начали, и становятся лицом друг к другу.
— Говорят, вас постоянно видят в обществе мистера Монтегю, — замечает Стратерн.
Ну вот, теперь и про нее говорят, теперь и она стала предметом придворных сплетен. Но ей это все равно, ведь сплетничать почти не о чем. По крайней мере, пока.
— А почему это вас так занимает?
— Монтегю не такой, каким кажется. То есть я хочу сказать, он совершенно не такой, каким кажется.
Он снова берет ее за руку, и теперь они стоят друг к другу совсем близко.
— А откуда вы знаете, каков мистер Монтегю?
— Когда я учился в Париже, он был там нашим посланником. Всему городу было известно его щегольство и бахвальство. Еще он прославился тем, что губил репутацию всякой женщины, с какой был связан, а иногда не только репутацию, но и жизнь.
— Сдается мне, вы говорите о ком-то другом. Ко мне мистер Монтегю всегда относился не только с восхищением, но и с глубоким уважением.
— Охотно верю, что он восхищается вами, но серьезных намерений от него не ждите. Всем известно, что серьезно его интересуют только деньги.
— Помолчали бы лучше, сами хороши. На себя оборотитесь — говорят, вы выгодно женитесь, ведь тут тоже деньгами пахнет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
