169. Человек, бывший под стражею и потом оправдавшийся, не должен чрез то подлежать никакому бесчестию. У римлян сколько видим мы граждан, на которых доносили пред судом преступления самые тяжкие, после признания их невинности почтенных по том и возведенных на чиноначальства очень важные.
170. Тюремное заключение есть следствием решительного судей определения и служит вместо наказания.
171. Не должно сажать в одно место: 1) вероятно обвиняемого в преступлении; 2) обвиненного во оном и 3) осужденного. Обвиняемый держится только под стражею, а другие два — в тюрьме; но тюрьма сия одному из них будет только часть наказания, а другому самое наказание.
172. Быть под стражею не должно признавать за наказание, но за средство хранить опасно особу обвиняемого, которое хранение обнадеживает его вместе и о свободе, когда он невиновен.
173. Быть под стражею военною никому из военных не причиняет бесчестия; таким же образом и между гражданами почитаться должно быть под стражею гражданскою.
174. Хранение под стражею переменяется в тюремное заключение, когда обвиняемый сыщется виноватым, и так надлежит быть разным местам для всех трех.
175. Вот предложение общее для выкладки, по которой об истине содеянного беззакония увериться можно примерно. Когда доказательства о каком действии зависят одни от других, то есть, когда знаков преступления ни доказать, ни утвердить истины их инако не можно, как одних чрез другие; когда истина многих доказательств зависит от истины одного только доказательства, в то время число доказательств ни умножает, ни умаляет вероятности действия, потому что тогда сила всех доказательств заключается в силе того только доказательства, от которого другие все зависят; и если сие одно доказательство будет опровержено, то и все прочие вдруг с оным опровергаются. А ежели доказательства не зависят одно от другого и всякого доказательства истина особенно утверждается, то вероятность действия умножается по числу знаков для того, что несправедливость одного доказательства не влечет за собою несправедливости и другого. Может быть, кому слыша сие покажется странно, что Я слово «вероятность» употребляю, говоря о преступлениях, которые должны быть несомненно известны, чтоб за оные кого наказать можно было. Однако ж при сем надлежит примечать, что моральная известность есть вероятность, которая называется известностию для того, что всякий благоразумный человек принужден оную за таковую признать.
176. Можно доказательства преступлений разделить на два рода: совершенные и несовершенные. Я называю совершенными те, которые исключают уже все возможности к показанию невинности обвиняемого; а несовершенными — те, которые сей возможности не исключают. Одно совершенное доказательство довольно утвердить, что осуждение, чинимое преступнику, есть правильное.
177. Что ж касается до несовершенных доказательств, то надлежит быть их числу весьма великому для составления совершенного доказательства: сиречь надобно, чтоб соединение всех таких доказательств исключало возможность к показанию невинности обвиняемого, хотя каждое порознь доказательство оные и не исключает. Прибавим к сему и то, что несовершенные доказательства, на которые обвиняемый не ответствует ничего, что бы довольно было к его оправданно, хотя невинность его и должна бы ему подать средства к ответу, становятся в таком случае уже совершенными.
178. Где законы ясны и точны, там долг судьи не состоит ни в чем ином, как вывесть наружу действие.
179. В изыскании доказательств преступления надлежит иметь проворство и способность; чтоб вывесть из сих изысканий окончательное положение, надобно иметь точность и ясность мыслей; но, чтобы судить по окончательному сему положению, не требуется больше ничего, как простое здравое рассуждение, которое вернейшим будет предводителем, нежели все знание судьи, приобыкшего находить везде виноватых.
180. Ради того сей закон весьма полезен для общества, где он установлен, который предписывает всякого человека судить чрез равных ему, ибо когда дело идет о жребии гражданина, то должно наложить молчание всем умствованиям, вперяемым в нас от различия чинов и богатства или счастия; им не надобно иметь места между судьями и обвиняемым.
181. Но когда преступление касается до оскорбления третьего, тогда половину судей должно взять из равных обвиняемому, а другую половину — из равных обиженному.
182. Тако ж и то еще справедливо, чтобы обвиняемый мог отрешить некоторое число из своих судей, на которых он имеет подозрение. Где обвиняемый пользуется сим правом, там виноватый казаться будет, что он сам себя осуждает.
183. Приговоры судей должны быть народу ведомы, так как и доказательства преступлений, чтобы всяк из граждан мог сказать, что он живет под защитою законов; мысль, которая подает гражданам ободрение и которая больше всех угодна и выгодна Самодержавному правителю, на истинную свою пользу прямо взирающему.
184. Вещь очень важная во всех законах есть: точно определить начальные правила, от которых зависит имоверность свидетелей и сила доказательств всякого преступления.
185. Всякий здравого рассудка человек, то есть которого мысли имеют некоторую связь одни с другими и которого чувствования сходствуют с чувствованиями ему подобных, может быть свидетелем. Но вере, которую к нему иметь должно, мерою будет причина, для коей он захочет правду сказать или не сказать. Во всяком случае свидетелям верить должно, когда они причины не имеют лжесвидетельствовать.
186. Есть люди, которые почитают между злоупотреблениями слов вкравшимися и сильно уже вкоренившимися в житейских делах, достойным примечания то мнение, которое привело законодавцев уничтожить свидетельство человека виноватого приговором уже осужденного.
Такой человек почитается граждански мертвым, говорят законоучители; а мертвый никакого уже действия произвести не может. Если только свидетельство виноватого осужденного не препятствует судебному течению дела, то для чего не дозволить и после осуждения, в пользу истины и ужасной судьбины несчастного, еще мало времени, чтоб он мог или сам себя оправдать, или и других обвиненных, ежели только может представить новые доказательства, могущие переменить существо действия.
187. Обряды нужны в отправлении правосудия, но они не должны быть никогда так законами определены, чтоб когда-нибудь могли служить к пагубе невинности; в противном случае они принесут с собою великие бесполезности.
188. Чего для можно принять во свидетели всякую особу, никакой причины не имеющую к ложному послушествованию. По сему вера, которую к свидетелю иметь должно, будет больше или меньше во сравнении ненависти или дружбы свидетелевой к обвиняемому, так же и других союзов или разрывов, находящихся между ними.
