— Спасибо вам. — Берни погладил сына по голове и снова перевел взгляд на врача. — Вы так замечательно с ним обращались. — Берни считал, что это важно, ведь сам он души не чаял в своих детях.
— Меня вызвали сюда час назад к ребенку, у которого тоже заболело ухо. — Она улыбнулась ему, думая, как приятно, когда детей привозит отец, а не усталая издерганная мать, которой некому помочь. Хорошо, что на свете есть мужчины, которым небезразличны их дети и не в тягость связанные с ними хлопоты. Но она ничего не сказала Берни. Может, он разведен, и у него просто не было иного выхода. — Вы живете в Оуквилле?
Заполняя формуляр, он написал там адрес их летнего дома.
— Нет, вообще мы живем в Сан-Франциско. А сюда приехали на лето.
Она кивнула и улыбнулась, продолжая заполнять страховочный формуляр.
— Но родом вы из Нью-Йорка? Он улыбнулся в ответ.
— Как вы догадались?
— Я сама выросла на Восточном побережье, в Бостоне.
А по вашему выговору чувствуется, что вы из Нью-Йорка. Он тоже отметил, что у нее бостонский выговор.
— Вы давно здесь живете?
— Четыре года. Я приехала сюда, когда поступила в Стэнфордский медицинский колледж, и уже не вернулась обратно. С тех пор прошло четырнадцать лет.
Ей исполнилось тридцать шесть лет, у нее прекрасное образование, и держится она превосходно. Она добра и умна, а в ее глазах мелькают смешинки, значит, у нее есть чувство юмора. А доктор Джонс задумчиво смотрела на Берни. Ей тоже понравился его взгляд.
— Тут очень приятные места, я имею в виду, в долине Напа. Знаете, — она отложила бумаги и взглянула на умиротворенное лицо спящего Алекса, — было бы неплохо, если бы вы показали его мне через пару дней. У меня есть приемная в Сент-Элене, и ехать туда ближе, чем в больницу. — Она знала, что детям неприятна больничная обстановка, и принимала их в больнице только в таких вот крайних случаях.
— Как хорошо, что вы совсем рядом. Детям в любой момент может понадобиться доктор.
— А сколько же их у вас? — «Возможно, именно поэтому мальчика привезла не мать, — подумала она. — Может, у них десять детей, и ей пришлось остаться с ними». Мысль об этом почему-то развеселила ее. Среди ее пациентов была одна женщина, мать восьмерых детей, которых она нежно любила.
— Двое, — ответил Берни. — Александр и девятилетняя дочка Джейн.
Она улыбнулась. Какой славный человек. А когда он говорит о детях, у него светлеет лицо. А так вид у него немного грустный, как у сенбернара, подумала она и тут же одернула себя. Он и в самом деле очень симпатичный. Ей понравилась его манера держаться… и борода… «Ну-ка, хватит», — велела она самой себе. Она еще раз объяснила Берни, как и что делать, а затем он направился к выходу, неся Алекса на руках.
Собравшись уходить, врач со смехом сказала медсестре:
— Пожалуй, мне придется отказаться от ночных вызовов. Уж больно привлекательными начинают казаться папаши в такое время суток.
Медсестра тоже рассмеялась, прекрасно понимая, что это всего лишь шутка. Доктор Джонс очень серьезно относилась и к своим пациентам, и к их родителям. Попрощавшись с медсестрами, она вышла на улицу и направилась к своей машине. Она по-прежнему ездила на маленьком «Остине-Хили», который купила после окончания колледжа. Решив, что сегодня крыша ей ни к чему, она помчалась в Сент-Элен. По дороге обогнала путешествовавшего с более умеренной скоростью Берни и помахала ему рукой, а он помахал ей в ответ и успел заметить, как развеваются на ветру ее волосы. Что-то в ней очень ему понравилось, хотя он не понял, что именно. А когда Берни добрался до Оуквилла и свернул в проезд, ведущий к дому, над верхушками гор показалось солнце, и он почувствовал себя почти счастливым.
Глава 35
Спустя два дня Берни снова повез Александра к доктору Джонс. На этот раз они отправились в приемную, которая помещалась в светлом викторианском домике на краю города. Она работала там по очереди с другим врачом и жила в том же доме этажом выше. И снова ее манера обращаться с детьми произвела на Берни глубокое впечатление, и он заметил, что она все больше и больше нравится ему. Она надела белый накрахмаленный халат поверх свитера с джинсами, но вела себя с прежней непринужденностью и так же ловко и осторожно осмотрела мальчика, глядя на него с тем же теплом, и весело смеялась вместе со своим маленьким пациентом и его отцом.
— Ушки у него уже гораздо лучше. — Она улыбнулась Берни и сидевшему рядом с ней Александру. — Но купаться в бассейне тебе пока не стоит, дружок. — Она погладила Александра по голове, ероша ему волосы, и на мгновение Берни почудилось, будто его сын пришел не к врачу, а к маме, и что-то шевельнулось у него в душе, но он постарался тут же отмахнуться от этого ощущения.
— Мне нужно будет показать его вам еще раз? Она покачала головой, и он понял, что ему хотелось бы услышать в ответ «да». Берни даже разозлился на самого себя. Она очень славная и умная и замечательно обращается с ребенком, но в этом нет ничего особенного. А если Александра понадобится еще раз отвезти к ней на прием, няня вполне может справиться с такой задачей, и всем будет куда спокойнее. Он поймал себя на том, что не может отвести глаз от ее блестящих черных волос, и ему это не понравилось. А эти синие глаза все время напоминают ему о Лиз…
— Думаю, не стоит возить его лишний раз. Но мне нужны ваши данные для картотеки. Напомните мне, сколько ему лет? — Она приветливо улыбнулась Бернарду, и он постарался держаться как ни в чем не бывало, как будто он думал о чем-то совсем другом. Главное, не смотреть на эти глаза. Они такие синие… совсем как у Лиз… Он собрался с силами и ответил на ее вопрос:
— Ему два года и два месяца.
— Общее состояние здоровья хорошее?
— Да.
— Все прививки сделаны вовремя?
— Да.
— Как зовут вашего лечащего врача?
Он назвал ей имя доктора. Разговор на такие темы вести куда легче. Можно даже не смотреть на нее, если не хочется.
— Как зовут остальных членов семьи? — Она писала, продолжая улыбаться, а потом подняла на него взгляд. — Ваше имя Бернард Фаин, не так ли?
Он понял, что она запомнила его имя с первого раза, и чуть было не заулыбался в ответ.
— Верно. И у Александра есть девятилетняя сестра по имени Джейн.
— Да, я помню.
Она выжидающе посмотрела на него:
— А еще?
— На этом все.
Они с Лиз были бы рады завести еще ребенка, а то и двоих, но не успели сделать этого прежде, чем у нее обнаружили рак.
— А как зовут вашу жену?
Лицо его помрачнело, и она тут же заподозрила, что он еще не оправился после крайне неприятного развода.
Но он покачал головой. Этот вопрос неожиданно причинил ему отчаянную боль, и он совершенно растерялся.
