Все участники экспедиции "Ра I" готовы были продолжать эксперимент, и Сантьяго снова оставил свою работу в университете Мехико, чтобы отправиться на Титикаку за лодочными мастерами. Итальянца Марио Буши я негласно попросил отправить своих эфиопских помощников на озеро Тана и еще раз заготовить там двенадцать тонн папируса. Осоку из Эфиопии и строителей из Боливии надо было незаметно доставить в Марокко и работы вести в полной тайне, чтобы я мог без помех написать главы о "Ра I" для книги, которая должна была покрыть растущие расходы на мой эксперимент. Под маркой "бамбук" 12 тонн эфиопского папируса были сгружены в порту Сафи и исчезли. Четверо чистокровных индейцев аймара и боливийский переводчик сошли с самолета в аэропорту Касабланки вместе с Сантьяго и исчезли. Парусина из Египта, готовая плетеная каюта из Италии, древесина для мачт и весел, всевозможные веревки и тросы неприметно прибывали с разных концов в Марокко. И исчезали.
Шестого мая кусок высокой стены, окружающей Сафийский городской питомник, рухнул на землю, и между клумбами и пальмами зарокотал могучий бульдозер, за которым следовала легкая ладья из цветочных стеблей, словно выросшая сама среди пышной зелени.
Так родилась на свет "Ра II". Медленно и чинно она вышла из пролома в стене, как будто огромная бумажная птица вылупилась из яйца. И с величавой степенностью покатила на колесах по тесным городским улочкам, забитым зрителями - арабами и берберами в кафтанах, халатах, под чадрой. Важно выступали полицейские, бежали вприпрыжку босоногие мальчуганы, на деревьях, столбах, в люльке красной технической машины торчали озабоченные садовники и электромонтеры, следя за тем, чтобы ветви и провода не потрепали и не воспламенили сухие папирусные закорючки на носу и на корме нарядной золотистой ладьи, и местное начальство облегченно вздохнуло, когда диковинная конструкция перевалила через железную дорогу и остановилась среди сверкающих свежей краской рыбацких шхун, которые ждали спуска на воду и выхода на весенний промысел сардин.
- Нарекаю тебя "Ра II", - сказала Айша, супруга паши Тайеба Амары, во второй раз за один год брызгая козьим молоком на сухой папирус перед тем, как лодка заскользила вниз.
- Ур-а-а! - грянула толпа на пристани, и по людскому морю прокатилась волна аплодисментов, когда необычное суденышко легло на воду и закружилось, будто и впрямь игрушечный кораблик из бумаги. Многие зрители не сомневались, что оно опрокинется или во всяком случае даст сильный крен, ведь работа-то была кустарная. Мы, кому предстояло плыть на ладье, с великим облегчением смотрели, как ровно она лежит на воде. Команда буксирного судна стояла недвижимо, не веря своим глазам. А в толпе продолжалось ликование.
Но что это? Стой! Помогите! Ай-яй-яй! Паника в толпе, смятение на буксире! Неожиданно с гор налетел сильный шквал, он подхватил бумажный кораблик и погнал его со страшной скоростью от буксирного судна прямо на каменный мол четырехметровой высоты. Звучали вопли и стоны, команды на французском и арабском языках, кто-то закрыл лицо руками, газетчики попрыгали в воду, благо мелко, кто фотографировать, кто спасать лодку, и новокрещенная ладья, совершив полный оборот, со всего маху боднула стенку загнутым вверх ахтерштевнем. Лихая закорючка из папируса приняла удар на себя и сжалась, как пружина. Мне словно вонзили кинжал в сердце. Корма! Которую мы на этот раз так старались сделать крепкой и неуязвимой. Лодка прыгала на волнах. А ведь там каменистое дно. Поди удержи ее, когда такие шквалы. Эксперимент явно кончился, не успев начаться. А впрочем? Кривой ахтерштевень сработал, как стальная пружина, и лодка резиновым мячом отскочила от стенки. Раз. Другой. Деревянная ладья разбилась бы и пошла ко дну. А "Ра" хоть бы что. Только серая ссадина на золотистой коже нескольких стеблей. А ребята на буксире уже поймали конец. И ничего не надо ремонтировать. Дергаясь на ветру влево и вправо, словно бумажный змей на взлете, "Ра II" весело и бодро пошла на буксире к причалу, где нам предстояло устанавливать на ней двойную мачту.
С содроганием вспоминал я, стоя на руле, этот спуск на воду. И в то же время говорил себе, что, если нас выбросит на притаившиеся в ночной мгле Камни и рифы, есть надежда спастись раньше, чем наша копна сена пойдет ко дну. Лодка вышла такая тугая и крепкая, что совсем не прогибалась на волне. "Ра I" извивалась, как угорь. "Ра II" - жесткая, как бейсбольный мяч. Мы все единодушно восхищались гениальной конструкцией индейцев. Безупречные обводы и тонкое решение технических задач как-то не вязались с простым бытом аймара. Похоже, что ни эрудиты, ни профаны, видевшие камышовые лодки, не задумывались о тонкостях древнеиндейской техники, между тем наши опыты показали, что это единственный способ связать лодку так, как показано на рельефах древних средиземноморских культур. При любом другом способе конструкция постепенно расшатывается, а это для веревок гибель.
Четверо молчаливых индейцев - Деметрио, Хосе, Хуан и Паулино - вместе с таким же немногословным боливийским переводчиком, сотрудником Ла-Пасского музея, сеньором Себальосом, прекрасно организовали строительство "Ра II". Им помогало несколько марокканцев, и однако на строительной площадке было так тихо, что я то и дело откладывал в сторону рукопись и выглядывал из палатки. Работа под пальмами кипела, и члены бригады обходились жестами да редкими возгласами на языках аймара, испанском и арабском.
Сначала индейцы сделали из отдельных стеблей папируса две огромных сигары, уложенных в тонкую папирусную циновку, которую сплели так, что концы стеблей были обращены внутрь и сплющены. До того, как их начали стягивать веревками, десятиметровые цилиндры были такие толстые, что без подставки до верху не дотянешься. В проходе между ними сделали в ту же длину третью, гораздо более тонкую сигару, к которой они должны были крепиться. Эта операция проходила так. Длинными - в несколько сот метров - веревками связали тонкое папирусное веретено с толстыми, сперва с одним, потом с другим, спиральной вязкой так, что веревки не соприкасались. Когда индейцы все вместе стали натягивать обе веревки, толстые сигары, все ближе подтягиваясь к тонкой, в конце концов сомкнулись, и она совсем скрылась, образовав как бы незримую сердцевину.
