– Прекрасно, только потом не говори, что не просил меня об этом.
Все произошло так неожиданно, что он ничего не успел понять. Катрин сильно толкнула его, он, покачнувшись, ухватился за нее, и оба свалились в воду.
Маркус, отплевываясь, встал на ноги, с недоумением глядя на нее.
– Ты самый грубый, самый неблагодарный, самый противный тип, какого я знаю! – вопила она в ярости. – Я так переживала за тебя, а ты выжидал целых две недели, прежде чем соизволил явиться.
– Я думал, ты не желаешь меня видеть. – Маркус растерялся от такого напора. – Почему ты сама не пришла?
Она не стала спорить, кто из них должен был сделать первый шаг.
– И вот еще что: я не стыжусь своих поступков. Я была агентом, поклялась хранить тайну. Я отлично справлялась со своим заданием, пока не появился ты. Ты что думал – я только взгляну на тебя и тут же забуду о своем долге?
– Ты права, именно так я и думал, – ответил он.
Воды у берега было лишь по колено. Они ничего не замечали, не сознавали, что стоят в воде, причем ледяной. Маркус даже не чувствовал постоянно мучившей его боли в ноге.
Катрин ткнула его пальцем в грудь.
– Ладно, ты был не прав. Беру назад все извинения, какие я когда-либо приносила тебе. Никогда я не предавала тебя. Если я кого и предала, так себя, а еще свои принципы.
– Ты извинялась? – Он положил ей руки на плечи. – Что-то не припомню. Но теперь это не имеет значения.
– Ну конечно, не имеет! – язвительно сказала она. – Единственное, что для тебя имеет значение, так это кому отойдут твои владения. Тебя волнует только одно – наследник, чтобы защитить свою семью.
– Кому отойдут мои владения? – Он непонимающе посмотрел на нее. – Мне плевать на них! Кроме того, я об этом позаботился. Элен и Пени могут ни о чем не беспокоиться. Никакая опасность моим владениям не угрожает.
– Правда?
– Правда!
Она больше не могла кипятиться, когда он был так спокоен. И не просто спокоен. В его глазах, устремленных на нее, она видела какой-то странный блеск.
Катрин откинула со лба непокорную прядь волос.
– Единственное, о чем я действительно сожалею, Маркус, так это о том, что вынудила тебя жениться на мне. Хотелось бы мне исправить ту ошибку. Всю жизнь буду сожалеть об этом.
Его пальцы сжали плечи Катрин; в глазах Маркуса вспыхнула ярость. Он сильно тряхнул ее.
– Сожалеешь? Сожалеешь? – прорычал он. – Боже мой, женщина, если б ты не вынудила меня жениться, как бы я нашел тебя снова? Я не сожалею. Я бы повсюду искал Каталину и никогда не нашел бы мою Кэт с ее дивными огненными волосами.
– Маркус, – сказала она недоверчиво, – что ты такое говоришь?
– Я люблю тебя, дурочка, люблю с того самого момента, когда открыл глаза в той крохотной монастырской келье и увидел твое лицо, склонившееся надо мной. Я любил тебя, когда ты была Каталиной. Любил, когда ты стала Катрин, и даже тогда, когда ты строила козни против меня. Могу я рассчитывать на ответное признание?
– О, Маркус, – прошептала Катрин, прильнув к нему. – Не знаю, почему я люблю тебя. Ты просто невозможен.
– Назовем это судьбой, – улыбнулся он. – С самого начала я был твоей судьбой, а ты – моей.
Глаза ее наполнились слезами.
– Что случилось?
– Я вспомнила о нашем первом поцелуе и о том, как я испортила его. Ты помнишь? Я укусила тебя и представила все так, будто ты хотел взять меня силой.
– Ты можешь все исправить, – улыбнулся он и подставил губы для поцелуя.
Примечания
1
Псевдоним, под которым пишет Катрин, А. W. Еuman, представляет собой слегка измененное английское «а woman» – «женщина»
