— Этот невозможно. Мир может наступить только после того, как прольется кровь. А до тех пор мы не будем слушать никого, кто говорит о мире.
— И даже меня?
— И тебя тоже.
— Вижу, что мои слова напрасны, а Виннету не привык говорить впустую. Продолжайте свой спор с навахо, но берегитесь втягивать в него меня и моих белых братьев! Ты обошелся с нами как с врагами, но мы хотим это забыть. Сейчас ты у нас в руках, твоя жизнь зависит от нашей воли. Скажи, хочешь ли ты, чтобы в палатках ваших врагов говорили: «Олд Шеттерхэнд и Виннету пленили Мокаши, хотя при нем было три сотни воинов»? Хочешь, чтобы о тебе говорили: «Он вынужден был вернуть даже белых скво и детей, плененных им»?
Виннету сказал это специально, поскольку подобное было бы для Мокаши величайшим позором. Вождю нихора надо было выпутываться. Если он не станет препятствовать уходу бывших пленников, за это сам получит свободу. Взамен он получит обещание, что его позор будет забыт. Вождь мрачно глядел перед собой и молчал. Тогда Виннету продолжил:
— Твои воины уверены, что мы тебя сразу же убьем, если только они попытаются напасть на нас. Ты слышал, как об этом сообщил им мой брат Шеттерхэнд?
Мокаши кивнул.
— Ну, теперь ты знаешь, что тебя ожидает. Решай сам свою судьбу. Мы требуем свободного прохода и возвращения всего отнятого у нас.
— Теперь это наши вещи!
— Нет. Мы не оставим в ваших руках ни единой своей иголки.
— Тогда будет бой!
— Но прежде ты умрешь!
— Я воин и смерти не боюсь. Мои люди отомстят за меня.
— Ошибаешься. Мы находимся под защитой скал и деревьев. Кроме того, не забывай: мы никогда не считаем своих врагов, нам все равно, триста их или меньше, а твоим воинам известно, какое у нас оружие. Уверяю тебя, вы нас не победите.
— Тогда пусть мои люди умрут со мной. Они так же, как и я, запятнаны позором, о котором ты сказал раньше.
— Если ты будешь вести себя разумно, а они станут тебе повиноваться, то вы сотрете с себя это позорное пятно. Мы обещаем, что никому не скажем о событиях сегодняшней ночи.
Глаза Мокаши засветились радостью, он воскликнул:
— Ты обещаешь? Ты сдержишь слово?
— Разве Виннету когда-нибудь нарушил данное слово?
— Нет, но скажи мне, как вы будете относиться к нам после того, как мы вас отпустим.
— Так же, как и вы к нам. Если последуете за нами, чтобы опять напасть, мы будем защищаться.
— Куда вы направитесь?
— Пока не знаем. Мы должны поймать трех сбежавших пленников. Куда они поехали, туда мы и отправимся. Если они поедут к навахо, и нам придется выбрать этот путь.
— Вы объединитесь с ними против нас?
— Мы будем склонять их к миру, как я пытался уговорить тебя. Я уже говорил: мы не хотим быть вашими врагами. Решайся быстрее! Нам надо выезжать, иначе трое бледнолицых получат слишком большое преимущество.
Мокаши закрыл глаза, взвешивая все за и против. После непродолжительного раздумья он снова открыл их и объявил:
— Вы получите все принадлежащее вам, а потом можете ехать.
— И вы не будете нас преследовать?
— Мы забудем про вас, но вы не должны говорить, как я попал в ваши руки!
— Решено! Готов ли мой брат Мокаши раскурить с нами трубку мира?
— Да.
— Стой! — вмешался Олд Шеттерхэнд. — Мой брат Виннету забыл нечто важное. Он не сказал о восьми навахо, оказавшихся в руках нихора.
— Я думал о них, — ответил апач.
— Мы должны требовать их освобождения.
— Какое вам до них дело? — вспылил Мокаши. — Разве они ваши спутники? Разве мы взяли их в плен в вашем присутствии? Вы сказали, что не считаете себя ни их врагами, ни нашими, и я этому поверил. Может, я ошибся? Я выполняю ваше желание в отношении вас самих и ваших вещей. А эти навахо никакого отношения к вам не имеют, и вы не можете требовать их освобождения. Если вы будете настаивать, я возьму свои слова назад, и пусть бой решит, кто из нас прав.
Человечность заставляла Олд Шеттерхэнда упорствовать в своем требовании, однако Виннету думал достичь той же цели иным образом. Он подал тайный знак своему другу и сказал нихора:
— Мой брат Мокаши прав. Мы не будем требовать от вас навахо, потому что они не были нашими спутниками, но ты знаешь, что их, как и вас, я считаю своими братьями, а потому прошу выслушать мою просьбу.
— Виннету может говорить. Я слушаю его.
— Что вы намерены сделать с этими пленниками?
— Они умрут у столбов пыток, как и все навахо, попадающие в наши руки.
— Тогда я прошу тебя не предавать их смерти сейчас.
— А когда?
— Когда закончится война и топор войны снова будет зарыт.
— Это произошло бы и без твоей просьбы. Ты — самый знаменитый воин апачей и должен знать обычаи всех племен. Пленных не убивают в походе, они получают свое после возвращения победителей домой.
— Итак, мы договорились, и теперь можем раскурить трубку мира.
— Тогда развяжите меня и выведите на открытое место, чтобы мои воины видели, как мы курим калюмет.
Его желание было исполнено, после чего все уселись на открытом месте, там, где вчера горел костер. Виннету набил свою трубку, зажег ее и дал Мокаши сделать первую затяжку. Потом трубка пошла из рук в руки. Даже женщинам и детям пришлось приложиться к ней, иначе договор, по индейским понятиям, не распространится на всех. Когда церемония закончилась, Мокаши пожал всем, даже детям, руки и отправился к своим людям, чтобы сообщить о происшедшем.
— Я охотно бы освободил и восьмерых навахо, — заметил Олд Шеттерхэнд, — а теперь придется оставить их в руках нихора.
— Пусть мой брат не беспокоится, — уверил его Виннету, — с ними ничего не случится.
— Я не так уверен, как ты.
— Нихора будут вынуждены отдать и этих пленных.
— Кто их вынудит? Навахо? Каким образом?
— Мы сообщим им об этом.
— Значит, ты думаешь, нам надо отправиться прямо к навахо?
— Мы должны это сделать, поскольку Нефтяной принц поскакал прямо к ним.
— Хм, мой брат прав! У этих парней нет оружия, они не могут подстрелить дичь, они не могут разжечь костер, они просто вынуждены искать людей, а там, куда они едут, других людей, кроме навахо, нет. Правда, неизвестно, как их примут навахо. Если они объявят себя врагами нихора, расскажут, что были у них в плену и бежали, то прием может быть сносным.
— Мой брат мог бы учесть, что они могут сказать и другое. Они расскажут про разведчиков-навахо и про то, что Хасти-тине был убит нихора. Они приплетут и тебя, и меня, чтобы только войти в доверие к навахо.
— И попросить у них оружия и всего, в чем они нуждаются. Ты думаешь, они своего добьются?
— Зависит от того, что они расскажут. Нитсас-Ини, великий вождь навахо, слывет очень умным человеком; он проверит каждое сказанное ими слово, прежде чем поверит. Но посмотри-ка на нихора! Они садятся на лошадей.
