Двери распахнулись, зазвучала негромкая органная музыка, и я сделала первый шаг внутрь. Сначала в полумраке собора после яркого зимнего солнца ничего не было видно. Но уже через секунду глаза привыкли, и я увидела бесконечно убегающие вперед ряды и узкий проход между ними. Всего- то нужно пройти по нему- как я уже делала столько раз на репетициях. И я пошла, глядя не прямо перед собой, ну или вперед, на жениха, как поступила бы влюбленная невеста, а окидывая беглым взглядом ряды поднявшихся при моем появлении гостей. Где Иен? Он же обещал прийти!
Красный мундир Альфреда виднелся далеко впереди. Вид у него был не самый цветущий- когда я подошла ближе, то заметила, что его обычно румяное лицо прибрело легкий оттенок зелени, а на висках выступили капли пота. Неужели он переживает? Или на его душу, почерневшую от темных ритуалов, все таки действует атмосфера собора? В голове вдруг промелькнуло воспоминание- о том, как маркиза Грильбо сообщила, что Альфред не посещает воскресные службы. Значит, все таки в церкви ему становилось плохо, и он стремился избежать посещения служб, притворяясь легкомысленным повесой, который кутит по вечерам и не в состоянии проснуться утром в воскресенье достаточно рано.
Я остановилась напротив него, и стоящий перед нами брат Антоний в роскошной епископской мантии начинал церемонию. Он намеренно бубнил и говорил невнятно- потому что, пусть Альфред и не знает латыни, но другие люди ее знали и моги понять, что происходит что-то не то.
Альфред смотрел на меня измученно, словно собрался вот-вот упасть в обморок, и, чтобы не смотреть на него, я перевела взгляд на гостей. Вон знакомое лицо- франкиец де'Лафюр, вперивший в меня мрачный, немигающий взгляд, а дама с ним рядом в глубоком трауре и под плотной черной вуалью — неужели вдовствующая королева, мать Фердинанда? Значит, все таки все, написанное в том письме, правда.
Я еле заметно вздохнула- я и ранее знала, что письмо является подлинным. Но люди всегда на что-то надеются- вот и я смутно надеялась, что оно окажется чей-то глупой шуткой. Как и многим надеждам, этой было суждено остаться неоправданной.
Я по-прежнему не могла найти в толпе Иена. Неужели он не пришел? Винить его я не буду- но так хотелось увидеть его еще хотя бы один раз!
Тут с Альфредом начало твориться что-то неладное- он еле стоял на ногах и становился все бледнее, а под конец службы мне пришлось самой целиться пальцем в кольцо, потому что он мог лишь ровно стоять и держать его. Навинтив кольцо на его палец, я подхватила жениха, так и не ставшего мужем, потому что церемония была ненастоящая, под руку и потащила к выходу под аплодисменты и приветственные крики из зала.
Теперь, после окончания церемонии, Альфреду я больше не нужна- значит, покушения можно ожидать в любую минуту. Перед нами распахнулись двери, мы вышли наружу- и я тут же подпрыгнула, ловя изумленные взгляды окружающих которые не ожидали, что я так испугаюсь обычной хлопушки. Кто-то выпустил голубей, и они пролетели мимо, громко хлопая крыльями- на этот раз я осталась на месте и лишь крепче стиснула руку Альфреда, которому не становилось лучше.
— Альфред, что с вами? — улучив минутку, украдкой шепнула я ему на ухо.
— Не знаю, — отмахнулся он. — что-то съел. Это вы меня отравили? Вы что, что-то пронюхали, и решили убить меня первой?
Я, онемев, бросила осторожней взгляд вокруг- надеюсь, никто его не услышал, а не то не скандала не избежать — муж признается в покушении на жену, едва покинув стены собора! Однако Альфред истолковал мой взгляд по своему:
— Он не придет, — довольно усмехаясь, сообщил он, и я вперила в нег непонимающий взгляд. — Ваш прихвостень….Я приказал своим людям его прикончить. Боюсь, больше вы его не увидите.
— Что вы несете, — похолодев, прошептала я.
— Лишние люди мне не нужны, — отозвался Альфред, и, покачиваясь, повлек меня вниз по ступенькам собора. Генри, обеспокоенно глядя на него, подошел и придержал его за локоть одной рукой- в второй у него был зажат несуразно огромный букет, за которым его едва было видно.
— Вижу, что и я вхожу в число лишних людей, холодно отозвалась я, спускаясь вместе с ним. Мне показалось, что воздух вокруг нас похолодел, а небо потемнело, и я зябко повела плечами.
— Вы что, знаете? — поразился Альфред и остановился, глядя на меня. Толпа внизу лестницу ликовала- издалека наш разговор походил на нежную беседу двух возлюбленных. Смотреть на него в ответ мне не хотелось, и я перевела взгляд за его спину- туда, где в воздухе клубилась непонятная серая хмарь, и озадачено нахмурила брови. Что это?
— Зачем же вы явились, если знали? — потребовал объяснений Альфред, и тут серое облако за его спиной вдруг собралось в одну темную линию и тараном врезалось в его спину. Взвизгнув, я отскочила назад, и свадебный букет покатился вниз по ступенькам. Генри, подскочив, оттащил меня на несколько шагов назад, и мы, онемев, наблюдали, как темный столб тумана входит в спину Альфреда и выходит из груди, устремляясь в небеса. Альфред застыл на месте в странной позе, раскинув руки и запрокинув голову назад, и беззвучно кричал с широко открытыми глазами. Прошив его насквозь, туманная аномалия унеслась прочь, не успели мы и глазом моргнуть, и мой жених упал на плиты лестницы.
— Что это? — заикаясь, произнесла я, но мне ответил не Генри, а кто-то за его спиной.
— Привязанные им души, — мрачно отозвался брат Антоний и проводил взглядом стремительно уносящийся прочь туман. — Теперь они свободны, но перед тем, как уйти туда, куда следует, они решил отмстить своему убийце.
— О чем вы говорите? — пораженно переспросил Генри и перевел глаза на Альфреда, который лежал на полу, глядя перед собой остекленевшим взглядом. Раздались крики, толпа в панике отхлынула к краям соборной площади, прижимая тех, кто мешал пройти.
Брат Антоний неторопливо подошел к Альфреду и опустился на колени, положив два пальца на его горло, а несколько мгновений спустя, покачав головой, закрыл тому глаза. Я покачнулась и медленно выдохнула, пытаясь успокоиться.
— Мадам, тут опасно, пойдемте, — какой-то гвардеец подскочил ко мне сбоку и повел обратно в собор. Его лицо было
