— В таком случае, — сказал Фуркад, — мы не будем больше тебя здесь задерживать. Ты сразу же пришли связного… И подготовьте очередное громовое коммюнике: «Сегодня, 31 июля…»
* * *
Вернувшись на свой КП, Марсо никак не может заставить себя лечь спать. Он все еще под сильным впечатлением недавней беседы с Фуркадом и Гарнье, но особенно волнует его ожидание вестей об освобождении заключенных, об освобождении Роз… Его тревожит, что связной запаздывает. По намеченному плану тот должен был прибыть около половины четвертого, самое позднее — в четыре часа. А сейчас уже десять минут пятого. Правда, опоздание возможно и вполне объяснимо… В силу непредвиденных обстоятельств время операции могло быть перенесено. В этом случае следует, пожалуй, подождать еще. Но как мучительно тянется время! Уже рассвело, вся природа просыпается, разбуженная птичьими трелями.
Марсо должен найти себе какое-то занятие, чтобы отвлечься от дум. Он открывает ящик стола и просматривает лежащие в нем бумаги. Вот приказ, подготовленный накануне для рассылки всем подразделениям… В нем содержится подробное описание примет предателя, известного под именем Соломона. Никаких сомнений больше нет: он самый настоящий полицейский шпик, засланный в батальон Пораваля… Подумать только, что этому проходимцу позволили проникнуть в штаб сектора! Непостижимо! И ведь как все было рассчитано: если бы переезд штаба сектора совершился благополучно, его, вероятно, отослали бы снова в отряд… Тогда он прямо побежал бы информировать врага о новых позициях, о средствах обороны и обо всем, что ему удалось высмотреть… В лесу он удрал из штаба, убежденный, конечно, что его гнусное дело удалось и штаб окружен… Догадавшись, что он разоблачен, этот субъект несомненно не останется в районе, он попытается вредить в других местах. «Как глупо, что я забыл сообщить о нем Гарнье, — размышляет Марсо, — из-за этого опоздают дать информацию по другим секторам. Надо будет предупредить Гарнье сразу же, одновременно с донесением о побеге заключенных…»
Донесение о побеге! Марсо ждет вестей с лихорадочным нетерпением и в то же время начинает бояться их. Если операция провалилась, Роз уже не вырваться из когтей немцев. Концлагерь в Суже очень далеко отсюда и слишком хорошо охраняется, чтобы удалось на него напасть. Если заключенных увезут туда, можно считать их погибшими…
Без особого интереса Марсо просматривает другие бумаги, лежащие на столе. Вот донесение, поданное вчера вечером разведкой… Он успел только бегло проглядеть его. Речь идет о немецкой автоколонне, которая должна проследовать завтра, то есть уже сегодня. Колонна выйдет из Бержерака и пойдет по дороге в Бордо. Сообщение было получено слишком поздно, чтобы можно было дать задание какому-нибудь батальону. Жаль! Немецкие колонны ходят обычно по утрам, и теперь уже нет смысла заниматься этим делом…
Что это? Шум машины? Не с известием ли? Нет, едва ли. У д'Артаньяна только один грузовик. Марсо все же выходит на крыльцо и видит подъезжающего на машине доктора Серве с двумя санитарами. Они ехали всю ночь, проезжали мимо Бержерака. Нет, ничего подозрительного там не заметили… Устроив на новом месте свой госпиталь, Серве оставил его под присмотром двух врачей, а сам вернулся к месту службы, в штаб сектора.
— Ты уже встал? Можно переговорить с тобой?
— Немного погодя, — отвечает Марсо, — мне надо еще поработать.
Марсо возвращается к столу. Он чувствует, что в данный момент совершенно не способен разговаривать с кем бы то ни было. Однако сейчас еще только половина пятого…
Наконец кто-то идет… Должно быть, к нему. Он приказывал пропустить связного от д'Артаньяна сразу же, как тот прибудет. Обычно, когда в штаб поступает радостное сообщение, оно сразу же производит сенсацию и становится всеобщим достоянием еще до того, как передано по назначению. На этот раз слышен лишь шум приближающихся шагов и скрип отворяемой двери… Это Рамирес…
— Слушай, Хосе, я же тебе сказал, чтобы ты пошел отдохнуть…
— Тут прибыл товарищ…
Раньше чем ему что-либо успели объяснить, Марсо все понял.
— Неудача, да?
— Ничего мне не сказал.
— Хорошо. Пусть войдет.
Бледный как смерть, он выслушивает рапорт связного, что-то записывает, задает ему несколько вопросов и, не упрекнув ни одним словом, отпускает.
Не их вина. Их нельзя обвинить ни в чем. Но само по себе все это ужасно. Связной не прибыл на условленное место? Город охраняется немцами?… Они, очевидно, узнали о готовящемся побеге… Парижанин со своими бойцами попал, должно быть, в западню. Заключенные не освобождены, и, мало того, другие товарищи бесполезно пожертвовали собой… Теперь, после этой неудачной попытки, немцы усилят охрану. Они несомненно ускорят эвакуацию заключенных… А мы не успеем подготовить новой операции. Можно прийти в отчаяние!… Что же делать? Конечно, днем станут известны подробности. Пошлем людей в разведку. Но, вероятно, будет уже поздно… Это была ловушка, да, самая настоящая ловушка! Вот только… Город охраняется? Готовится эвакуация в концлагерь в Суже? Может быть, дело именно в этом? Может быть, немцы задумали эвакуировать заключенных именно сегодня? Кто знает? А еще эта автоколонна, намеченная на утро… Марсо вспоминает о данных разведки, которым не придал раньше значения. Ну-ка, посмотрим… Сообщение пришло вчера вечером, немцы могли принять решение неожиданно… Маршрут выбран ими правильно; наш переезд на новые позиции уменьшает для них опасность внезапного нападения партизан… Эта дорога соединяется дальше с дорогой на Бордо, а значит, и на концлагерь в Суже… Во всяком случае, такой вариант вполне возможен, даже вероятен… Автоколонна, о которой нам дали знать, подготовлена крайне поспешно именно для отправки заключенных. Но тогда еще есть какая-то надежда. Можно еще попытаться кое-что предпринять, надо только действовать быстро… Может быть, еще не поздно… Ведь речь идет о спасении восьмидесяти человек… О спасении Роз… Поручать Поравалю или Ролану уже некогда… Но и штаб сектора тоже может сделать что-то своими собственными силами… Достаточно двадцати смелых людей… Риск будет оправдан. Однако надо решать быстро, решать немедленно. Решено! Марсо будет сам руководить операцией. Дорога ему знакома. На машине всего пятнадцать минут ходу, дальше надо перебраться через Дордонь, тут возможна засада… У Марсо возникает на секунду сомнение: имею ли я право так поступить? Разве в этом мои обязанности? Да, но ведь дело идет о жизни восьмидесяти человек, о жизни Роз… И сейчас нет иного способа спасти их… Бывают моменты, когда командир обязан сделать все от него зависящее, поставить на карту все, даже собственную голову…
