Налаживание всестороннего аргентино-бразильского взаимодействия выступало как абсолютно необходимый для обеих стран, но сложный и противоречивый процесс, что являлось закономерным следствием разнонаправленной игры национальных и региональных экономических и политических сил, наличия объективных несовпадений конкретных интересов хозяйствующих субъектов в Аргентине и Бразилии. Но главное, что сыграло роль в сложный кризисный период и сохранило свое значение до сих пор: у двух крупнейших государств Латинской Америки нет реальной альтернативы поступательному развитию и углублению двустороннего сотрудничества в рамках региональных интеграционных процессов. «Больше диалога и здравого смысла» – вот, по мнению газеты «Кларин», залог успеха в аргентино-бразильских отношениях360.
Политическое взаимодействие с партнерами по МЕРКОСУР позволило Буэнос-Айресу акцентировать внимание участников саммита Америк (Монтеррей, январь 2004 г.) на неотложных социальных проблемах латиноамериканских стран. Президент Н. Киршнер воспользовался участием в форуме, чтобы лишний раз обозначить те трудности, с которыми сталкивается Аргентина в отношениях с МВФ и другими финансовыми организациями, поскольку последние своими чрезмерно жесткими требованиями затрудняли процесс восстановления аргентинской экономики. Эмоциональная речь Н. Киршнера была с пониманием и энтузиазмом воспринята лидерами других стран региона, хорошо знакомых с практикой мировых финансовых институтов. «В Монтеррей стоило ехать только за тем, чтобы это услышать (речь Н. Киршнера. – П.Я.)» — так отозвался о выступлении аргентинского руководителя президент Венесуэлы Уго Чавес361.
Лидеры Бразилии и Венесуэлы поддержали позицию Аргентины в диалоге с МВФ и в ходе саммита Группы 15 [52] в Каракасе в конце февраля 2004 г. В данном случае речь шла уже о более широком, нежели региональный, формате солидарных выступлений развивающихся стран, поскольку в этом объединении, наряду с Латинской Америкой, представлены Азия и Африка.
Важной гранью сотрудничества Буэнос-Айреса с партнерами в регионе становилось все более эффективное взаимодействие (в некотором смысле – симбиоз) аргентинского государства и национального бизнеса, стремление превратить последний в стратегическое продолжение первого. К решению этой задачи привлекались интеллектуальные, информационные и административные ресурсы Розового дома, которые направлялись на обеспечение экспансии аргентинских бизнес-структур на рынках латиноамериканских стран. Пример тому – организация при активной и всесторонней поддержке официального Буэнос-Айреса многочисленных поездок предпринимателей в государства региона. В частности, регулярными стали визиты представительных делегаций аргентинских бизнесменов в Бразилию и Мексику. В конце июля 2004 г. на венесуэльском острове Маргарита прошел раунд переговоров руководителей 75 ведущих фирм Аргентины с их местными партнерами. В результате были заключены многомиллионные контракты на дорожное строительство, поставки турбин для гидроэлектростанции Макагуа, продажу в Венесуэлу сои, мясомолочных продуктов, вина, фруктов и других традиционных товаров аргентинского экспорта. Правительство Н. Киршнера не без оснований считало, что последовательная реализация описанной выше политики позволит закрепить и расширить позиции компаний Аргентины в регионе, укрепит взаимодействие и сотрудничество деловых кругов латиноамериканских стран, обеспечит Буэнос-Айресу дополнительную политическую и моральную поддержку на сложном этапе посткризисного транзита.
Глава 2 Неоиндустриальная модернизация (четвертая волна)
В экономическом смысле я – десарролъист. У меня не дрогнет рука принять те решения, которые будут необходимы.
Нестор Киршнер
В 2003–2008 гг. развитие аргентинской экономики характеризовалось стабильно высокими, «китайскими» темпами роста (см. рис. 9.1). После четырех кризисных лет этот для многих неожиданный феномен получил широкое признание362 и вызвал пристальный интерес международных деловых кругов, правительственных чиновников и экспертов к вопросу о перспективах дальнейшего хозяйственного, социального и политического развития страны, ее будущности в глобализирующемся мире.
Рис. 9.1. Изменение ВВП Аргентины (в %)
Источник. INDEC – http://www.mecon.gov.ar
Особую интригу этому сюжету придало вполне понятное опасение, что новый экономический подъем – один из многих эпизодов конъюнктурного и циклического характера, который неизбежно сменится очередной рецессией и кризисом, как это неоднократно случалось в турбулентном прошлом. Профессор Университета Буэнос-Айреса Альберто Мюллер в данной связи подчеркивал, что кризисы в Аргентине в последние три десятилетия происходили с завидным постоянством каждые 6–7 лет: в 1975–1976, 1982, 1989–1990, 1995 и в 2001–2002 гг.363 Следуя такой фаталистической логике, вполне можно было ждать потрясений в 2007–2008 гг. Как бы отвечая на эти страхи, другой экономист, Мигель Бейн, отметил: «Сегодня существуют сомнения относительно долгосрочной перспективы, но они никоим образом не могут остановить хозяйственный рост, поскольку его макроэкономический фундамент – самый прочный за последние 70 лет аргентинской истории»364. Тем не менее мировой кризис 2008–2009 гг. сыграл свою негативную роль, остановив аргентинский экономический спурт. Весь вопрос в том, насколько глубоко внешние факторы могут воздействовать на внутренние процессы, развивающиеся в Аргентине после событий 2001–2002 гг. и приобретающие очертания новой социально-экономической парадигмы.
Подчеркнем, что формирование отличной от неолиберальной модели проходило в специфических политических условиях, отразивших глубокие подвижки в расстановке социальных сил и изменения в общественных настроениях.
Своеобразной иллюстрацией имевших место перемен могут служить президентские выборы 27 апреля 2003 г. и 28 октября 2007 г. В первом случае в борьбе за высшую власть символично столкнулись два перониста: неувядаемый Карлос Менем и губернатор провинции Санта-Крус Нестор Киршнер [53] , как бы олицетворявшие противоположные подходы к проблемам аргентинского развития. Если первый, естественно, в глазах электората ассоциировался с неолиберальным курсом, то второй выступал в качестве сторонника политики, начатой Э. Дуальде (антитеза монетаризма), и пользовался поддержкой действующего президента страны. Оба кандидата в первом туре опередили других претендентов, причем К. Менем вырвался вперед, набрав на два с лишним процента голосов больше, что говорило обо все еще сильных позициях сторонников рыночного фундаментализма в аргентинском обществе. Но дальше произошло нечто невиданное: К. Менем снял свою кандидатуру и Н. Киршнер без голосования во втором туре стал главой государства. За четыре года пребывания у власти он не только добился макроэкономических успехов, но и резко увеличил собственный политический вес, что помогло ему обеспечить преемственность курса.
