– Погоди, командир, – трагическим шепотом взмолился тот. – Мне по-большому приперло – сил нет! И так уже часа три терплю.
– Нет, Курсант, вот умеешь же ты любимому начальнику свинью подложить, а. Лучше пока забей там себе небольшой чопик, не боись, не надолго и дуй за мной, буду учить тебя оправляться на вражеской территории, не оставляя при этом следов.
Спускаться вниз сразу я не рискнул. Видимость, конечно, никакая, но вот зато со слышимостью в тумане – все в порядке. Еще не хватало выдать свое присутствие треском неудачно попавшейся под ногу ветки или грохотом не вовремя скатившегося камня. По той же звериной тропе мы в быстром темпе ушли на пару километров назад, и когда Толя, догнав меня, изобразил глазами уж совсем нечеловеческие страдания, начали по моей команде спускаться вниз, к дороге и ущелью, по самому краю которого она проходила. А на дне ущелья, не такого уж и обрывистого, со вполне проходимыми склонами, поросшими акацией, гремела камешками моя старая знакомая – речушка со странным названием Хулхулау.
– Значит так, Толя, заходишь в реку примерно по середину голени, разворачиваешься лицом к течению, присаживаешься и делаешь свое грязное дело, – напутствую я уже поскуливающего от нетерпения напарника.
– Миш, ну вот на хрена опять всякие умности придумывать? Почему именно лицом к течению? – пыхтит влезающий в воду Анатолий.
– А сам прикинь! – глумливо ухмыляюсь я.
Повертевшись и так, и этак, Толя убеждается, что при любом другом способе посадки он просто рискует изгваздаться в собственном… в собственных отходах жизнедеятельности. С тяжким вздохом он садится так, как я и сказал.
– Запомни навсегда главное правило из двух пунктов, Курсант. Во-первых, командир прав всегда. Во-вторых, если командир не прав, то подчиненный должен глядеть пункт первый. Ладно, пойду, отойду немного. И тебя смущать не буду, и покараулю заодно.
Слегка поразмыслив, я решил, что выбираться назад, на горный склон, нам не обязательно и дальше можно совершенно спокойно идти по ущелью вдоль реки, вниз по течению. Прижмемся поближе к левой стороне, там растительность погуще, уже даже не кусты, а вполне себе деревья, да так и дотопаем до самого Сержень-Юрта. Ну, может, не до самого, но уж до развалин пионерлагеря – точно. Сказано – сделано. Путь продолжаем по ущелью, вдоль русла реки, которая своим плеском и перестуком камней на дне, полностью скрывает звуки наших шагов. И ведь наверняка так бы и ушли назад, тихо и спокойно, да только в Беное понесла меня нелегкая из ущелья наверх. Захотелось, понимаешь, еще раз на нашу базу поглядеть. Поглядел, мля…
С окаменевшей рожей и стиснутыми кулаками я замер над разоренной могилой. Нет, эти уроды не выкопали кости и не раскидали их вокруг, может – нечем копать было, может – просто лень. Но на то, чтобы своротить, разломать на части крест и наложить сверху на холм несколько вонючих куч, у боевиков хватило и силенок, и больной фантазии. Толя стоит чуть позади молчаливой тенью. Мне кажется, он уже по контексту догадался, что это за место и как я себя сейчас чувствую. А когда я, немного успокоившись и взяв себя в руки, поворачиваюсь к нему, напарник задает только один вопрос:
– Домой мы, похоже, пойдем чуть-чуть позже?
Я только молча киваю в ответ, подбираю кусок доски и начинаю очищать могилу. Толик же отходит к развалинам бани и начинает выбирать там относительно крепкие и длинные деревяшки. Вдвоем справились быстро: сколоченный ржавыми скобами новый крест выглядит ничуть не хуже, чем старый.
– Жаль, ненадолго, – вздыхает Анатолий.
– А мы им «слегка намекнем», что трогать тут ничего не стоит.
– Думаешь, поймут?
– Ну, это будет зависеть от того, насколько убедительно намекнем. Все, спускаемся в ущелье и предельно осторожно выдвигаемся назад.
– Да ты никак Ца-Ведено громить собрался? – смотрит на меня квадратными глазами напарник.
– Не, Толя, – усмехаюсь я. – Помирать нам с тобою еще рано, я тут кое-что другое замыслил. Как думаешь, тот черт, что сумку с донесением привез, когда назад поедет?
– Не, командир, чем больше я тебя узнаю, тем больше убеждаюсь, что ты псих! – восхищенно заявляет Толик, когда я объясняю ему смысл своей задумки.
А план и впрямь больше похож на безумную авантюру. Устроить засаду на вражеского курьера на четырехкилометровом отрезке дороги от Ведено до Ца-Ведено – это не просто риск, это черт знает что! Но именно поэтому может проскочить. Думаю, подобной наглости от нас просто не ждут. Правда, от трофеев придется отказаться, на их сбор у нас не будет ни секунды времени – успеть бы ноги унести. Но это не очень-то и страшно. Мы сейчас на «государевой службе», так что с голоду не помрем. Опять же, для начала надо отсюда живыми слинять.
Выбранное мною для засады место могло бы быть просто идеальным: мост через узенькое, но глубокое ущелье, зажатое с двух сторон горными кручами. Все как на ладони, противнику просто некуда деваться. Но, как в том глупом анекдоте: «Есть нюансы»… Совсем рядом, чуть ли не в пределах видимости, сразу два населенных пункта, в которых стоят вражеские гарнизоны. Вариант действий только один – куснуть побольнее и бежать со всех ног. Вот подготовкой этого самого «укуса» мы с Толей сейчас и занимаемся. Обе МОН-50 настроены на управляемый взрыв и уже прикручены струбцинками к чахлым деревцам на обочине так, чтобы при подрыве крест-накрест выкосить осколками небольшой «пятачок» перед мостом, на котором все действие и развернется. Кроме того, по обеим сторонам дороги я еще и десяток растяжек поставил (хорошо гранат мы с запасом набрали), в тех самых местах, которые бы сам попытался использовать как укрытия, если бы напали тут на меня. Об одном я сейчас жалею – что не взял с собой помимо МОНок еще и тротила килограммов этак пять. Мостик-то – хлипенький совсем, ему пятикилограммового фугаса хватило бы за глаза. И тогда со стороны большого Ведено до нас никто уже не добрался бы. Да и МОНок можно было не две, а штучки четыре прихватить, такая мясорубка б получилась – загляденье. Но Толя все ж таки не верблюд, да и невозможно все заранее предусмотреть. Так что, как говорила моя бабушка: «Имаемо, що имаемо…»
– Значит, так, Курсант, сейчас выбираешь себе позицию так, чтобы вот по этой площадке бить удобно было, маскируешься и ждешь команды, – инструктирую я Толика. – Основная цель – тот посыльный, но если вдруг появится что-то другое, не менее «жирное», я подам команду. Запомни главное – надо уделать исключительно автоматическим огнем, край – парой ВОГов их подогреть. А все те «изгибистости», что я там понаставил, это для тех, кто первым на выручку примчится. Подлетят, встанут, попытаются сообразить, что тут случилось. Вот тут-то мы их и приложим от всей широкой русской души. Сначала – МОНы, потом «давим» автоматическим и из подствольных. Они начнут позиции искать – а там растяжки. Короче, как сказал герой одной неплохой книжки: «Счастье всем – даром, и пусть никто не уйдет обиженным». Когда закончим со второй группой, у нас будет небольшая фора по времени, боевики, услышав звуки боя, решат, что это их кунаки нас с тобой на куски пластают. Вот в этот момент бегом производим видеосъемку, режем «бошки», оставляем мой «намек» и сваливаем на максимально возможной скорости. Да, вот еще что, надо постараться хотя бы одну машину уберечь, а лучше – парочку, они нам пригодятся, чтобы мост перекрыть вместо баррикады, а то вдруг из большого Ведено тоже кто на огонек заглянет? Хотя сомневаюсь, Ца-Ведено для большого – все равно что оборонительный рубеж, крепостные ворота и стена в одном лице. Там же и гарнизон постоянной готовности… Но все равно, исключать ничего нельзя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
