тоща я его выше по званию. Если по чести, то я выше по званию даже адмирала флота, хотя мне и не нужно носить много медалей…
— Земляне, надеюсь, у вас хватит разума на то, чтобы принять меня с честью, соответственно моему высокому статусу, — грубо прервал Кранкхэндла Хонк. — Во избежание дипломатического конфликта.
— Что скажете, Глен? — обратился Кранкхэндл к руководителю протокольного отдела. — Каких почестей заслуживает Устрашитель Дерзких Выскочек по нашим правилам?
— Насколько я могу судить по его замашкам… — ответил Глен, еще и еще раз оглядывая базуранца. — Где-то… Словом… Э, да что там! Он, разумеется, большая шишка, господин министр.
Глен был приятным молодым человеком с хорошо загорелым лицом и маленькими аккуратными усиками. Вообще он походил на древний манекен, наподобие тех, что выставлялись в пошивочных ателье, и всегда ходил в помятой кепочке яхтсмена, которая была лихо заломлена на его уже начавшей плешиветь голове.
— О, шишка?.. — недоуменно воскликнул Хонк, с подозрением глядя на Глена. — Но насколько я понимаю…
— О, не волнуйтесь, дражайший господин Устрашитель, это всего лишь формула протокола! — поспешил заверить базуранца Кранкхэндл. — Кстати, что вы, собственно, хотите?
— Что я хочу? Я, к вашему сведению, земляне, являюсь личным представителем субъекта дипломатического права — планеты и расы Базур! Я аккредитован со всеми правами при Земном Дипломатическом Корпусе в качестве Чрезвычайного и Полномочного посла Базура. А вот, кто вы такие, я не знаю, потому и задаю вопрос: к кому я имею весьма сомнительное удовольствие в данный момент обращаться?
— О, господин посол, вы смело можете вручить свой мандат мне лично в руки! Я, как здесь все могут подтвердить, являюсь заместителем министра иностранных дел по чрезвычайным делам. Вы, думаю, согласитесь, что базуро-земные отношения носят в настоящем характер именно чрезвычайный?
— Положим, что так. Но будет лучше, если ты первым покажешь мне свое удостоверение личности. В конце концов, будучи также и командующим базуранской миссией, я никому не обязан предъявлять свой мандат! Если уж все делать совсем официально, то я должен был бы потребовать личного разговора с вашим самым большим начальником, императором, шефом или как вы там его еще называете. Но я не буду утруждать себя этим. Я очень либерален, что видно и из моего звания — Устрашитель Дерзких Выскочек, но и только.
— Очень великодушно с вашей стороны. Ваше Превосходительство. Кстати, как вы узнали, что меня можно застать именно здесь?
— Элементарно, мой дорогой землянин. Как всегда надежные источники информации…
— О, Джордж! — Кранкхэндл в связи с последней репликой базуранца вспомнил об уборщике, который все еще топтался в проеме полуоткрытой двери. — Ты что же, одновременно хочешь присутствовать на сверхсекретном дипломатическом совещании и здороваться со всеми проходящими по коридору?! Кстати, как ты посмел работать на два фронта?!
— Вы это мне, шеф? Просто я сопровождал эту жестяную развалину от самого входа, почистил там его слегка… Он мне дал на чай, а что тут такого? Разве я не заслуживаю этого? Моя работа еще почище будет, чем у таксиста. Ну, я и решил отблагодарить его… По-моему, тут все справедливо.
— Разумеется, — согласился Кранкхэндл. — Я-то тебя понимаю, но у нас здесь много неискушенных в тонкостях дипломатической службы субъектов ходит. Им твоя практика разделенной лояльности может показаться сомнительной.
— Лояльность? Это не ко мне, сэр. Я достаточно уже проработал в Центре и успел просечь, что замены мне для этой работы не найти. Я бы и сам ушел отсюда. Меня зовет к себе миссис Смотер работать у нее боем при дверях. Но я остаюсь здесь, на этой каторге.
— Мы сделаем из тебя настоящего дипломата, Джордж. Вижу, что не зря я тебе всегда доверял.
— Оно конечно, это приятно слышать, только что мне от комплиментов? Их ведь на хлеб не намажешь и с маслом не съешь, правильно? Вот если бы вы мне дали в каком-нибудь старом рваном конвертике эдак…
— На мой взгляд, предоставленная нам всем возможность ведения прямых переговоров, старых добрых переговоров, — заговорил Кранкхэндл, тут же забыв о Джордже и вновь занимая свое место во главе стола, — греет нам всем душу и сердце. — Он оглядел всех присутствующих в зале. — Я верю всем вам, младшие чины, что вы будете внимательно наблюдать за всем, что тут будет происходить.
— Хватит попусту брехать-то! — скомандовал Хонк, выбрав себе понравившийся стул и выгнав того, кто на нем сидел. — Я здесь вовсе не для того, чтобы читать лекции или вести практические занятия перед неопытными земными дипломатами. То, что я на самом деле хочу, так это узнать, — с этими словами он треснул по столу кулаком, от чего подлетели в воздух все пепельницы, — что вы собираетесь предпринять в связи с возмутительным нарушением закона на Фезероне?
— О, право же, какое совпадение! — радостно воскликнул Кранкхэндл. — А мы как раз об этом и говорим, не правда ли, друзья мои? — Начальник обвел взглядом всех своих подчиненных, требуя от них таким образом кивка головы.
— Именно, сэр!
— Клянусь, это так, сэр!
— Разумеется, но… — это заговорил Харлой. — Я хочу сказать, — он икнул, но продолжил, — то что мы решили… то есть то, что вы решили, господин министр, это… ничего не делать, так ведь?
— Как раз наоборот, мой мальчик, — мягко оскалился в улыбке Кранкхэндл.
— Мы договорились о том, что для урегулирования ситуации достаточно предметного и серьезного разговора.
— Минуточку! — вмешался Хонк. — Должен ли я понимать, что посредством глупейшего и грубого разговора вы все тут пытаетесь добиться подчинения себе достойнейшей расы?!
— Ну вот, я так и знал. Вы извращенно поняли мою мысль, мой дорогой Устрашитель. Я только имел в виду…
— Берегись, приятель! А ты просчитал, какое воздействие на галактическое общественное мнение окажет твое бесцеремонное обращение с бедным, но гордым народом Базура?! О, это гордая раса, гордая цивилизация, и тебе придется с этим считаться!
— Кстати, — вдруг подал от двери голос Джордж. — Быстро же он преобразился. Пришел как несчастный паренек, которого все дразнят, а тут смотрите-ка, что с ним стало… Таким обернулся, что — не подходи близко!.. Ишь ты!
— Да, он, несомненно, проворен, — восхищенно пробормотал какой-то толстый дипломат. — Но ты посмотри на Кранки. Уж он-то себя в обиду не даст. Словом, как дубиной, может огреть. Вот гляди.
— Прошу вас, господин Устрашитель, успокойтесь, — настоятельно просил Кранкхэндл. — Давайте не будем раньше времени перепрыгивать сразу к выводам и заключениям. Без предварительного серьезного разговора они в лучшем случае могут быть незрелыми. Печальные выводы пока ничем не подкреплены.
— Ты намекаешь на то, что позже они будут выглядеть обоснованными? — сказал Хонк. — Печальные выводы?
— Разумеется.
