— Красиво, — тихо сказала Ларк.
— Я понимаю, что мои слова прозвучали грубо, — через минуту сказал Дом. — Но это правда: я не могу выкинуть тебя из головы.
Трепеща, Ларк продолжала смотреть на мерцающие огни. Неужели он ждет, что она останется с ним на ночь? Неужели он считает это само собой разумеющимся после того, как она прошептала его имя в ресторане? Дура, дура! — проклинала себя Ларк. Ей нельзя связываться с Домом Уитфилдом. Будет ложью, если она не скажет ему, что на самом деле она Пенни, а эту ложь он никогда не простит ей, если когда-нибудь узнает.
Дом дотронулся о ее руки.
— Ларк… прекрасная Ларк.
Он погладил затылок Ларк, нежно поворачивая ее лицом к себе.
Ларк казалось, что она в огне. Прикосновение Дома опьянило ее. Ее одурманили его глаза. Она в панике схватилась за ручку дверцы.
— Мне надо домой. Мне надо вызвать такси.
Глаза его сузились от удивления.
— Ты боишься, — медленно произнес он.
Ларк открыла дверцу машины и выпрыгнула наружу.
— Я не боюсь, я не боюсь!
Дом подошел к ней сзади и, положив руки ей на плечи, ласково погладил их.
— Не надо бояться.
Он повернул Ларк лицом к себе. Затем наклонился и поцеловал ее в губы.
Ларк закрыла глаза. В голове заплясали огни города, когда она ощутила его ласки. Она обвила его шею руками. Она мечтала об этой минуте столько лет, что сейчас просто отдалась радости момента. Дом… Дом… Дом. Он целует ее, обнимает ее, гладит ее волосы. Его язык проник в ее рот. Он прошептал ее имя:
— Ларк…
Но это не ее имя! Разве ее? Для всех, но не для Дома. Если бы он знал правду!
Ларк отпрянула, дыхание ее было прерывистым, страх вновь охватил все ее существо. Она озиралась, почти страшась, что из темных рододендронов, которые высокой оградой окружали дом, внезапно возникнет Джастин Грум. Она не могла сказать Дому правду.
— Мне надо домой.
Дом посмотрел на нее, словно очень хотел о чем-то спросить, но затем вежливо сказал:
— Заходи в дом, и я вызову такси.
Он повел ее по кафельным ступенькам к парадной двери и вынул ключи. За дверью предстала изумительная гостиная с огромным венецианским окном, из которого открывалась та же панорама на Лос-Анджелес, от которой на улице у Ларк дух захватило. Перед камином стояли диван и два кресла кофейного цвета. Во всем, что было в комнате, Ларк видела Дома: все олицетворяло его вкус, его богатство, его внутреннюю силу.
Она задержалась на пороге, осматриваясь.
— Два года назад особняк принадлежал Джонни, — сказал Дом. — Я оказал ему любезность, купив его, но теперь этот дом мне нравится.
— Очень красиво. — Но Ларк осталась на пороге. — Я, пожалуй, вызову такси.
— Сначала я угощу тебя кофе, — предложил Дом.
— Нет, спасибо, мне действительно надо ехать.
Дом внимательно смотрел на Ларк, склонив голову набок, точно пытался ее понять.
— Ладно, — сказал он наконец и пошел набирать номер телефона. Заказав такси, Дом сказал: — По крайней мере войди и посиди здесь, пока приедет такси.
Ларк почувствовала, что в дверях стоять глупо, и осторожно прошла к креслу. Они посмотрели друг на друга. Ларк увидела тени под глазами, изможденное лицо и подумала, стоит ли его успех личного счастья.
Она ощутила новый прилив чувств, более сложных, чем испытываемую к нему любовь, и резко отвернулась.
— Я не могу принять это деловое предложение, — произнесла она. — Это невозможно.
— Что? — спросил пораженный Дом.
— Конечно, не могу. Я сошла с ума, когда позволила себе на минуту поразмышлять о нем.
— Ты можешь объяснить мне, почему?
— А разве не ясно? — почти с горечью произнесла Ларк.
Его рот искривился в полуулыбке.
— Потому что я люблю тебя или потому что ты любишь меня?
Он произнес это так небрежно, что сначала его слова не дошли до Ларк. Затем лицо ее залилось румянцем. Он признался, что любит ее.
Дом поднялся и подошел к Ларк, глядя в ее залившееся краской лицо.
— Ты ведь любишь меня. — Голос его звучал чуть ли не благоговейно, как будто Ларк оказала ему великую честь. — И тем не менее существует еще что-то, не так ли? Ведь не из-за этого же мы не можем работать вместе? Ты чего-то боишься.
Ларк молча посмотрела на него.
— Скажи же, в чем дело? Может быть, я смогу помочь.
— Ты не сможешь помочь.
— Но что же заставляет тебя отказаться от предложения стать сопродюсером сериала «Любовная история!» — произнес он как бы про себя.
— Я хочу принять это предложение. Мне так хотелось бы, чтобы я могла принять его.
— Ну так прими. — Он взял Ларк за обе руки и сжал их. — Рассматривай это не как смятение чувств, а как продвижение по службе. Возможно, оно станет для тебя самым важным. Не бросайся им по каким-то эфемерным причинам и уж во всяком случае не из-за наших чувств друг к другу. Мы не знаем, что может случиться. Мы не провидцы. Но не совершай ошибок в вещах реальных и осязаемых, таких, как твоя карьера. — И Дом честно добавил: Принимай эту должность. Мы будем работать не настолько тесно, чтобы делать жизнь друг друга невыносимой.
Они услышали шум поднимающейся на окутанную тишиной гору машины, и Ларк поняла, что приехало такси.
При звуке самоуверенного, наглого покашливания они вскочили. Взгляды их обратились к лестнице. Руки у Дома опустились. Им холодно улыбалась Тони. В одной руке она несла чемодан, а через плечо у нее была перекинута сумочка. Она была одета в брючный костюм светло-бежевого цвета, шелковый материал колыхался на ее пышном теле, на ногах туфли на высоких каблуках. Выглядела Тони элегантно и роскошно и полностью владела собой.
— Очень трогательно, — произнесла она, растягивая слова. — Но обрати внимание на слова Дома о карьере. Он знает, что говорит.
Дом взял себя в руки.
— Когда ты приехала в Лос-Анджелес?
— После обеда. Мне надо лишь упаковать вещи и убраться из твоей жизни. Я не планирую проводить с тобою Рождество. Да не поражайся ты так!
— Такси мое приехало, — сказала Ларк. — Я, пожалуй, пойду.
Она выскользнула из комнаты, прежде чем кто-нибудь успел хоть что-то сказать. Дом и Тони остались одни, настороженно глядя друг на друга.
— Пора уже определиться, произнесла Тони, несколько сбавив свою воинственность. — Терпеть не могу тягомотины.
— Мне тоже так кажется. Я звонил тебе.
— Один раз.
Тони не позвонила ему в ответ. Одного послания было недостаточно.
— Тони…
Она вошла в холл и поставила чемодан. Ей не надо было смотреть на него, чтобы видеть выражение его лица, этот усталый, напряженный взгляд, от которого она забывала все и вся в этом мире, кроме него… и себя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
