— Ну и вид у меня…
Волшебник промолчал. Казалось, он глубоко задумался.
— Итак, — начала она, — что ты будешь делать, когда найдешь наследника?
Эсрахаддон пристально посмотрел на нее и сказал, что это тайна.
— Почему ты не задашь того вопроса, который тебя действительно интересует, Ариста? — спросил он.
Она слабо улыбнулась, напустив на себя наивный вид:
— Не понимаю, о чем ты.
— Ты сидишь здесь в мокром платье не для того, чтобы поболтать со мной о пустяках. Это не входит в твои планы.
— Разве у меня есть какие-то планы? — спросила она, прекрасно понимая, что вопрос звучит неубедительно. — Не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Ты хочешь знать, правду ли сказали тебе церковники о смерти твоего отца. Ты думаешь, я использовал тебя как пешку. Ты хочешь знать, не обманул ли я тебя и не превратил ли в невольную сообщницу, виновную в смерти твоего собственного отца.
Время для игр прошло. Она смотрела на волшебника, едва дыша. Прямота, с которой он задавал вопросы, поразила ее. Не произнеся ни слова, Ариста медленно кивнула.
— Я подумал, что они перенесут внимание на тебя, потому что им трудно угнаться за мной.
— Так это был ты? — наконец спросила она, когда к ней вернулся дар речи. — Ты подстроил убийство моего отца?
Помолчав некоторое время, Эсрахаддон наконец ответил:
— Да, Ариста. Это был я.
Поначалу принцесса не могла проронить ни слова. Этого не может быть! Ей даже показалось, что она не так расслышала его слова. Она медленно покачала головой, отказываясь верить услышанному.
— Как ты мог? — с трудом выдавила она из себя.
— Ни я, ни кто-либо другой не сможет объяснить тебе этого, по крайней мере сейчас. Возможно, когда-нибудь ты поймешь.
В ее глазах стояли слезы. Смахнув их, она гневно посмотрела на волшебника.
— Прежде чем ты осудишь меня, а я знаю, ты это сделаешь, — сказал Эсрахаддон, — вспомни одну вещь. Сейчас церковь Нифрона пытается убедить тебя, что я демон, апостол Уберлина. Вполне вероятно, ты считаешь, что они правы. Но прежде чем ты навеки проклянешь меня и бросишься в объятия Патриарха, задай себе следующие вопросы. Кто одобрил твое поступление в Шериданский университет? Кто уговорил твоего отца позволить тебе там учиться? Откуда ты узнала обо мне? Как ты нашла путь в тайную тюрьму, о существовании которой знали лишь немногие? Почему тебя научили использовать драгоценный замок? Разве не любопытно, что замок на твоей двери такой же, как кольцо с печатью, которое открывало дверь в тюрьму? И как могло получиться, что юная девушка, не имеет значения, принцесса она или нет, могла беспрепятственно входить и выходить из тюрьмы Гутария в течение многих месяцев, а ее отец, король, ничего не знал об этом?
— Что ты хочешь этим сказать?
— Дорогая Ариста, — вздохнул волшебник, — акулы едят рыбу не потому, что она им нравится, а потому, что цыплята не умеют плавать. Все мы делаем то, что можем, используя доступные нам средства, но рано или поздно придется спросить себя, откуда у нас эти средства.
— Ты знал, что они убьют моего отца, — сказала принцесса. — Ты на это рассчитывал. Ты даже знал, что рано или поздно они убьют нас с Алриком, и все же притворялся моим другом и учителем. — Ее взгляд стал жестче. — Урок окончен.
Она повернулась и пошла прочь.
Добравшись до окраины сгоревшего леса, Ройс заметил ряды разноцветных палаток, воздвигнутых на месте деревенской поляны. Над палатками колыхались флажки со знаками церкви Нифрона, неподалеку расхаживали несколько священников и имперских гвардейцев. На холме возле руин особняка бродили еще какие-то люди, но Ройс нигде не увидел ни одного знакомого лица.
Держась в тени деревьев, он услышал рядом звук треснувшего сучка. Присмотревшись, он заметил прятавшегося в кустах Магнуса.
При его приближении гном в испуге подскочил на месте и упал на спину.
— Спокойно, — прошептал Ройс, присаживаясь рядом с гномом, который с испугом наблюдал за каждым его движением.
Окинув взглядом холм, Ройс понял, что гном выбрал отличное место для наблюдения за лагерем. Он спрятался за упавшими во время пожара деревьями, на небольшом бугорке, где сохранились остатки кустарника. Отсюда открывался превосходный вид на каждую из палаток лагеря, огороженный жердями загон для лошадей и походное отхожее место. Ройс насчитал примерно тридцать шатров.
— Почему ты все еще здесь? — спросил Ройс.
— Делал меч для твоего напарника, но я уже ухожу.
— Что произошло?
— Терон и Фанен погибли.
Ройс кивнул, не выказав никаких признаков удивления или горя.
— Адриан? Он жив?
Гном кивнул и поведал, что случилось накануне вечером.
— После того как чудовище сдохло или испарилось, уж не знаю, что правильнее, мы с Томасом пошли посмотреть, что там с Адрианом. Он был без сознания, но живой. Мы устроили его поудобнее, накрыли одеялом, соорудили навес над ним, молодым Пикерингом и солдатом из Меленгара. Еще до рассвета вернулись епископ Сальдур и его люди и привезли с собой две повозки. Насколько я понимаю, то ли Гай доложил, что случилось, и он возвращался помочь, то ли они услышали, что зверушку кокнули. Они тут быстренько устроились, поставили палатки и начали готовить завтрак. Я заметил среди них куратора и спрятался. Они переместили Адриана, Хилфреда и Мовина вон в ту белую палатку и поставили там охрану.
— Это все?
— Ну еще они выслали отряд, чтобы похоронить мертвых. Большинство из них, включая Фанена, похоронили наверху около господского дома, но Томас поднял крик, и Терона отнесли вниз по дороге к ближайшей к реке ферме и похоронили там.
— Ты не забыл упомянуть, как ты нашел мой кинжал?
— Альверстоун? Я думал, он у тебя.
— Так и есть, — сказал Ройс. Магнус потянулся к сапогу и выругался. — Когда ты изучал мое прошлое, то не мог не узнать, что в юности я был карманником.
— Припоминаю что-то в этом роде, — пробурчал гном.
Ройс вынул Альверстоун из ножен и со злостью посмотрел на гнома.
— Послушай, мне очень жаль, что пришлось убить этого чертова короля, — сказал Магнус. — Меня наняли для этой работы, это тебе понятно? Я бы не согласился, если бы для этого не пришлось делать уникальную работу по камню. Я не убийца. Я и драться-то особо не умею. Я ремесленник. По правде говоря, больше всего меня занимает оружие. Это моя первая любовь, но все гномы режут по камню, вот меня и наняли заниматься башней, потом заказ изменился, и через полгода меня бы грохнули, если бы я не прирезал старика. Теперь-то я понимаю, что надо было отказаться, но я не стал. Я ничего о нем не знал. Может, он был плохим королем? Может, он заслуживал смерти? Брага именно так и считал, а ведь он был зятем короля. Я стараюсь не вмешиваться в людские дела, но тут я влип в это дело по самые уши. Я этого не хотел и не напрашивался, так случилось. Все равно кто-нибудь другой сделал бы это, если б я не взялся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
