Вскоре после этого шум битвы стих. Схватка закончилась. Поднявшись на ноги, Ковенант поплелся в сторону Линден и Сотканного-Из-Тумана, которого уже начинала бить дрожь — сказывалось действие яда.
Линден была цела и невредима. Все предназначавшиеся ей удары приняли на себя харучай и Великан. Глаза ее были полны такой боли, словно раны друзей запечатлелись в ее сердце, но помимо горя лицо Линден искажал гнев. Выглядела она так, словно хотела крикнуть: «Пусть попробует! Дайте этому сукину сыну попробовать!» Не успел Ковенант вымолвить и слова, как к нему подошла Первая.
Глаза ее сияли торжеством, меч обагрился кровью по самую рукоять, но заговорила она вовсе не об одержанной победе. И ее слова застали Ковенанта врасплох.
— Капитан исчез, — процедила она сквозь зубы. — Устремился внутрь, преследуя какую-то цель. Не знаю какую, но сдается мне, коли он найдет что ищет, беды не миновать.
Красавчик за ее спиной дышал надсадно и хрипло, словно напряжение повредило ткань его легких. Дрожь Сотканного-Из-Тумана по мере распространения яда все более походила на конвульсии. Лицо Сандера посерело, и на ногах он держался лишь благодаря поддержке Холлиан. Шестеро харучаев были обожжены Мраком, один, как и Сотканный-Из-Тумана, получил удар ядовитой шпорой. Финдейл исчез. Линден являла собой зримое воплощение горечи.
Хоннинскрю пропал. Пропала и Ном. Каждый из них углубился в недра твердыни, влекомый собственной губительной страстью.
Слишком много смертей. Слишком много боли. И при всем этом он, Ковенант, так и не смог продвинуться дальше предвратного зала. «Все — сказал он про себя. — С меня хватит. Больше я этого не вынесу». И хрипло заговорил вслух:
— Линден, скажи Красавчику, чтобы он позаботился об этих людях.
На миг глаза ее расширились, и Ковенант подумал, что она будет возражать. Она была врачом: семеро харучаев и Сотканный-Из-Тумана нуждались в ее помощи. Но Линден, похоже, поняла его сразу. Страна тоже была изранена и тоже нуждалась в исцелении. Повернувшись к Красавчику, она сказала:
— У тебя осталось немного витрима — он помогает при ожогах. И дай каждому раненому немного «глотка алмазов». Рука Сотканного-Из-Тумана может и подождать, — добавила Линден обернувшись к Ковенанту, — но, насколько я знаю, против яда Рысаков нет другого средства, кроме вауры.
Она не колебалась, не колебался и он.
— Кайл, — промолвил Ковенант, — ты знаешь Ревелстоун. И знаешь, что такое ваура.
Концентрированный растительный сок, который, верно, использовали, чтобы нейтрализовать губительное воздействие солнца чумы, спас Кайлу жизнь.
— Скажи своим людям, пусть ищут его. Хоть немного… Невредимых харучаев осталось всего четверо… И скажи им, чтобы взяли с собой Сандера и Холлиан… Холлиан знает толк в использовании вауры… Бога ради, позаботься об их безопасности. — Не дожидаясь ответа Кайла, Ковенант подался к Первой.
— Тебе следовало всего-навсего обеспечить наш отход… — Голос его загустел, как кровь. Он велел своим спутникам остаться за воротами Ревелстоуна, но никто из них не послушался. Теперь он намеревался добиться послушания, во что бы то ни стало. — …Но об этом говорить уже поздно. Я хочу, чтобы ты разыскала Хоннинскрю. Найди его и помешай сделать то, что он задумал, что бы это ни было. — Затем Ковенант вновь взглянул в глаза Кайла. — Я больше не нуждаюсь в защите, — промолвил он, — но если в узилище еще остались селяне или харучаи — если Верные, питая Ядовитый Огонь, не перерезали всех, — им нужна помощь. Пробейся туда и освободи их. Прежде чем их скормят Ядовитому Огню. Линден и я отправляемся за Гиббоном.
Возражений не последовало: отказать ему в чем бы то ни было, не представлялось возможным. Он держал мир в своих руках, а кожа его истончилась так, что казалось, будто подтачивающая Ковенанта изнутри чёрная сила начинала просвечивать наружу. Из порезанных криллом пальцев сочилась кровь, но эта рана не причиняла ему боли. Как только Линден указала ему на дальний конец предвратного зала, он двинулся в том направлении вместе с ней, оставив позади всё нужды и проблемы, для решения которых все равно не хватало ни времени, ни сил. И он оставил Сандера и Холлиан, от которых зависело будущее Страны, дорогих ему Первую и Красавчика, содрогающегося в конвульсиях Сотканного-Из-Тумана и беззаветно храбрых харучаев. Ему следовало бы оставить и Линден, но он нуждался в ней. Нуждался в ее поддержке. Его донимало головокружение. Шарканье ног напоминало шорох сухих листьев: Ковенант чувствовал, что направляется туда, где усыхает и блекнет все. Но он не оглянулся и не свернул.
Как только они вышли из пещеры в путаницу проложенных Великанами коридоров великой твердыни, на них налетела небольшая группа Всадников. Но огонь их рукхов лишь возбудил кольцо: взрыв черноты унес Всадников прочь.
Некоторое время Ковенант и Линден двигались в полной темноте, но вскоре кое-где на стенах коридоров стали попадаться горящие факелы. В прежние времена хозяева твердыни Лордов никогда не причиняли вреда дереву: их светильники не давали дыма. Верные не были знакомы с древним учением, но держали проходы освещенными, дабы Гиббон мог перебрасывать свои силы с места на место. Однако все эти переходы были пусты, и эхо шагов отдавалось в них, словно в склепах. Былая красота умерла, уступив времени или злобе. Позади Ковенант услышал шум возобновившегося боя. Плечи его напряглись.
— Они сами о себе позаботятся, — стараясь не дать воли страху за друзей, процедила сквозь зубы Линден. — Сюда.
Она указала на боковой проход, откуда они по бесконечной череде лестниц принялись спускаться к сердцу Ревелстоуна.
Местонахождение Опустошителя Линден ощущала безошибочно, но твердыни не знала, а потому не всегда могла указать самый прямой путь. Временами, откуда ни возьмись налетали Всадники: они нападали и отступали снова, как будто использовали огонь рукхов, чтобы обозначить местонахождение Ковенанта и Линден. Сами по себе эти налеты не представляли большой угрозы — Ковенант отражал их мгновенно. Но с каждым разом головокружение его усиливалось, а контроль над силой, наоборот, ослаблялся. Ему приходилось опираться на Линден, словно она была одной из харучаев.
Избираемый Линден путь неуклонно вел вниз, и через некоторое время Ковенант ощутил болезненную уверенность в том, что знает, куда он направляется, — знает, где вознамерился Гиббон дать последний бой. Они шли туда, где столкновение сил могло нанести Ревелстоуну наибольший ущерб. В предплечье Ковенанта пульсировала жаркая боль.
Когда Линден открыла маленькую дверь и они оказались в помещении, некогда служившем залом собраний, последние сомнения отпали. Теперь Ковенант точно знал, куда идет. Ночь круговертью выплыла из глубин, ему показалось, что он не устоит на ногах. Но он устоял. Линден поддержала его. По бесконечной извилистой лестнице они принялись спускаться туда, где ждал их Гиббон.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
