в ответ. — Эй, это ты был тем, кто предлагал
давай сделаем это официально. — И я бы не променял это ни на что, черт возьми!
Усмехнувшись, я кладу руку на бедро. — Давай не будем обманывать себя здесь. Мы с тобой поженились по двум совершенно разным причинам. Я, потому что я была влюблена в тебя годами, а ты, потому что секс слишком хорош. Как Кэм назвал это? Киска по требованию?
Это удар ниже пояса, в котором, я знаю, нет правды, но он попадает точно в цель. Он встает и направляется ко мне, выглядя одновременно сердитым и обиженным. Я высоко держу голову, когда он стоит передо мной.
— Давай проясним одну вещь, — рычит он. — Есть много вещей, которые я готов терпеть, но ты подвергаешь сомнению мои чувства к тебе, и острая необходимость провести остаток моей жизни, просыпаясь рядом с тобой, не одна из них.
Мы двое стоим там, оба в ярости, но и оба так чертовски напуганы. И когда он, наконец, хватает меня сзади за шею и притягивает к себе для поцелуя, столь же отчаянного, сколь и грубого, я возвращаюсь ко всему, чем он является.
Мои руки хватаются за его футболку, пытаясь притянуть его как можно ближе, пока его язык переплетается с моим собственным. Он отводит меня назад, пока я не оказываюсь прижатой к стене, и засовывает руку мне за пояс. Никаких поддразниваний, поскольку его пальцы сразу же ложатся на мой клитор.
Я со стоном откидываю голову назад. Прошло слишком много времени с тех пор, как он был у меня таким. Слишком давно мы не позволяли друг другу забывать об окружающем мире и просто существовали в нашем собственном маленьком пузыре.
— Вот и все, детка, — тихо говорит он. — Ты моя хорошая девочка, не так ли?
— Да, — выдыхаю я.
Его губы прижимаются к моей шее, пока его пальцы творят свое волшебство. Может быть, это то, что нам было нужно — выместить наше разочарование друг на друге и испытать ту искру, которая у нас всегда была.
— Останься здесь, со мной, — говорит он мне. — Покажи мне, какой хорошей девочкой ты можешь быть. Давай ляжем в постель и останемся там на весь день.
Просто так, как будто на мою голову выливают ведро ледяной воды. Я хватаю его за запястье и вытаскиваю его руку из-под своих джинсов, отталкивая его. Он никогда не использовал секс как инструмент против меня, и я никогда не думала, что он это сделает, до этого момента.
И, судя по выражению его глаз, он знает, что облажался.
— Лейкин, — пытается он.
Но я показываю на него пальцем, когда он пытается шагнуть ко мне. — Не надо!
Моя кровь вскипает, когда я смотрю на него, и он выглядит совершенно побежденным, когда вздыхает. — Я просто пытаюсь защитить тебя.
Я фыркаю, не веря своим ушам. — Зачем? Ты сам это сказал. Пятьдесят процентов всех браков заканчиваются разводом.
С задней террасы дома родителей Монти открывается вид на большой двор с идеальным ландшафтным дизайном. С холма, на котором он стоит, виден океан. Помню, когда я впервые увидела этот вид, я подумала, как он прекрасен, но теперь я не могу смотреть на него дольше минуты.
— Так приятно тебя видеть, — говорит мне миссис Роллинз. — Как у тебя дела?
Я заставляю себя улыбнуться, зная, что ни за что не смогу сказать ей правду. — Со мной все было в порядке. Не очень, но я просто принимаю это изо дня в день. Как вы?
Она ставит свой чай на стол перед собой. — Это тяжело. Родителям не суждено пережить своих детей. Но я работаю над этим с консультантом по скорби. Я просто продолжаю говорить себе, что Монти хотел бы, чтобы я была счастлива.
— Он бы этого хотел, — соглашаюсь я с ней. — Как поживает мистер Роллинз? Тяжело ли он это воспринимает?
Она поджимает губы и отводит взгляд. — Они никогда не были по-настоящему близки, эти двое. И результаты расследования создают ему некоторые проблемы на работе. В связи с предстоящими выборами его оппоненты ухватились за это, утверждая, что он позволял нашему сыну пить с несовершеннолетними и управлять лодкой в состоянии алкогольного опьянения .
Отлично. Еще больше чувства вины, чтобы добавить к куче.
— Это ужасно. Ни в чем из этого не было его вины.
Она грустно улыбается. — Я знаю это, дорогая. Это знают все, кто имеет значение. Это был трагический несчастный случай и результат неправильного выбора со стороны Монти. Но ты знаешь, какой может быть политика.
Но в том-то и дело. Это было не исключительно результатом его неправильного выбора. Трагический несчастный случай, да. И, исходя из объяснения Хейса о том, что произошло, немного его собственной вины. Но это не полностью зависит от него.
Давление на меня сильное, и я начинаю понимать, почему Хейс и Мали так настаивали на том, что это плохая идея.
Становится немного легче, когда мы отворачиваемся от его смерти и переходим к более счастливым историям — например, о том, как он протащил свою пони в спальню, когда ему было десять, только для того, чтобы взбеситься, когда она начала гадить повсюду. Я рассказываю ей о том, как мы познакомились, потому что случайно споткнулась в клубе и пролила ему на лицо свой напиток. Я чувствовала себя ужасно, но он просто отшутился, а затем купил рубашку у парня рядом с ним в сто раз дороже, чем она стоила, и сразу после этого купил мне новый напиток.
— О боже мой, — смеется она. — Это так на него похоже.
— Он был джентльменом, — говорю я, улыбаясь воспоминаниям.
— Это меня не удивляет. Ты была такой особенной для него. Мали тоже, но особенно ты.
Мои брови хмурятся, когда я делаю глоток воды. — Я не уверена, что понимаю, что ты имеешь в виду.
Она слегка улыбается мне. — Это просто материнская интуиция. Ему нравилась Мали. Он всегда улыбался, когда говорил о ней. Но когда он говорил о тебе, я увидела в его глазах выражение, которого никогда раньше у него не видела. Как будто он был загипнотизирован каждой мелочью в тебе. Он действительно любил тебя, Лейкин.
У меня скручивает живот, и в груди возникает боль от ее слов. Хейс был прав. Все это время он продолжал говорить мне, что Монти хотел меня, а я ему не верила. И то, что Мали сказал мне той ночью, о том, что он проводил с ней время, только когда я была рядом, теперь имеет смысл.
Меня захлестывает целая гамма эмоций одновременно. Я в ярости за свою лучшую подругу, потому что это означает, что он использовал
