— За домом слуги присматривают в твоё отсутствие?
— Какие ещё слуги? — удивилась драконна. — Зачем мне посторонние в доме, когда заклинания есть? И для поддержания чистоты, и охранные. Эти последние я сама накладывала, там теперь весь мой лес заклинаниями опутан. Чужие не пройдут.
Фирио понимающе усмехнулся и придвинулся ближе, снимая губами последние невысохшие капельки с её груди и живота. Потом перекатился на спину и осторожно потянул её на себя.
— Не хочу, чтобы ты себе спину поцарапала, на земле всякий мусор колкий валяется, — пояснил он, щекоча своим дыханием её шею. — Иди ко мне…
Из кустов высунулась морда Шоко, который удовлетворённо фыркнул и скрылся обратно.
— Пошёл вон… охранник, — пробормотала драконна насмешливо и подсунула под Фирио прочный магический щит. Его спину ей тоже было жалко.
Отдышавшись и придя в себя, они всё-таки решили помыться. Айриэ, забавляясь, поманила к себе качавшиеся на волнах мочалку с мылом, и те послушно подплыли к берегу, подгоняемые заклинанием. Айриэ с Фирио любезно намыливали друг друга, чем едва не спровоцировали новый виток любовных игр. Драконна решительно пресекла это безобразие, заявив, что хочет есть. Правда, тут же и пожалела немножко, когда её окутало облаком его запаха — южных трав, солнца и нагретой земли. Впрочем, его ноздри тоже возбуждённо трепетали: мыло у них было одно на двоих, с ароматом совсем не женским, скорее нейтральным, и резковатым. Главное, что им обоим нравилось.
— Ужин, — хрипловато напомнила Айриэ, отталкивая от себя Фирио, успевшего приникнуть губами к ямке над ключицами.
Глаза он отвёл с заметным усилием и вздохнул, натягивая рубашку. А потом надел на шею «драконий камень» на цепочке, погасший и безжизненный.
— Ты снова его носишь? — кивнула Айриэ на камень.
— Ношу, на счастье. Это ведь твой подарок. — Он улыбнулся одними глазами. — И потом, мне показалось, камню нравится, когда он со мной. Он, пожалуй, выглядит не таким мёртвым, как обычно.
— Не жалеешь? — спросила, намекая на его давнишний отказ от чуда.
Он неуступчиво мотнул головой:
— Что вышло, то и вышло. Не жалею.
— Упрямец, — беззлобно усмехнулась драконна.
— Какой есть.
Их совместное появление не осталось незамеченным глазастыми сестричками, тут же оскорблённо поджавшими губы и начавшими метать испепеляющие взгляды на ускользнувшего кавалера. Тот, кажется, и не заметил даже.
Айриэ грустновато усмехнулась, поймав себя на мысли, что и сама невольно старается держаться поближе к мужчине. Заразил он её этими своими чувствами, что ли?..
Ловушка и есть.
Но такая, в которую радостно лезешь сама.
ГЛАВА 17
С обозом они расстались, как Айриэ и планировала, на следующий день. Старший обозник собирался заехать на те дальние фермы — по давнишней договорённости вёз их обитателям заказанные товары из столицы. Поскольку завтра был Канун Лета, Дайор хотел остаться на два праздничных дня у фермеров, с которыми был давно и хорошо знаком. Броннишен и прочие обозники не возражали, наоборот, обрадовались возможности отметить праздник по-домашнему. Конечно, орденцев звали с собой, но Айриэ с Фирио развлекаться было некогда — Заккарас слишком скверный противник, любящий преподносить неприятные сюрпризы. Людей пугать возможной опасностью не стали — вероятнее всего, они и не узнают о демоне, потому что драконна намеревалась добраться до него раньше.
Дорога к разрушенному замку вела на восток от проезжего тракта. Забавно, но указатель неплохо сохранился, только чуть потемнел от времени. Название замка прекрасно читалось, хотя, если верить слухам, прошло больше половины тысячелетия с тех пор, как это место забросили. Видимо, в своё время указатель на совесть зачаровали, и магия эта до сих пор не развеялась.
Пару миль дорога была в сносном состоянии — её явно подновляли, засыпая образовавшиеся ямы и вырубая кустарник по обочинам. Дорогой пользовались, потому что в этих местах по осени вели заготовки целебной болотной ягоды журавики, как рассказали обозники. Действительно, через какое-то время наезженная колея сворачивала вглубь леса, к болотам, обозначенным на карте Айриэ, а нужная им дорога превратилась в одно название. Остатки мощёной дороги едва угадывались сквозь пучки жёсткой травы, пробивавшиеся среди булыжников, да ещё ивовые кусты беззастенчиво заполонили почти всё свободное пространство. Впрочем, по ней изредка кто-то ездил, об этом явно говорили следы подков, отпечатавшиеся в подсохшей грязи, вытоптанная местами трава и частью сломанные, частью срубленные кустарники в тех местах, где они образовывали совсем уж непроходимые дебри.
Продвигались медленно и до темноты до места доехать не успели, пришлось ночевать в лесу. Айриэ поставила вокруг стоянки мощную защиту, хотя вокруг на первый взгляд всё было спокойно. Лес как лес, зверушки как зверушки, нечисти и следа нет. Всё равно на всякий случай драконна развесила в лесу побольше «сторожевиков».
За ужином Фирио принялся заинтересованно выспрашивать у Айриэннис про магическую оболочку и её состояние, про то, когда можно будет открывать порталы в любое время и свободно пользоваться собственной магией. Драконна охотно отвечала, с ним вообще всегда было интересно поговорить, он и в юности был умненьким и любознательным.
— Айрэ, я понял, что ты со своим… Саэдраном лечишь мир в «драконьи дни», но это же только над Аэданиром, я правильно понимаю? А как тогда с Полярными материками и со Стайфарром? Или ты и там бывала? — спросил Фирниор любопытно, доедая из походной миски остатки гречневой каши с мясом. Запнулся немного на имени дракона, но свою ревность, если она и имелась, больше никак не обозначал.
Айриэ, чуть подумав, положила себе из котелка ещё пару ложек каши — проголодалась за день, обедали ведь кое-как — и ответила:
— Над Полярными не летала и не собираюсь, слишком холодно. И нужды никакой нет, там магические потоки в полном порядке, ими же никто не пользуется. На Стайфарре другая картина. Я там ещё не бывала, но зато эльфы туда изредка заглядывают — силовые нити проверить и вообще посмотреть, что там делается. Говорят, не всё в порядке, конечно, но ничего критичного. Удивительное дело, серпентесы же постоянно воюют друг с другом, они жестоки и безжалостны, люди считают их варварами, дикарями — и не без оснований. Но при этом чёрные «узлы» у них образуются намного реже, чем у таких вот цивилизованных людей.
— Я в юности интересовался Стайфарром и его обитателями, ты знаешь, почему, — улыбнулся Фирниор. — Так вот, насколько я понимаю, у серпентесов очень развито понятие чести — своеобразной, конечно, отвечающей их понятиям и жизненным ценностям. Но они не предают своих, не бьют в спину и не делают подлостей. Но при этом могут убить за паршивую безделушку или часами пытать взятых в плен врагов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
