образовывали «глубинный КГБ». «Его основу составляли чекисты с довоенным и военным стажем, работавшие на важнейших направлениях в центре», — поясняет Раззаков. Именно эти люди на самом деле руководили КГБ, а не его председатели. Они снимали и назначали глав. Например, Александра Шелепина убрали с Лубянки за то, что был виновен в смерти авторитета среди «глубинников» Александра Короткова. В 1967 году «глубинники» помогли Брежневу разгромить «группу Шелепина». За это генсек продвинул в КГБ Юрия Андропова. Тем не менее все годы в СССР между партаппаратом и чекистами шла борьба за власть в стране. В итоге выиграли чекисты, которым помог Андропов.
«Глубинников» интересовали две страны: ГДР и Польша. Первая была стратегическим плацдармом для заброски агентов на Запад и линией взаимодействия с кланом Рокфеллеров. А вторая — место для отработки внутренних проблем, поскольку советская и польская элиты были похожи, а также линия для взаимодействия с кланом Ротшильдов. Андропов во времена, когда возглавлял отдел соцстран, также уделял внимание Польше, так что заинтересовал «глубинников». Поэтому они способствовали его приходу на Лубянку. Там Андропов создал группу консультантов, в которую входили Василий Ситников («дезинформщик», до 1967 года — завсектором отдела информации ЦК КПСС), Алексей Горбатенко (контрразведка против США), Сергей Кондрашов, Александр Сахаровский и другие.
Важнейшее, 9-е управление возглавил «глубинник» Сергей Антонов, отдел дезинформации отдали в руки «глубинника» Николая Косова. Знакомый Андропова по Карелии Гусев возглавил «кузницу кадров», а потом отдел диверсий. Питовранову, который не был человеком Андропова, отошла финансовая разведка — «Фирма». Когда был создан «Римский клуб» и началась подготовка к «разрядке», партаппарат и чекисты работали сообща, но недолго. «По мере нарастания проблем в СССР цели „партийцев“ и чекистов-„глубинников“ стали расходиться». Если партийцы сопротивлялись вестернизации, то «глубинники» ее одобряли. Внешние разведчики повидали мир и к 1970-м пришли к выводу, что советскую систему надо менять.
Динамика шла незаметно. Уже в настоящее время, обладая информацией, которая появляется в интернете и на телевидении, можно составить общую картину. Например, когда Александр Ципко, которого никто не воспринимал в ЦК как серьезного работника, сейчас говорит, что он находился под личной опекой Андропова и готовил для него закрытые документы, которые Андропов не оставлял в архивах КГБ.
КГБ был системой, которая не позволяла отклоняться от генеральной линии. Андропов, сам создавая эту систему, понимал, что если информация попадает в нее, то она автоматически становится достоянием многих сотрудников, которые могут быть недовольны той или иной политической позицией руководства.
Поэтому дальнейшие изменения («перестройка») осуществлялись не на базе КГБ, а с помощью КГБ, но за рамками КГБ. Откуда появился Примаков? Это не система КГБ. Он из боковых отростков, которые создал Андропов, будучи уже председателем КГБ и членом Политбюро. Директор Института США и Канады Георгий Арбатов, директор ИМЭМО Николай Иноземцев, директор Института востоковедения Бободжан Гафуров (О принадлежности Гафурова к системе КГБ Вячеславу Матузову ничего не известно)…
Это были параллельные структуры, которые дублировали КГБ. Внешне они работали в связке с партийным аппаратом. Но в реальности эти институты были настолько сильными, находясь под покровительством Андропова, что влияние на них руководящих отделов ЦК равнялось нулю. Механизм «перестройки» осуществлялся сторонниками Примакова вне КГБ, частично привлекая оттуда кадры, которые Андропов лично создавал. Ведь Андропов тоже пришел в КГБ и ЦК не с пустого места. И здесь интересно рассмотреть корни самого Андропова. Андропов же был первым секретарем ЦК Комсомола Карело-Финской ССР. За ним стоял Отто Куусинен. А с кем был связан Куусинен? С генерал-лейтенантом госбезопасности Евгением Питоврановым. Это «отец» всех андроповых, примаковых и других деятелей «перестройки». Нитка тянется от Коминтерна и Льва Троцкого. «Красной нитью» в данной истории проходит борьба Иосифа Сталина с троцкизмом в рядах силовых ведомств
Алексей Аджубей
В «отставке» Хрущев вроде бы осознал, что не все ладилось у него во взаимоотношениях с интеллигенцией. Однако до конца дней он полагал, что его требования носили вполне оправданный характер — нельзя даже в мелочах поступаться идейными убеждениями. Когда он «размахивал кулаками», стыдил, бранил, горячился, он не держал камня за пазухой. Во время более чем жаркой дискуссии со скульптором Неизвестным он пообещал прийти к нему в мастерскую. Видел вполне реалистические композиции скульптора и говорил: «Вот это другое дело».
Автором памятника на могиле Хрущева стал Эрнст Неизвестный.
На выставке в Манеже, посвященной тридцатилетию МОСХа, пояснения Хрущеву давал президент Академии художеств Серов. Я шел в толпе, окружавшей Никиту Сергеевича, слышал, с какими намеренно негативными акцентами говорил Серов о Фальке и некоторых других художниках, впервые за многие годы выставленных явно «для объективности» (а точнее, чтобы «раздразнить», разъярить Хрущева). Так вот, удостоверяю, что, разглядывая картины, Хрущев никаких грубых оценок не давал. Тогда его повели на второй этаж, где в углу небольшого зала сбилась группа абстракционистов. Здесь он не сдержался.
Именно теперь немало желающих вспомнить Хрущева в минуты его раздраженных объяснений с поэтами, писателями, художниками, режиссерами. Казалось бы, критиковать Хрущева было проще в застойные годы, это находило всяческую поддержку. Но, видно, не все хотели тогда подчеркивать свою связь с эпохой XX съезда. Иных вполне устраивало «застойное» личное благополучие. Не потому ли так важно им сегодня напомнить о себе: вот ведь, на меня топал ногами сам Хрущев!
Иногда мне хочется спросить: была бы у нас возможность самых разных воспоминаний, если бы не десятилетие Хрущева? И, с другой стороны, правомерно ли связывать всю сложность, неоднозначность, непоследовательность процессов, начинавшихся в стране после XX съезда, только с теми или иными чертами характера Хрущева? Зададимся и другим вопросом. А может ли любой человек в том положении, какое дает подобная власть, вовсе избежать ошибок? Когда вам каждый день и каждый час говорят, что любые ваши замечания точны и глубоки, анализ событий верен и научно взвешен, советы дали необычайно быстрый эффект, когда вы засыпаете с мыслью, что высокий пост вечен, а сроки жизни вам постараются продлить всеми способами, — легко ли сохранить чувство самоконтроля? Административная система власти, созданная Сталиным, как раз и была рассчитана на непререкаемость мнений одного человека, вождя. Ушел из жизни Сталин, но Система не сдавалась. Эта Система — самое великое изобретение Сталина. Она пережила потрясения XX съезда. Сломать ее в те годы не удалось. И кое-кто будет стоять за ее сохранение до последнего и сегодня.
На Пицунде отпуск Хрущева носил условный характер. Он сразу же побывал в птицеводческом совхозе, принял японских, а затем пакистанских парламентариев, послал приветствие участникам XVIII Олимпийских игр в
